«Значит, просто сон страшный снится», — подумал он, целуя её в щёку. Потом погладил по голове, приговаривая: «Всё хорошо, голубка моя, всё хорошо…»

Таня вздрогнула и открыла глаза. Посмотрела на него какое-то мгновение, а потом обняла его за плечи и прижалась груди:

— Это было так ужасно… так страшно… эти зубы… этот оскал… — её била крупная дрожь. Она посмотрела в глаза мужчине:

— Если бы не ты, этот зверь растерзал бы меня… Ты спас мне жизнь. Даже не знаю, как и благодарить тебя…

— Ты всё помнишь?

— До мельчайших подробностей. Даже помню, как слюна текла из пасти зверя. И помню, как ты оторвал от меня безора и повалил на землю. Ты задушил его голыми руками.

— А почему пошла туда — помнишь?

— Да, — она опустила глаза, потом снова посмотрела на него, — прости меня, Буршан. Это было так глупо…

— Так почему? Я бы хотел это знать… — на самом деле Буршан хотел знать, насколько подействовало зелье на его женщину. Насколько в её памяти закрепилось то, чем он заменил ссору и побег.

— Я помню, там, по дороге к Яге, был кустарник с таруной. Мне захотелось нарвать ягод к завтраку. Тебя порадовать. А тут такое… — Таня вздрогнула и сильнее прижалась к мужчине. — Страшно подумать, что бы произошло, не подоспей ты во время…

— Мне самому страшно подумать, голубка моя… — Буршан нежно коснулся губами её макушки. — Как тебе такое в голову пришло?

— Не знаю. Просто мылась в бане. Ждала тебя, а ты всё не идёшь. Я поднялась в спальню, смотрю — тебя сон сморил. Ты же ведь пострадал от яда каршита и, не смотря на свою боль, поспешил меня спасать. Вот мне и захотелось порадовать тебя сочными ягодами.

— Разве я мог поступить иначе? Разве мог оставит тебя в руках Сарука? — Буршан склонился над ней и поцеловал в губы. — Послушай, Таня, ты больше одна не ходи за ягодами, хорошо? Ведь в другой раз я могу просто не успеть спасти тебя. Попроси кого-нибудь из девушек. И, главное, не ходи на рассвете. Ведь это время охоты безоров.

— У меня это из головы вылетело, — виновато посмотрела она на князя. — Понимаешь, к Трём озёрам много дальше идти. Вот я и подумала, что быстренько сбегаю к тому кусту… Ты не сердишься на меня?

— За что, милая?

— Я столько хлопот тебе доставляю… То полканы похитят, то Сарук… — вздохнула она и потянулась губами к его губам.

— Это всё потому, что ты прекрасна, голубка моя… — прошептал мужчина.

Он сначала нежно ответил на её поцелуй, но, вскоре, страсть захватила их обоих. Поцелуи и объятия стали жаркими. И уже не только губы, но и их тела стремились друг к другу…

— Сколько дней я была без сознания? — Таня лежала на груди Буршана.

— Два дня.

— А сейчас утро или день? — она подняла голову и посмотрела в окно. — Вроде светло, а солнца нет.

— Просто нынче пасмурно, а так ещё раннее утро.

— Если пасмурно, то будет дождь? — все дни, которые она помнила, были солнечными и очень тёплыми.

— Не обязательно. Может, конечно, пойти, но закончится быстро. До сезона дождей ещё далеко. Просто пришло время, когда в Голубой Дали пасмурных дней будет больше, чем солнечных.

— Как ты думаешь, Эрда уже встала?

— Ты голодна?

— Как ты догадался? — Таня приподнялась на локте и посмотрела на Буршана.

— Никакого секрета. Всё просто. Ты не ела два дня, — улыбаясь, он гладил её по волосам. — Если ты себя хорошо чувствуешь, мы можем сами прогуляться до харуша. Хочешь?

— Да. Только…

— Что? — теперь Буршан приподнялся на локте и смотрел на неё сверху.

— Я ещё не совсем пришла в себя и не помню, есть ли у меня тёплая одежда… Помню сарафаны и лёгкие блузы… — Таня нахмурила брови. — Как ты думаешь, эти провалы в памяти — они надолго?

— Думаю, ты скоро начнёшь вспоминать такие мелочи. А тёплая одежда у тебя есть. Смотри, — он быстро встал с кровати и подошёл к шкафу. Открыл его.

— О, какая прелесть! — воскликнула Таня и поспешила к Буршану. Её внимание привлекло платье нежного зеленоватого оттенка с длинными рукавами из плотной ткани, а так же несколько накидок, отороченных мехом и украшенных дорогими камнями. — Какая приятная ткань на ощупь… А мех! Он восхитительный! — и она погладила оторочку у накидки. — Как я могла забыть, что у меня есть такие восхитительные вещи!

— Яга сказала, что от тех переживаний, что ты перенесла за последнее время, это возможно. Главное, что ты помнишь меня, Эрду, харуш…

— Ой! Харуш! Как неудобно перед Фиозой… Я ведь обещала помочь ей, заменить на кухне, а сама…

— Не переживай, голубка моя! Ты ведь не по доброй воле не выполнила своё обещание. Давай одеваться, и пойдём в харуш. Фиоза будет рада тебя увидеть. К тому же сегодня ей надо ехать к Яге.

— Да, да, я помню. Яга должна ей ногу посмотреть… Буршан, только давай сначала в баню сходим.

— Как скажешь, милая, — князь обнял Таню. — Какое платье ты хочешь надеть?

— Вот это! — показала она на зелёное платье. — Как давно оно у меня?

Таня сняла платье с вешалки и приложила к себе.

— По фасону похоже на то, что я купила на праздник Пяти костров.

— Совершенно верно. Я взял твоё праздничное платье и отнёс к портнихе. Она повторила фасон, только ткань я попросил взять более плотную, потому что скоро наступят холода. С цветом я угадал?

— Да, я люблю зеленоватые тона… Но когда ты успел? — удивилась Таня.

— Пока ты была без сознания, я попросил Эрду посидеть с тобой, а сам поехал к Маруте. Она сшила его, пока я с её сыном метал дротики. Она очень скорая на руку.

— С её сыном?

— Да. В Зелёной Дали, в отличие от Голубой, рождаются не только девочки, но и мальчики. Ну, что, пошли?

Таня кивнула. Надела платье. Буршан подал ей накидку из такой же ткани. Накидка доходила Тане до середины бедра. Пушистый воротник завязывался на кожаный ремешок под самым горлом, прорези для рук были оторочены мехом и украшены крупными камнями.

— Сапожки… Вместо туфель сапожки возьми, и чулки не забудь, — подал ей вещи Буршан.

После бани они заглянули домой. Эрда хлопотала около печи.

— Госпожа, ты уже встала!? — обрадовалась девушка, а потом добавила расстроенным голосом. — Ой, а я ещё завтрак не принесла…

— И хорошо. Мы с Таней зашли сказать тебе, что сходим в харуш и там позавтракаем. Пусть Фиоза порадуется, что с Таней уже всё в порядке. Пока нас не будет, поменяй постель. Потом иди в харуш. Поешь там и позаботься о дневной еде для нас.

— Да, господин, — присела в лёгком поклоне Эрда.

Часть 8 глава 3

— Я смотрю, у тебя руки замёрзли? — идя по улице, Буршан держал Танину ладошку в своей руке, но она никак не согревалась.

— Сама удивляюсь… Вроде, не так холодно на улице, а руки, как ледышки…

— А самой тебе не холодно?

— Нет. Накидка тёплая. Ну и погода у нас в Голубой дали! — улыбнулась она, глядя на то, как Буршан поцелуями и дыханием согревает ей руки. — Ещё два дня назад было так тепло, что мы с тобой купались ночью, а сейчас ветер холодный и пасмурно.

— До настоящих холодов ещё далеко. Я думаю, завтра или послезавтра опять будет солнечно, но уже не так тепло. Ходить можно будет без накидки, а вот купаться — это уже вряд ли.

Они подошли к харушу. Поднялись по лестнице и вошли в столовую. Посетителей было всего двое, но они заставили вздрогнуть молодого князя. За столом, у окна сидели Карушат и Радана. Карушат держал девушку за руку и что-то ворковал ей на ухо. Буршан направился к ним. Таню неожиданно охватило чувство тревоги, и она поспешила за своим мужчиной.

— Как это понимать, отец!?

— Во-первых, здравствуй, сын. — Карушат встал из-за стола. — А, во-вторых, что означает твой вопрос?

— Он означает только одно — что за нежности я тут наблюдаю?

— А в чём дело? — подала голос Радана. — Или ты думаешь, что только ты имеешь право на счастье, а твой отец нет?

— Это ты счастье? — Буршан чуть не задохнулся от гнева. — Ты же знаешь, отец, что она виновата…

— Ни в чём она не виновата! — повысив голос, перебил сына Карушат. — Её оговорили, а ты, не разобравшись, осудил её!