<p>
82</p>
<p>
</p>
<p>
ОЛЬКОЙДУНЛИ</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
Первое упоминание</p>
<p>
</p>
<p>
Он был следующий в этой, бесконечно меняющейся череде событий. Велосипедист, трясущий изо всех сил почтовый ящик уже промелькнул, копошащиеся жирные черви на разлагающемся трупе, тоже. Он знал, что теперь его очередь. Разрушенный до основания, превращенный в пыль огромный город, последний оплот цивилизации, укутывающий себя покрывалом свинцовых туч и дикое, очень выразимое желание, тоже уже были. Небо безразлично взирало на все происходящее, оно просто смотрело и запоминало.</p>
<p>
Что-то скручивалось глубоко внизу, выдавливая вязкую массу. Она распадалась и падала каплями прозрачной жидкости. Застывала, поглотив малую частицу вечности. Терялась в непроглядном мраке.</p>
<p>
- Да, о чем это я? - подумал Увускли, очищая свой разум от воздействия непонятных образов - Я ведь всего лишь следующий кадр немого кино! Да, что со мной происходит? Ничего великого на мою долю не отведено! Лишь то, что прикажут, я ведь всего лишь рядовой кикрик! Ф-ф-ух, неужели отпустило! А, что такое - небо?</p>
<p>
На верхних уровнях мира, как что-то ругательное, загнусавили флюоресцирующие елдонизаторы.</p>
<p>
- Дурной знак! - шепнул он старому коммутатору.</p>
<p>
Тот согласно разомкнул цепи, автоматически изменив схему. Это ничего не значило, но смена Увускли подходила к концу. Еще раз осмотрев окрестности, он удостоверился в отсутствии опасности и, хрустнув сочленениями тела, скрылся в норе.</p>
<p>
Тихо, уютно, тепло. Сегменты брони, едва касаясь, отполированных тысячами поколений, стен издают нежный шорох. Кикрик спешит, шесть цепких лап, беззвучно тонут в легкой трухе, выстилающей пол во всех переходах. В помещениях для общих собраний просторно, пол твердый. Он вымощен броней погибших в боях. Рабочие каждый день убирают набившуюся в мельчайшие трещинки пыль, занесенную из узких коридоров. Затем специальным раствором увлажняют хитиновые пластины, предохраняя их от вездесущего тлена.</p>
<p>
За свою долгую жизнь Увускли, видел много, но не разу не видел воина-кикрика умершего своей смертью, это удел рабочих. Кровавые схватки с борверами давно переросли в обыденный ритуал, в котором все заканчивалось смертью.</p>
<p>
- Когда-нибудь мы истребим, друг друга, а наши места займут рабочие! Они выковыряют из пола наши доспехи и станут такими же как мы! Потом они тоже все погибнут!</p>
<p>
- Твои мысли будоражат коллективное сознание! - раздался в мозгу Увускли строгий голос Сальегица.- Кикр ожидает твоего появления!</p>
<p>
Кикрик остановился, если к кому-то Сальегиц обращался на мнемоническом уровне, то это значило, что Великая разгневана не на шутку. Её никто из рядовых не видел, но она знала все, она управляла, а Сальегиц был орудием власти. Его хрупкое и на первый взгляд, нестабильное нежное тело, обладало неимоверной мощью. Взгляд пяти немигающих глаз, превращал в ком слизи самого свирепого и опытного бойца. Не оставалось ничего, только липкая жидкость, по поводу отвратительных качеств которой, возмущались даже молчаливые работяги.</p>
<p>
Увускли переключил сознание на кикр. Высветившийся маршрут повел его по узким коридорам запутанного лабиринта. Вторая левая лапа жутко болела, пробитая в недавней стычке когтями борвера. Обслуга кое-как залатала её, но боль не уходила. Она поселилась где-то внутри, терзая тела и беспокоя сознание. На его панцире не было места, где не стояла бы какая-нибудь отметина. Глубокие царапины, рваные проломы, зазубренные края жестких крыльев. Зато боевые шипы и клешни всегда чинились с особой тщательностью. Сломанные или искалеченные принадлежности убийства заменялись новыми, более совершенными и более прочными. На его счету уже не одна сотня борверов, он лучший из кикра.</p>
<p>
Направо, налево, снова прямо и налево.</p>
<p>
В огромном зале тишина. В своих гнездах неподвижно замерли тела давно погибших. Сальегиц, перекатываясь бело-серыми волнами с голубыми прожилками, рассматривает что-то крошечное, насыпанное блестящей горкой, на подносчатой лапе обслуживающего.</p>
<p>
- Увускли прибыл, согласно приказу! - четко доложил прибывший и замер, ожидая любого развития событий.</p>
<p>
Смерти он не боялся, слишком часто она бродила рядом.</p>
<p>
Сальегиц закончив созерцание блестящих предметов, в упор уставился на Увускли, концентрируя на нем внимание.</p>
<p>
- Ты будоражишь кикр! Выбиваешь его из привычного русла! В чем дело? - его телодвижения носили весьма угрожающий характер - Ты покинул пост на четверть удара раньше!</p>
<p>
- Мне показалось, что все в порядке и я могу заняться своими делами!</p>
<p>
- Что значит - "показалось"? Таких слов в словарном запасе бойца не должно быть, они противопоказаны!</p>
<p>
- Я не знаю, откуда это во мне, но порой я вижу совершенно непонятные вещи! Что-то изменилось в моем восприятии мира!</p>
<p>
- Ладно, оставим эту тему! Теперь расскажи о том, как ты отбил у борверов то непонятное существо!</p>
<p>
- Двадцать пять ударов назад! - Увускли копался в глубинах своей памяти отысканной среди тысяч других на просторах необъятного кикра - Я патрулировал свой участок, когда увидел трех борверов, которые что-то выносили и судя по всему двигались они из приграничной территории! Опираясь на указание Великой, уничтожать всех борверов, появившихся в поле зрения, я незамедлительно вступил в бой! Времени на вызов дополнительных бойцов не было, пришлось заняться этим делом самому!</p>
