Они сбились с часов, сколько уже так занимаются любовью. Хорошо, что Грейс прикусывает толстовку, это приглушает её стоны. Мадара, кончает третий раз за всю ночь не замечая, как на часах полчетвертого утра. Кажется, в этот раз они так были осторожны, что это их самый длительный секс по кульминациям и без остановок. Но сколько в этой ночи он нашёл ярких ослепляющих огнём оргазмом точек.

Коррадо, кончает за ним практически следом выпуская член из себя. Одежда неприятно липнет к телу хочется всё снять с себя уже наплевав на Нону и Скай, пускай заглянут к ним на пиршество, ну что они сделают? Что? Большего позора эти двое уже всё равно не испытают. Может сейчас в этот момент подруга, Скай, даже бы поглумилась над ней и её мамашей: «посмотрите ваш мужик может обкончаться лишь при виде меня в этой конченной одежде». Да секс и правда, как наркотик такой хороший добротный, который умеет затуманивать разум и человек не поступает разумно, а только по воле инстинктов и шлейфа оргазма, когда хочется после окончания ещё и ещё глубже и более проникновеннее.

Сама не зная, что находит на Грейс, она решает спросить, Мадару:

— Слушай, расскажи о своём друге, из-за которого ты поехал на то мероприятие. И встречался с каким-то деловым человеком по работе? Это как-то связано было с ним?

Мадара, приподнимается на локтях и Коррадо, ему помогает поудобнее прилечь, потому что от пота кажется его обнажённая спина прилипла к старому дивану. Вопросу он особо не удивлён.

— Его зовут Хикаку Учиха. Мой кузен. Старше меня на три года. Кажется, что раздолбай, но на самом деле это не так. Он знает когда привлечь к себе внимание, и знает как так жить, чтобы тебя не трогали и не замечали пока ты сам этого не пожелаешь. Вот какой-то такой этот, Хикаку. — Тянется Мадара, к пачке сигарет к тумбе, где лежат инструменты.

— А что он для тебя? Ну я имею в виду там лучший друг, брат… Как ты его характеризуешь для себя?

Учиха, чуть не давится дымом, но скорее от вопроса и нахлынувшей лавиной хороших воспоминаний.

— Мой брат, кстати помню забыл сказать его звали, Изуна… Они с Хикаку, вечно не могли поделить меня вследствие чего боролись за моё внимание, а я был обыкновенным пацаном. Находил общий язык со всеми. Порой не понимал, чего они так заклинены были на мне, но потом я осознал для одного я был старшим братом, а для другого был как младшим. Хикаку, потом после смерти Изуны, сам со мной этими домыслами поделился. Кто бы мог подумать, правда? — Вопрос риторический нежели прямой.

— Странно, а я представляла твоего лучшего друга, как того дурачка с постеров развешанные по всему Огдену, который рекламирует итало-азиатские спагетти.

Учиху, это тоже развеселило вспомнив, кто занимается распространением и созданием этой всей сети.

— А-а, братья Сенджу, и их лапша. Недомакаронники. Одного из них я даже встречал лично на каком-то коммерческом приёме куда меня приглашали с Хикаку, его кажется звали — Хаширама. Он как раз на постерах города висит. Если его ещё можно за итальянца принять ну так, издалека, то вот его брата точно нет.

— Ого, у него есть брат?

— Ага, не особо общительный в отличие от старшего. В общем это всё не моя компания. Я близок только с Хикаку.

— А, твой отец? Извини, я помню у вас с ним не особо хорошие отношения.

— Он умер как два года назад. И, я сам не понял, как остался совсем один. Один из его родственников стал его, приёмником в адвокатуре. Но я с ними не очень контактировал. Это наверное было у нас общее с младшим братом мы не любили своих родственников. Все они эксплуатировали нашу семью. И, когда был ив отец, как бы я к нему не относился — они пользовались его добротой в итоге на его похоронах был я, Хикаку, его коллеги, и несколько мне неизвестных женщин, полагаю это любовницы. А может и жены… не знаю я с ним не общался последние несколько лет. С тех пор как моя карьера пошла в гору, без его помощи.

Грейс дослушивает и не отрывая взгляда от лица любовника, берёт из его губ сигарету, что уже превратилась в окурок коротко затягивается и гасит бычок о старую обивку софы.

— Эй! — Делает недовольный вид Мадара, выглядя таким уставшим или погрустневшим от воспоминаний по-прошлому.

— Окей, извини. — Улыбается она, опускаясь к нему на грудь. Всматриваясь, в глаза напротив, которые также смотрят на неё.

— Я пошутил, она старенькая, поэтому… Хах, ладно уже не жалко. Надо бы ее выбросить. — Отшутился мужчина.

— Зачем? Если она тебе дорога.

— Может быть… — Задумчиво протянул Мадара. — Это последнее, что осталось от мамы. Она любила этот диван.

— Ты понимаешь, что мы сейчас осквернили место что, было дорого твоей маме?

— С тобой я уже не знаю куда падать ещё ниже, поэтому плевать. Если ещё месяц назад я бы мучился перед сном, как я мог так поступить, то теперь мне даже кажется, что так правильно, так надо. Я больше не понимаю какой я на самом деле.

— А, мне кажется, понимаешь. Подумай Мадара, уверенна у тебя всё наладиться. Я честно не против что, между нами, происходит. Если ваши отношения с Ноной, будут такими же и может она сама решит от тебя уйти, то я буду с тобой. Столько сколько мы можем сохранять это в тайне. Тебе нечего стыдиться Учиха, ты тянешься к той, которая тянется к тебе — взаимно. Просто знай это всё обоюдно. Это всё всегда с самого нашего первого дня, проведённого в вашей супружеской постели, всё полярно. Ты ни один в этом виноват. Да и виноваты ли мы в том, что желаем быть вместе? Сложный вопрос, знаю.

— Да-а, мне стало легче. — Съязвил Учиха, после чего они с Грейс, задремали на несколько часов, до того, как проснётся его жена и подруга Коррадо.

***

Прошло несколько дней после приезда Ноны Стюарт-Учиха, она усердно готовилась все эти дни к приёму гостей, чтобы объявить о кое о чём важном. Это же станет сюрпризом для её мужа. Как и стало для неё несколько недель назад. Она и сама представить не могла, что такое благословение может произойти с ней.

— Всё готово, мама! Скоро начнут приходить гости. — Вбежала во внутренний дворик Скай. В своём простом, но дорогом платье, которое выбирала мать.

Одевала она дочь, все также как в четырнадцать или шестнадцать лет. Наряды на важные мероприятия выбирала мать, не то что она присмотрела платье с Грейс день назад, что отлично бы выразило её зрелость и стиль, утончённой красивой девушки и как бы красиво они вместе гармонировали с Коррадо. Единственное, что в этом новом наряде от матери подчеркивало, что она теперь совершеннолетняя, это прозрачный верх, через который было отчётливо видно лиф. Конечно, на модели его не было, но она из приличной семьи воспитанная правильной женщиной.

На самой Ноне было платье, было волнистое платье цвета мрачного неба, а у самого декольте корсет переплетался едва ли заметными косами. Под такими платьями женщины любят скрывать своё интересное положение от публики или же наоборот выходят в свет это эффектно подчеркнуть для большей лёгкости не хватало цветочного венка на голове.

Из них двоих сейчас больше на тетушку походила Скай, словно она старшая сестра Ноны. Маскарад, который дочь так ненавидела. Но не могла признаться себе в этом, потому что очень любила эту женщину хотя в глубине себя понимала, мать давно перестала её понимать. И не хочет этого делать. Поэтому с этой удушающей любовью к подруге приходилось жить в одиночку.

Мадара, супруг Ноны смотрелся в чем угодно шикарно хотя, и жена могла найти изъяны в его образе, но через какое-то время перестала обращать на это внимание. Но сегодня муж выглядел на девяносто девять баллов из ста. Бархатистый чёрный пиджак по краям, обрамлённый золотистыми нитями. А под ним всего лишь чёрная рубашка на вид, так вообще выцветшая. А что он дома и разве не может дать себе слабину в одежде это же всё-таки его дом. Если бы они шли на приём к кому-то другому тогда бы он призадумался, и то не факт, что изменил своему привычному стилю. Но Нона, как и полагается воспитанной женщине все равно сказала: