Стас, рассказываю я это всё тебе потому, что надеюсь: там, в девяностых годах, тебя найдут живым. Встретятся с тобой эти люди, мои знакомые, отправляющиеся туда, в старое время, со своими целями. Но если они передадут это моё послание, ты не удивляйся. Помоги им и себе…

Они считают, что могут осуществить задуманное путешествие. И я стал верить. Такое они вообще в электронике могут, что кажется малосведущему мне, они настоящие волшебники. Кто они? Трое ребят лет слегка за сорок. Вначале я вообще не понимал, чем они занимаются. Да и я для них был полусумасшедшим дедом или недалёким обывателем, правда, серьёзно пострадавшим в прошлом. Но они обо мне узнали больше, чем я о них.

Только и они, такие могущественные, не знают точно, в какой год из девяностых могут попасть. Не хватает у них некой «цельности времени», «устройства, как на Западе». Разброс в годах, по их расчётам, может быть непредсказуем. Вот они, пока я пишу распространённое письмо, всё спорят и чего-то считают. Дюже грамотные, дюже сведущие, и математики, и физики они. Кое-что мне пытались объяснить… Наверное, показался я им надёжным. Олег, в основном ставший мне приятелем, чаще всего беседует со мной. Он-то и откомандирован старшим туда, в нашу молодость.

В общем, я стал жить с некоторых пор очень даже прилично. У меня вновь появился угол. И я вспомнил про свою страсть, увлечение – писательство. Да-да. Мы же с тобой, Стас, мечтали когда-то опубликовать свои творения, стать известными авторами. И цель нашего начала занятия предпринимательством была проста и тривиальна: заработать на издание своих книг. Это потом ты слишком увлёкся и всё отодвигал реализацию наших планов. А потом и страсть к писательству как-то угасла, пропала.

Теперь я встаю с утра и чувствую себя человеком. Несмотря на то, что дело моё, важное когда-то до смысла жизни, низведено в обществе до ничтожного уровня. Выглядит это теперь всё какой-то забавой, или простым средством добывания денег, как, скажем, отчёты по мероприятиям, а не высшим составляющим творчества…

Мы-то когда-то думали о значении писателя для общества, о его предназначении. Мы думали, почти по Камю, о важности творческого человека для общества. Теперь это низведено до нуля… Но я помню твои стихи:

Теперь эти строки мне кажутся пророческими, словно написаны о завершённой, о твоей жизни. Исчезли твои тексты и творения в прошлом, канули куда-то в бездну. Да и свои повести и романы я не сохранил. Но, может быть, попади мои новые приятели в наши годы, они смогут извлечь из захолустий времени и наши труды. Почему бы нет? Смог же булгаковский бес вернуть мастеру из огня его рукопись. Может быть, и были те сущности, творящие чудеса, посланниками другим времён и измерений. Но и им пришлось отвечать перед Всевышним… Только не подумай, что пришедшие к тебе из иного времени тоже некие тёмные существа. Даже наоборот: миссия их самая нравственная…

Да, вот об этом я всё и думаю, почему складывается так в жизни: стремимся вроде бы к хорошему, доброму, а получается какая-то ерунда. Как-будто кто-то извращает наши начинания… Невозможно легко и просто осуществить даже самые, кажется, благие намерения.

Внешне всё благополучно теперь и у меня, и в мире. Нет же глобальных потрясений, нет конкретных направленных взрывов, уничтожений и массовых убийств. Но на самом деле, действительность ещё страшнее, чем даже сообщают во всяких нелицеприятных новостях. Неукоснительно всё идёт к катастрофе. Так смотришь на происходящее пристально, критически и видишь: по сути дела, надвигается бойня в нашем мире, в том времени, до которого я дожил. И она, думается, – продолжение того, что началось тогда, во время нашей молодости.

…Так всё складывается в жизни несправедливо. Даже если брать нашу с тобой, Стас, жизнь…

Когда я совсем глубоко погружаюсь в воспоминания о проведённых наших с тобой совместных днях, мне становится страшно обидно, что всё так сложилось.

Казалось, что-то непонятное творилось там, в девяностые. И для меня проясняется происходящее в то время только издали, с сегодняшнего понимания всех направлений, как говорят мои друзья, векторов существования, всего того, к чему пришли мы сейчас…

Сижу я на своём рабочем месте, как положено, иногда принимаю у населения разные приборы. Но времени свободного у меня хоть отбавляй. Можно размышлять и анализировать всё, что придёт в голову, думать обо всем происходящем. Тем более есть у меня, с кем обсудить и поспорить. Олег мне и собеседник, и некий наставник… Вот и думаю я: в сегодняшнее время, в нашем теперешнем существовании обстановка всё хуже и хуже. И мои друзья только помогают мне утвердиться в этом времени.

Олег мне говорит:

– Всё это идёт не от того, что какой-то условный коля или вася решил причинить вред кому-либо (бывает и такое). Но в целом разворачивается плановое «мероприятие», задуманное не с бухты-барахты.

– Как будто бы, – говорю я, – готовится грандиозное, очередное в истории событие, для обычных людей называемое войной.

– Да, но в масштабе взявших под контроль человечество это называется по-другому… Теперь просто война большая, масштабная чревата последствиями для всех. Но без неё обойтись определённые силы не могут. Это для них всё равно что уйти из существования…

Стас, мы же с тобой много читали… и о ноосфере Вернадского. Я помню, как мы с тобой обсуждали всю выходящую в то время новую литературу. Вот и мы с Олегом обсуждаем некую о ноосфере. И в какой-то степени это понятие важно сейчас. Хотя говорим несколько о другом. О психосфере.

– Главное сейчас – воздействие массовое на сознание, – говорит мой приятель. – Сейчас сосредоточены все усилия там, в этом пространстве, и становится почти явственно, открыто, не так невидимо, как было раньше в истории, всё, что задумывают тёмные силы.

– Но это и всегда так было, – говорю я. – Главное, запудрить мозги.

– Да, – отвечает Олег. – Но это не было первостепенным. Во главу угла ставились другие задачи. Теперь они поняли (наши недруги), что принудить подчиняться человечество с помощью обычного насилия, даже с помощь ядерной войны, сейчас нельзя, взялись за другую сферу. Хотя это и всегда было первым посылом – нарушить нормальное функционирование сознания, чтобы творить свои тёмные дела.

– Значит так, – поддакиваю я, – вначале надо завоевать сознание, а уж потом делать всё, что заблагорассудится.

– Важно нам было найти, – говорит Олег, – точку отсчёта. Где заложено изначально устройство… Связь того времени с нашим очевидна. Мы только подводим к этому научную базу. И конкретно указываем причину. Может быть, я лишь схематично и несколько тривиально рассказываю о том, но, поверь, целая научная база подведена, с математическим анализом, с физическим объяснением явлений, на генетическом уровне представлены расклады, но делаю это я из-за желания по-простому рассказать о сложном.

Я его слушаю и думаю, что сам-то я не всё могу понять из открывающегося мне. Да и не могу до конца на веру принимать разные теории…

Стас, когда Олег попадёт к тебе (а именно он туда отправляется, может быть, один, а может, и с напарниками), прими его с должным вниманием и пониманием. Я уверен в твоей способности всё осознать. Единственная проблема – в какой промежуток времени попадёт Олег. Где будешь ты находиться сам. Поэтому я должен рассказать тебе о твоей жизни.