Целитель пожал плечами

- Ладно... в конце концов, это твоя месть, Эльс... кем бы ни приходился тебе старый Асруд, отцом или дядей... - Он задумчиво поиграл цепью и спросил: - Ну, а что с кандидатом на место почтенного Савалта?

- Я согласен с мнением Ведающих Истину и постараюсь, чтобы этот пост достался брату мудрого бар Сирта. Мы говорили с ним несколько раз, и мне кажется, что сей муж полон всяческих достоинств.

- А если Нураты и Стамы будут возражать?

- Стамы - возможно, но не братья Динар и Айпад. С ними я сумею договориться.

- Ты уверен? Они - военачальники и люди властолюбивые...

- В том-то и дело! Родственник почтенного бар Сирта кажется на первый взгляд мягким человеком, поддающимся чужому влиянию... это соблазнит многих в Совете, и Нуратов в том числе.

- Действительно так? - бар Занкор нахмурился. - Не очень-то хорошо, я полагаю!

- Смотря кто и как будет на него влиять, - пояснил Блейд. - Я, во всяком случае, глаз не спущу, а там посмотрим.

Целитель покивал головой.

- Похоже, ты начал пользоваться большим уважением в Совете? Так, Эльс?

- То ли еще будет, отец мой, то ли еще будет!

Усмехнувшись, странник повернулся к камину. От пергаментов остался только пепел, а значит, пришло время угостить целителя бар Занкора вином. Ему очень нравилось сладкое красное, что привозили из западных имений бар Ригонов. Сам Блейд предпочитал сорта покислее - особенно перед серьезным делом.

* * *

- Здесь, хозяин, - шепнул Чос, спрыгивая на землю, - Очень удобное место. Мох упругий, как волосы на лобке девственницы... К утру никаких следов - ни от копыт, ни от наших сапог.

Блейд спешился и молча проверил это утверждение: мох и в самом деле казался на редкость упругим Они стреножили жеребцов, надежно привязали поводья к толстой ветви, подвесили торбы с зерном - чтобы кони невзначай не заржали. Затем Чос повел своего господина по редкому леску, что примыкал к живой изгороди дворца благородной Незы. По земному счету времени было восемь вечера, и уже сильно стемнело, Блейд знал, что через полчаса уже ладони не различишь. Затем, когда поднимутся Баст и Кром, ночные светила, тьма сменится полумраком. Но к этому моменту он рассчитывал очутиться уже далеко; даже не на дороге, а совсем в другом месте.

- Ага... - пробормотал Чос, присев и шаря руками понизу, - тут я и пролезал... - Вдруг зашипев, он выругался. - Осторожнее, господин мой! Колючки, как на карающем биче Шебрет!

- Ползи вперед, - приказал странник. - Я за тобой.

Его слуга и оруженосец распластался по земле и, словно уж, проскользнул сквозь заросли. Блейд последовал за ним, стараясь не сломать ни веточки, он был куда крупнее Чоса и хуже приспособлен для таких упражнений. К счастью, живая изгородь оказалась неширокой, всего футов пять.

Они замерли у ее подножия; оба - в черных плотных плащах, с лицами, вымазанными сажей. Странник видел фасад дворца, помпезного трехэтажного здания с широкой галереей или террасой, на которую вела лестница, украшенная изображениями морских драконов и скупо освещенная парой факелов. Еще два горели посередине портика, что вел к дому, и Блейду стало ясно, что умыкать щедрейшего нужно у предпоследней пары колонн. Последние прикроют его со стороны дворца, если оттуда кто-то наблюдает за двором, хотя это представлялось сомнительным, охрана, скорее всего, стояла по ту сторону дверей. Он еще раз оглядел темную лужайку, лестницу, портик, террасу, почти неразличимые колючие кусты напротив и, не обнаружив ничего подозрительного, толкнул Чоса в бок. Друг за другом слуга и хозяин скользнули вдоль живой изгороди к портику и спрятались за колонной.

- Как я его схвачу, не зевай, - напомнил Блейд.

- Само собой, хозяин. Столько трудов, клянусь милостью Айдена! Нельзя, чтоб они пошли прахом...

- Пойдешь к дому, чуть приволакивай левую ногу...

- Знаю! Я уж на него нагляделся! - Чос оправил плащ - точь-в-точь, как у щедрейшего, - и набросил на голову капюшон.

- В крайнем случае, если охрана что заподозрит и окликнет, обернись и махни рукой... этак повелительно...

- Может, гаркнуть на них?

- Нет, не стоит. Голос у тебя не похож... Ну, а если дело совсем не выйдет, сразу лезь под изгородь.

- А ты?

- Я сверну ему шею, и за тобой...

Со стороны дороги послышался мягкий топот копыт и позвякивание мечей о стремена. Чос встрепенулся.

- Едут, хозяин!

- Слышу. Спокойнее, парень.

Блейд высунулся из-за укрытия - ровно настолько, чтобы разглядеть одним глазом начало портика. Свет факелов туда не доставал, но вскоре меж крайних колонн замелькали огоньки, осветившие ноги и крупы лошадей. Всадников почти не было видно; они маячили где-то выше, словно смутные, призрачные тени. Потом один спрыгнул на землю и притопнул, разминая ноги. Он был невысоким, щупловатым, облаченным в черный плащ с откинутым капюшоном; рыжие волосы топорщились над воротником.

Заметив это, Блейд сдернул с головы Чоса капюшон и одним движением руки взбил ему волосы. Потом выглянул опять, проверил. Вроде похоже.

- Что там, хозяин? - едва слышно прошептал Чос.

- Колпак он свой снял, вот что.

- А... Ну, ничего: с затылка нас даже светозарный Айден не различит...

Странник выглянул снова. Конных совсем не было видно; лишь один, держа на колене фонарь, склонился с седла к бар Савалту. Тот что-то втолковывал охраннику - не иначе как инструкции на завтрашнее утро. Наконец страж кивнул и выпрямился. Щедрейший, набросив на голову капюшон, неторопливо и важно зашагал к дому. Знал бы он, где закончится его дорога, злорадно подумал Блейд и, поворотившись к Чосу, прошипел:

- Прикрой опять свои патлы... И приготовься...

- Готов, хозяин.

Шаги раздавались все ближе, и странник уже не решался высунуть нос. Он ждал, придерживая Чоса за плечо левой рукой, резко сжимая и разжимая пальцы правой и отсчитывая про себя дистанцию: тридцать футов, двадцать, пятнадцать, десять... Наконец он услышал дыхание бар Савалта, спокойное и размеренное; вероятно, его добыча находилась на расстоянии пары шагов. Блейд напряг мышцы.

Край темного плаща показался из-за колонны, и он легонько подтолкнул Чоса вперед. Одновременно правая его рука метнулась словно змея, пальцы стиснули горло щедрейшего, нашарили сонную артерию. Он рванул Савалта к себе, одновременно зажимая ему рот ладонью.