Иван Шишкин, «Лесные дали». Таким во времена основания Москвы мог быть вид от Кучкова поля к речной излучине у Котельников
Самые ранние археологические находки в центре Москвы относятся к каменному веку (IV–III тысячелетие до нашей эры). У Спасских ворот Кремля в 1928 году был найден боевой каменный топор фатьяновской культуры, II тысячи лет до н. э. (как говорят мудрецы: короткообушковый экземпляр с клиновидным асимметричным лезвием без лопасти). А на территории Китай-города обнаружены следы присутствия славянского племени вятичей, ко времени прибытия Юрия Долгорукого населявших берега Москвы-реки совершенно «неокняженным» образом. Археологи сообщают, что сразу после основания города Москвы, в середине-конце XII века, первобытный лес был истреблен под пашни и огороды. Вскоре зажатый меж реками Москвой и Неглинкой треугольник Кремля стал тесен его жителям, и москвичи принялись активно заселять прилегающую с востока территорию – наше первое Подмосковье.
Первое известное имя этого места – Пожар (оставалось в ходу до середины XVII века)[3]. Здесь, на равнине, отделенной от Кремля небольшим оврагом, в XIII веке сложился жилой посад, но, когда к городу приближались враги, его приходилось собственноручно выжигать, дабы неприятель не мог подойти, скрываясь за домами и заборами. С двух сторон Кремль был прикрыт реками, а хуже всего защищенный восточный рубеж многократно становился полем боя. В 1177 году рязанский князь Глеб пришел к Москве, «пожже город весь и села». С тех пор отсюда, с нынешней Красной площади, регулярно приступали к городу рязанцы, литовцы, тверичи и татары. В феврале 1238 года в крепость ворвалась орда Батыя, не оставившая в живых ни единого горожанина.
Следуя краеведческой логике, мы можем попробовать уточнить место этого штурма. Ни археологических, ни летописных сведений о количестве и расположении ворот в деревянной крепости не имеется. Но автору кажется логичной версия Т. Д. Пановой, полагающей, что деревянная крепость имела на внешней северо-восточной стороне лишь одни ворота, обращенные к болотистой приречной низине – будущему Зарядью. Позже эти древние (Тимофеевские) ворота получили название Константино-Еленинских, а теперь это глухая башня с давным-давно замурованным проездом. На первый взгляд, место крайне неподходящее, гораздо выгоднее расположены вышестоящие Спасские ворота. Но ведь там, где удобно въезжать, там и приступать удобно. Так что можно попробовать предположить, что именно в низине, на нынешнем Васильевском спуске, на пятый день осады москвичи «оттвориша у града врата и воскрича вси единогласно на Татаръ», а затем «взяша Москву татарове, и воеводу убиша Филипа Нянка за правоверную хрестьянскую веру… разсече его по частемъ и расбросаша по полю»[4].
Разоренная Москва ожила, отстроила новый город и новый посад. На возвышении в трехстах метрах от Кремля в 1292 году был основан Богоявленский монастырь, первая обитель за городскими стенами. Меж монастырем и крепостью не позже XIV века укоренился городской торг. В 1366–1367 годах были выстроены белокаменные стены Кремля. Эта крепость была гораздо надежнее прежней, и Фроловские (будущие Спасские) ворота уверенно встали на свое постоянное место на вершине холма, более удобное во всех отношениях.
Появление новых городских ворот меняло планировку посада. То, что деревянные постройки XIII–XV веков, найденные археологами в разных его частях, расположены под углом к трассам современных улиц, позволило предполагать существование древней дороги, проходившей по диагонали от Константиновских и Фроловских ворот к Кучкову полю. Данные о ранней топографии, обобщающие археологический материал разных лет, находятся в стадии научного осмысления, поэтому мы приводим комментарий, любезно предоставленный археологом И. И. Кондратьевым, и выполненные им схемы-реконструкции[5]:
Трудно представить, но подобное не раз происходило на Красной площади.
«Иван-царевич и сила побитая». И. Билибин, иллюстрация к сказке «Марья Моревна», 1901
«Исходный рельеф бровки третьей надпойменной террасы в Китае городе представлял собой склон берега к пойме, располагавшейся в Зарядье, и был оформлен чередующимися балками и лощинами. Первая от Кремля лощина, превращенная в начале XVI века в Алевизовский ров, в верховье доходила до Спасской башни с отвершком в сторону Ильинки. Вторая залегала на месте Москворецкой улицы и выполаживалась в начале Ильинки в небольшое понижение. Третья лощина была очень широкая, тальвег ее проходил по линии нынешнего Хрустального переулка, а верховья уходили в сторону Богоявленского монастыря. Почти вся территория нынешнего Гостиного двора умещалась в эту лощину. Получалось, что диагональная дорога, выходившая из единственных (Тимофеевских) восточных ворот Кремля в XIII и первой половине XIV века шла по левой бровке первой балки, через верховья второй балки и далее по бровке третьей балки на северо-восток, с поворотом на север. В 1360-е, после строительства новой крепости, начало дороги было привязано к Фроловским воротам, а в конце XIV века она получила название Устретенской улицы (минуя стоявший на левой стороне Богоявленский монастырь, она вела к пригородному Сретенскому монастырю). Ближе к середине XV века сформировалась улица Дмитриевская (последующая Ильинка). Вместе они сформировали первый крестец Великого посада».
Реконструкция рельефа Боровицкого холма в середине XII в. Схема Т. Д. Пановой и И. И. Кондратьева. Видна болотистая москворецкая пойма, к которой были обращены древние Тимофеевские ворота, и возвышение, на котором в XIV в. появятся Фроловские ворота.
Никольские встанут в XV в. на отрезанном оврагом пригорке. На месте Покровского собора заметен вполне очевидный «лоб», память о котором, возможно, хранит Лобное место
Возвращаясь ко времени строительства крепости Дмитрия Донского, надо заметить, что с тех пор как стены Кремля стали каменными, они всегда оставались неприступными. Враги входили в город только в тех случаях, когда москвичи впускали их сами – в 1382-м, в Смуту и в 1812-м. 1382 год – Тохтамышево разорение, не менее страшное, чем Батыево. Перед тем как враги обманом ворвались в крепость, у Спасских ворот совершил подвиг первый известный нам по документам московский горожанин: метким выстрелом со стены обезвредил знатного всадника, отчего татарам «великая язва была». Что характерно, первого москвича звали Адамом.
Меж 1487 и 1492 годами была выстроена восточная линия новой, существующей доныне Кремлевской стены. Буквально на следующий год по окончании строительства пожар, начавшийся в Кремле, умудрился перекинуться через стену и выжечь посад до самой Зачатьевской церкви. После этого великий князь распорядился не застраивать плацдарм менее чем на 109 сажен от Кремля. А в 1508 году здесь началось строительство гигантского Алевизова рва, занимавшего почти половину нынешней Красной площади. В отличие от земляных рвов всех прочих русских крепостей, этот с обеих сторон был заключен в мощные кирпичные берега, опускавшиеся вниз на глубину до 12 метров и поднимавшиеся над землей двумя невысокими зубчатыми стенами. Мост при Константино-Еленинской башне играл роль шлюза. Пространство меж кремлевской стеной и внутренней стенкой рва называлось Застенком, в нем находились каменные артиллерийские бастионы при воротах, выстроенные в 1526–1533 годах немецким мастером с красивой фамилией Оберакер. В том же Застенке, справа от Константиновских ворот, с 1624 года стояла Зелейная (пороховая) палата[6]. Алевизов ров засыпан в начале XIX века[7], но если приглядеться, то можно увидеть его и теперь: брусчатка на западной стороне площади заметно проседает, так как лежит на насыпном грунте. Таким же образом можно рассмотреть древние кирпичные мосты через ров, выгибающие брусчатку у Спасских и Никольских ворот.
