- А как же на озере?
- Вам бы больше понравилось, если бы Уррий был убит?
- Но ваши правила...
- Нет правил, в которых не бывает исключений, - усмехнулся Фоор. - Вам достаточно моего рыцарского слова, что у нас нет плохих намерений ни против кого из обитателей замка и окрестных земель? Что все, что мы предпримем, предпримем только с разрешения графа Маридунского?
- Было бы достаточно, - сказал сэр Бламур. - Если бы я не сомневался, что вы рыцарь. Ведь вы, если я не ошибаюсь, верховный координатор алголиан?
- Вы не ошибаетесь, - сухо сказал Фоор. - Но и рыцарство мое настоящее, разве можно обманывать в подобных вопросах? Меня посвятил сам король Артур накануне битвы при Камлане, я был оруженосцем сэра Алана Сидморта и повсюду сопровождал его. О его героической гибели я и приехал поведать его потомкам. Я поклялся сэру Алану сделать это перед смертью. Я еще не собираюсь умирать, но больше у меня может и не появиться такой возможности...
- Да, - сенешаль почтительно поклонился. - Я не сомневаюсь в ваших словах и в вашем благородстве. Но вы поймите меня правильно, я отвечаю за безопасность замка, а ваш отряд...
- Без моего приказа вы не увидите ни одного человека, как бы ни прочесывали леса. Смею вас заверить.
- Ну что ж, хорошо. Я рад от имени графа Маридунского приветствовать вас в его замке.
- Благодарю вас. - Фоор повернулся и пошел в покои Уррия и Эмриса. Его крайне интересовало содержимое длинного, плоского ларца из желтого камня, похожего на янтарь.
Не без гордости разложил Уррий свои богатства на кровати перед друзьями. Было чему гордиться - каждый меч из трех стоил целое состояние. Глаза друзей сверкнули белой завистью - Ламорак так гордился новым, подаренным отцом перед отъездом, мечом. Но что он по сравнению с этими тремя - тяжелая, неудобная и ненадежная железка? Эмрис и Ламорак по очереди брали в руки каждый меч, делали пробные выпады, взвешивали в руке, проверяли на глаз ровность клинка и остроту лезвия. И невольно цокали языком от восхищения. Ламораку больше понравился Неустрашимый, Эмрису - Гурондоль. И Уррий согласился со своим сводным братом.
Он открыл ларец (хватило же терпения не торопиться разглядывать подарок - рыцарю требуется выдержка) и достал четвертый свой меч. Да, хорош... по всем статьям хорош. Но Гурондоль, пожалуй, лучше.
- Меч моего предка - Алана Сидморта! - гордо сказал Уррий.
- Меч Алвисида! - раздался голос от дверей комнаты.
Все трое юношей обернулись. На пороге стоял координатор Фоор и чертил в воздухе священную спираль.
- Я узнал бы этот меч из тысячи других! - добавил алголианин. - Откуда он у тебя, сэр Уррий?
Эмрис и Ламорак удивленно переводили взгляд с Уррия на незваного гостя.
- Это предводитель алголиан, верховный координатор Фоор, представил Уррий, - я вам рассказывал. А это, - он обернулся к алголианину, - мой сводный брат Эмрис и мой друг Ламорак, младший сын короля Сегонтиумского.
Юноши вежливо поклонились, хотя особых симпатий к гостю не испытывали.
- Так откуда у тебя меч Алвисида? - повторил вопрос Фоор.
- Вы считаете, что я не имею на него права? - воскликнул Уррий. - Его Алвисид дал на хранение Луциферу, чтобы он передал наследнику Алвисида. Луцифер выполнил просьбу вашего бога. Вы что, претендуете на меч Алана Сидморта?
- Нет, нет - владей по праву, - поспешил заверить Фоор. - Я преклоняюсь перед мечом Алвисида, не более. Что-нибудь было еще в послании Алвисида, переданном Луцифером?
Только сейчас Уррий вспомнил о маленьком человечке в ларце. Когда он доставал меч, человечек лежал в углу и спал спокойно. Уррий приподнял крышку и тронул человечка пальцем.
- Эй, - сказал юноша осторожно. - Вставай.
Человечек очнулся из своего векового сна, вскочил на ноги и одним движением легко выпрыгнул из ларца. Державший ларец на уровне груди Уррий подумал, что сейчас волшебный человечек, посланец Алвисида, неминуемо разобьется. Уррий зажмурил глаза, чтобы не видеть этого.
Но услышал, как ахнули Эмрис и Ламорак и открыл глаза. Перед ним стоял рослый красивый человек, примерно в возрасте отца Уррия, чертами безусловно напоминающее отражение Уррия в зеркале. То есть, конечно, это Уррий походил на незнакомца. И Уррий догадывался, кто перед ним. Он сразу понял, что это видение Алвисида.
Человек внимательным взглядом (словно видел - а, может, действительно видел?) осмотрел помещение и остановился на Уррие. Был одет посланец в блестящий, словно чешуя змеи на солнце, черный костюм, плотно облегающий тело, по костюму вспыхивали холодные синие молнии, похожие на небесные, только значительно меньше, подчеркивая божественное происхождение человека. Пояс тускло мерцал странным светом, на ногах была невообразимая, диковинная обувь. С плеч ниспадал почти до пят полупрозрачный невесомый плащ. Голова посланца была непокрыта, ухоженные волосы доходили до плеч.
- Здравствуй, мой наследник, носитель силы, - медленно и торжественно проговорил человек-призрак. Голос его, громкий и властный, сейчас звучал торжественно и проникновенно. - С тобой говорит Алвисид устами чудесного послания!
Уррий заметил боковым зрением, как верховный координатор тяжело встал перед выросшим до нормальных размеров человечком на колени не бухнулся, как давеча перед чудесным шаром рядовые алголиане, - а встал степенно, понимая кто перед ним и осознавая собственную значительность: сперва встал на левое колено, потом на правое и поклонился с крайней степенью уважения.
- Я слушаю тебя, Алвисид, - сказал Уррий, чтобы что-то сказать и быстро убрал меч сэра Алана на место. Положил ларец на кровать.
- Я - бог, сын могущественного Алгола, пришедший с ним из другого мира, где дух человеческий взлетел на непредставимые высоты и вывел людское племя в космос. Я и отец мой всемогущий Алгол пришли в этот мир, неся Добро. Но Добру всегда противодействуют. Ты наследник моей силы, и ты доложен спасти меня! - Темные зрачки призрака уставились прямо на Уррия и юноша почувствовал, как что-то новое, чужое зарождается внутри него и поет тихонечко, как дудочка деревенского пастушка: тии-ии-тиии...
Уррий непроизвольно сделал шаг к посланцу Алвисида, протянул руку, чтобы дотронуться до него и рука прошла внутрь посланца, словно сквозь заколдованных Эмриса или Ламорака совсем недавно. Призрак не обратил на жест юноши ни малейшего внимания - он делал то, что когда-то велел ему его создатель. Он говорил:
