— Не надо. Здесь грязно, — замахала руками я. — Съезжу, что с вами поделаешь?

Как и следовало ожидать, поездка к ЛТП никаких плодов не принесла. Я даже добросовестно осмотрела все близлежащие урны — проникновенные речи Максимилиана все-таки на меня подействовали. Но домой вернулась с пустыми руками, не подбирать же окурки и банки из-под пива.

Феликс хмуро выслушал мой отчет и углубился в возню с проволокой, разложенной на столе. Я приняла это за разрешение заняться своими делами и удалилась. Слегка прибрала в комнате — вдруг Максимилиану опять захочется встать на колени? Перемыла посуду, краем уха слушая тбилисские воспоминания Амалии и поражаясь неисчерпаемому запасу противоречивых историй. Приняла душ, переоделась в чистые вещи. И успела как раз вовремя. Стоило застегнуть молнию на брюках, как раздался стук в дверь.

— Мария Александровна!

— Да! — откликнулась я.

— Вот, возьмите.

Максимилиан протянул мне обычную английскую булавку, на которой болталось проволочное колечко.

— Будьте осторожны, — предупредил он. — Если пес или балахон к вам прикоснутся, определитель самоуничтожится.

— Чем это мне грозит? — уточнила я.

— Неприятными ощущениями и вниманием со стороны патруля. Постарайтесь ни к кому не прижиматься!

Я дернула плечом и приколола булавку к блузке. Он отдал мне деньги и список, который я пробежала глазами. Травы сушеные: ромашка аптекарская 0,5 кг, чабрец 250 грамм, корень одуванчика 150 грамм, плоды можжевельника 0,5 кг, семена укропа огородного 300 грамм. Метр стальной проволоки, восемь больших гвоздей, сосновая доска, алюминий листовой, не толще двух миллиметров, широкий скотч. Колбаса, хлеб, сахар.

— Вы… вы мышеловку делать собрались? — удивилась я, припомнив старый анекдот.

— Почему мышеловку?

— Как же… — заблеяла я. — В доску вбиваются гвозди, натираются колбасой, мышка приходит, нюхает дощечку и бьется головой об гвоздь — где моя колбаска?

— Какой оригинальный способ! — поразился Максимилиан. — Нет, мы с Феликсом до такого не додумались. В нашем мире мышеловки делаются по-другому. Колбаса с хлебом на обед, сахар в чай. Остальное — для работы.

— Какого размера должен быть алюминиевый лист? И доска? Большое и тяжелое я не донесу!

— Если не справитесь — наймете такси и грузчика. Феликс! Иди сюда! Мария Александровна хочет кое-что уточнить.

Феликс явился на зов, выслушал мои вопросы и пустился в объяснения. Ничего огромного и тяжелого, небольшой кусочек алюминия — двадцать на двадцать сантиметров. Доска — метр на двадцать, можно чуть-чуть больше, можно меньше…

— Давайте посмотрим в сарае! — предложила я. — Там полно всякого барахла. Если вы себе что-то подберете…

— В сарае? — переспросили они хором.

Я взяла ключи и повела их во двор, разглагольствуя на исторические темы.

— Видите ли, наш дом когда-то отапливался печами и во дворе были построены сараи для угля, чтобы жильцы могли хранить запас топлива на зиму. Говорят, готовили тогда на керосинках, но я тех времен, к счастью, не застала. По мере развития цивилизации в дом провели газ и сделали батареи отопления. Печи разобрали, потому что они занимали много места, а сараи так и остались. Мы храним в них всякие вещи, которые лень или жаль выносить как мусор…

С этими словами я отомкнула амбарный замок, распахнула дверь сарая.

— Посмотрите, доски тут точно были. Берите, что хотите.

— О-о-о… — восхищенно вздохнул Феликс, хищным взором окидывая горы хлама. — Это все — ваше?

Я посмотрела на кучу старых пальто, неработающий холодильник, палки, доски, потертые чемоданы, ржавое корыто, пяток сломанных зонтиков и прочую дрянь. Мне стало стыдно, но отступать было некуда.

— Да, это все — мое, — призналась я. — Есть еще второй сарай, кажется, в нем была проволока. Сейчас открою, посмотрим.

— Я действительно могу брать все что угодно? — уточнил Феликс.

Я покивала, косясь на Максимилиана. Тот ехидно ухмылялся и не сводил глаз с моего старого свадебного платья, висевшего в углу. Право же, давно надо было выкинуть эту гору тюля, в которой Игнатов таскал меня на руках перед Вечным огнем и прочими памятными местами. Зачем я его храню? Подол погрызли мыши, ткань местами почернела и покрылась плесенью — в дождь протекает крыша, на полу валяются осыпавшиеся бусины.

— Трудно расстаться с приятными воспоминаниями? — вкрадчиво спросил Максимилиан.

Я не успела подобрать достойный ответ, потому, что меня дернул Феликс, отыскавший на полу старую алюминиевую кастрюлю.

— Я возьму это! — сообщил он. — И вот ту доску, и эту фанерку, и гвоздь. Можно взять гвоздь?

— Что хотите, — повторила я. — Я пойду за травами и колбасой, а когда вернусь, вы напишете мне список недостающих элементов. Ключи я вам оставлю, сараи потом запрете. Договорились?

Феликс выпалил «Да!» и зарылся в хлам, как крот, спасающийся от безжалостного солнечного света. Максимилиан принял у меня из рук ключи, попросил обернуться как можно быстрее и оставить им Барона. С последним пунктом я согласилась. Но не ради их безопасности, а потому что собака мешает в походе по магазинам и аптекам. Сунула в сумку список, кошелек с деньгами Максимилиана, расческу, телефон и отважно направилась на улицу.

Первым делом я сходила к стоматологической поликлинике. Старушки, девочка и дворняги выглядели, как прежде. То ли все чисто, то ли Максимилиан подсунул мне обычную булавку и навешал лапши на уши. Я пересекла улицу и двинулась в аптеку.

Подождав, пока молодой паре отпустят презервативы, а возмущенному падением нравов старичку пузырек валокордина, я стала зачитывать список требующихся мне трав и корней. На прилавке моментально выросла гора пачек. Укропа огородного в аптеке не оказалось. Я припомнила, что в супермаркете видела огромную стойку с яркими пакетиками семян овощей и решила сходить туда — все равно колбасу покупать надо. Пожилая провизорша упаковала травы в три пакета, выбила чек и спросила:

— Девушка, простите за любопытство… А от чего этот сбор? Полкило можжевельника… Это опасно для здоровья!

— От тараканов, — хладнокровно солгала я. — Настаиваете три дня, потом моете плинтуса губкой и избавляетесь от насекомых на всю оставшуюся жизнь.

Провизорша кивнула и стала записывать рецепт на бумажку. Я попрощалась и вышла. После знакомства с рогатыми братьями врать я стала, как сивый мерин, если не хуже. И никаких угрызений совести не испытываю. Похоже, Максимилиан на меня плохо влияет.

Я вернулась домой. Феликс увлеченно распутывал моток проволоки. Максимилиан сидел на перевернутой кастрюле, гладил Барона и изучал бабушкину швейную машинку с ножным приводом, вытащенную мной в сарай за ненадобностью.

— Я знаю одного коллекционера, который заплатит за это приспособление бешеные деньги, — сообщил мне он, забирая пакет с травами. — Это мой родственник.

— Бешеные деньги? — засомневалась я.

— Не меньше трех тысяч золотом, — заверил он. — Это же чужеземный антиквариат, да еще в рабочем состоянии! Он собирает коллекцию уже давно, но такой штуки у него точно нет.

— Не представляю дурака, который заплатит за нее три тысячи золотом, — пожала плечами я. — А как он ее забирать будет, если наш мир закрыт для посещений?

— Контрабандистов наймет.

— Ясненько. Передайте ему, что я согласна даже на две с половиной.

— А на что вы их потратите? — вкрадчиво спросил Максимилиан.

— Еще не знаю. Пусть сначала заплатят.

— Заплатят, не сомневайтесь! На что тратите?

— Съезжу отдохнуть куда-нибудь. Не к маме с бабушкой, где утром на часок на пляж, а потом вкалывать по хозяйству, а на настоящий курорт. В роскошный пятизвездочный отель, где мне будут подавать кофе в постель, менять полотенца и вытряхивать пепельницу. Буду загорать, скупать сувениры, ходить в дорогой ресторан и капризничать из-за кислого шампанского.

— Забавно, — проговорил он. — У вас, я смотрю, другие понятия об отдыхе. Не такие, как у нас.