Большинство людей рисуют на уроках труда или рисования в начальной школе, а потом бросают это занятие. Возможно, любой взрослый, получивший вдруг кисть и бумагу в руки, нарисовал бы примерно так, как и этот человек, словно его мастерство совсем не развивалось со школьных времен.

Однако он продолжал рисовать, в то время как остальные нет. Возможно, его мастерство не совершенствовалось, но он все равно с упорством продолжал рисовать. Назовите это хоть взрослением, хоть старением, но разве у большинства людей возраст позволяет и дальше заниматься такими детскими забавами?

Ведь он был взрослым человеком лет тридцати пяти – наверное, одного возраста с Риэ – и продолжал рисовать беззаботные картинки, и не просто одну ради забавы, он молча изрисовывал один блокнот за другим. Риэ это глубоко тронуло.

Неужели, когда он смотрел на мир, тот казался ему таким незамутненным? Интересно, какова была жизнь у этого человека, раз он может спокойно принять такую реальность?

Риэ минут пятнадцать неторопливо перелистывала страницы. Она надеялась, что никто из покупателей больше не придет.

В итоге ее взгляд упал на рисунок в конце второго блокнота. На нем было здание автобусной станции, откуда она каждый день в школьные годы добиралась до Миядзаки.

Теперь она частенько проходила мимо станции, но почему-то, именно взглянув на рисунок, на глаза вдруг навернулись слезы. Она даже удивилась своей реакции.

Потом она еще несколько раз задавалась вопросом, почему заплакала в тот момент.

Риэ пришла к выводу, что причина – в ее тяжелом эмоциональном состоянии. Словно бы не только боль после смерти Рё и отца, но и все проблемы, которые незаметно накапливались после возвращения в родной город, из-за нескольких последних капель вдруг вырвались наружу, разорвав внешнюю оболочку.

Когда она, еще школьница, сидела в зале на станции и ждала автобуса в Миядзаки, она и представить себе не могла, что когда-то в будущем уедет в Йокогаму, найдет там работу, выйдет замуж, родит двоих детей, одного из которых потеряет в младенчестве, а затем разведется и вернется в родной город.

Прошло пятнадцать лет с тех пор, но этот рисунок прозрачной акварелью изображал здание станции именно таким, каким оно сохранилось в ее памяти. Единственное отличие заключалось в том, что там больше не было девочки-подростка в школьной форме.

Возможно, эта мысль промелькнула в мозгу и позже, когда она перебирала в памяти тот момент. А тогда в мгновение эмоции выплеснулись наружу, подавив все остальное.

– Вы хорошо рисуете. Простите, что я так расчувствовалась, просто очень хорошо знаю это место, вспомнила прошлое, – сказала она с улыбкой и вытерла пальцами щеку.

Она аккуратно закрыла альбом, чтобы не намочить его, а затем прикрыла рот рукой, чтобы успокоиться, и вновь улыбнулась.

Но, к ее удивлению, постоянный клиент, который все это время просто стоял молча, теперь смотрел прямо ей в лицо, а его глаза были красными и, как и у нее, полными слез.

Он поспешно опустил взгляд, как ей подумалось, не из-за стеснения, а словно бы только что выдал свой секрет, а затем сделал шаг к ближайшему стеллажу с товарами. Через некоторое время он вернулся с красной ручкой, которую, казалось, выбрал наугад. Слез уже не было.

Пока Дайскэ ждал, когда она его рассчитает, его губы были плотно сжаты, он так ничего и не сказал.

Риэ тоже молчала. Она не могла понять, что происходит, но ощущение спокойствия, которое рождалось в преддверии ночи от света уличных фонарей, вызывало в ней нежность, и ей не хотелось разрушать эту атмосферу.

Следующий раз Дайскэ пришел в магазин через неделю. Вместо дежурного приветствия «Добро пожаловать!» она сказала просто «Здравствуйте». Дайскэ ответил ей: «Добрый день», а когда заплатил за бумагу для принтера и канцелярские принадлежности, поднял голову.

– Извините…

– Что?

Риэ смотрела на него с ожиданием широко распахнутыми глазами.

– Если для вас это не будет помехой, не могли бы мы стать друзьями?

– Что? Ну да, конечно…

С недоумением она кивнула. Она разволновалась, сама не понимая, удивление или радость вызвали его слова.

Когда же последний раз она слышала слово «друг»? Казалось, прошла уже целая вечность, но разве так могло быть? Ведь и в Йокогаме, и после возвращения домой она должна была и видеть, и слышать это слово множество раз. Даже в социальной сети, куда она теперь больше не заходила, у нее было не меньше «друзей», чем у остальных, да и в ее родном городе было достаточно друзей детства.

Однако, когда слово «друг» прозвучало из уст этого человека, оно, казалось, стало означать что-то новое. А может, даже в детстве никто не предлагал ей своей дружбы так открыто? Если трезво подумать, то подобный вопрос от взрослого человека мог даже напугать, но Риэ не насторожилась, ведь она видела его альбом с набросками.

Но что же он имел в виду, когда просил стать его другом?

Она толком не поняла, на что дала свое согласие.

– А как вас зовут?

– Дайскэ Танигути.

Дайскэ достал из кармана визитную карточку; видимо, заранее приготовил ее. Руки слегка дрожали, но он пытался это скрыть. На карточке были указаны название компании – «Лесоводство Ито», номер мобильного телефона и адрес электронной почты.

– Простите, у меня нет при себе визитки… Меня зовут Риэ Такэмото. Давайте запишу вот здесь.

Риэ протянула руку к желтому листку для записей, лежавшему рядом с кассой.

– Может быть, мы могли бы поужинать в ближайшее воскресенье?

– В воскресенье мне нужно будет посидеть с сыном, – сказала Риэ так, чтобы не вызвать недопонимания.

– Вы замужем?

– Была. Мы развелись, и я с ребенком вернулась в дом родителей.

– Понятно. Извините, я не знал.

– Я бы напугалась, если бы вы предложили мне это, зная о моей истории. Так что и наша дружба может заключаться разве в том, чтобы поболтать в этом магазине. Вас это устроит?

– Да. Конечно. Мне этого будет достаточно.

– Иногда по работе мне приходится уезжать. Но обычно я почти весь день в магазине. Как вы видите, я не очень загружена работой, так что приходите в любое время, покажете мне свои эскизы. Можете даже ничего не покупать.

С тех пор Дайскэ стал заглядывать в магазин примерно раз в десять дней, и беседы становились все длиннее. Риэ теперь иногда оставляла магазин на попечение матери и выходила с ним попить чай или прогуляться. Дайскэ работал на лесозаготовках, его рабочий день заканчивался около четырех. Последнее время он работал на горе неподалеку, поэтому после работы сразу же приходил к ней.

Некоторое время Риэ избегала темы его прошлого, но все же решила задать вопрос.

Из-за сильного дождя, который зарядил с ночи, Дайскэ не пошел на работу и пришел в магазин в обеденное время. Они решили вместе пообедать в ресторанчике по соседству, который специализировался на блюдах из угря.

Она думала, что он не очень хочет говорить о своем прошлом, поэтому сдерживалась от расспросов, но в последнее время почувствовала, что ему все же хочется, чтобы она что-нибудь спросила.

После обеда они пили горячий чай, и Дайскэ после некоторого колебания начал свою историю.

Он был младшим сыном владельца гостиницы на горячих источниках Икахо в префектуре Гумма. У него был брат на год старше.

Старший брат был неплохим парнем, но, как это нередко случается со старшими детьми, осознание того, что именно он рано или поздно унаследует семейный бизнес, отвратило его от учебы. Со средних классов он начал прогуливать занятия, создавая немало проблем родителям. Тем не менее ему удалось поступить в частный университет в Токио, после чего он два года учился в Америке, а по возвращении в Японию вместе с друзьями открыл ресторан в Токио.

Мать и отец Дайскэ очень любили брата, настойчиво уговаривали его вернуться домой, однако в конце концов сдались и от безвыходности решили передать семейные дела младшему сыну. К счастью или нет, Дайскэ был более скромный, чем его брат, и окончил экономический факультет местного государственного университета.