— Ты… здесь?

— Я узнал, что с тобой случилось.

Омод кивнул на ее руки. Ингрид тоже посмотрела на свои ладони, которые были обмотаны и пахли лекарством.

— Как это случилось?

— Я ждала тебя…

— Да, прости. Я не смог вчера прийти. — Осторожно взяв ее руку, он принялся разматывать тряпку. — Но как ты умудрилась обжечься?

Ингрид напряглась, пытаясь припомнить, как оказалась здесь. Она помнила, как сидела на лавке в часовне, и как потом вышла. А затем этот шелест одежд, и… она вздрогнула, и почти размотавшаяся тряпка провезлась по ране. Она закусила губу — по щекам потекли слезы боли.

— Потерпи, — голос короля был таким успокаивающим, что этого одного хватило бы, чтобы утешить боль.

Даже не понадобилась бы мазь, которую он неумело, но сосредоточенно начал наносить на обожженный участок. Вспомнилось, что руки жгло даже сквозь сон. Так их жгло когда-то, когда ей пришлось разрезать маленький красный перчик, привезенный из дальних краев. Посмотреть на него сбежалась вся кухня.

— Я ждала тебя… — повторила она потрескавшимися губами.

В голове было мутно, а тело, как она поняла теперь, когда попыталась шевельнуться, было неподъемным от слабости.

— Мне жаль, что так вышло. Быть может, окажись я рядом, этого бы не случилось.

— Ничего, — Ингрид, до которой наконец дошло, что это не сон, почувствовала такую радость, что даже перестали болеть ладони, — это ничего, ваше величество.

Омод поднял глаза и мягко положил ладонь ей на щеку. Ингрид тотчас прижалась к ней и счастливо зажмурилась. Она знала, что теперь все точно будет хорошо.

— Отправишься в столицу? — Каутин удивленно посмотрел на Алекто.

— Да, но не одна, а с леди Рутвель.

— И мать разрешила?

— Да, — Алекто до сих пор удивлялась, как легко та согласилась.

Каутин принялся задумчиво крошить хлеб в похлебку.

— Эй, лучше мне отдай, — потянулся Эли.

— Эй, лучше за своей миской следи, — заметил Каутин, и Эли повернулся к ней как раз в тот момент, когда один из ловких зверьков подцепил тощее волокно мяса и бросился наутек.

Эли вскочил и кинулся за ним.

— А как твои успехи у королевы?

— Я думал, придется делать что-то… другое, — признался Каутин.

— Вроде сражений за ее честь?

— Да.

— Может, то, что ты делаешь, ей нужнее?

В этот момент в трапезную вошла сама королева, и Каутин, поспешно встав, направился к ней. Алекто же принялась активно собирать подливу мякишем. После завтрака она написала отцу и, одевшись потеплее, направилась в сопровождении сэра Вебрандта на встречу с леди Рутвель.

К своему удивлению, возле выхода она обнаружила не только ее, но еще с десяток дам. Все они оживленно что-то обсуждали и были такими же утепленными. Но больше всего она удивилась, увидев мать.

— Миледи…

— Мы отправимся с тобой, — пояснила она. — Ее величество решила, что прогулка в столицу пойдет всем нам на пользу.

Следующие четверть часа Алекто тоскливо наблюдала за тем, как количество участников прибывало. Венцом стало появление королевы, с милостивого кивка которой они и отправились в путь.

Идти предстояло пешком, и несколько дам, неответственно подошедших к выбору обуви, через какое-то время повернули назад.

— Вы чувствуете волнение? — осведомилась леди Рутвель.

Алекто еще как чувствовала, помня про Старого Тоба, и в первый миг испугалась, что преступные мысли читались на ее лице.

— Я в первое посещение столицы тоже волновалась, — продолжила леди Рутвель, и Алекто сообразила, что та о другом. — Помню, я тогда подвернула ногу и не смогла посетить половину мест, поэтому очень огорчилась. А королева была так добра, что дала мне свой платок стянуть лодыжку.

— Но потом вы их посетили?

— О да, много раз, — улыбнулась леди Рутвель. — Но первый все равно самый запоминающийся.

Алекто посмотрела вперед. Воздух застилала легчайшая снежная пелена, размывая очертания строений и придавая им еще более таинственный и манящий вид.

Потерев пальцами сквозь кошель четырехголовую фигурку, она задумалась над тем, как узнать, где живет Старый Тоб, да еще и уговорить леди Рутвель заглянуть к нему ненадолго отдельно от остальных.

— А вы, леди Томасина, любите посещения столицы? — спросила леди Рутвель у шедшей рядом фрейлины.

Та бросила быстрый взгляд в спину своей подруги леди Элейн, пятно на груди которой было благополучно выведено.

— Я считаю это довольно обычным занятием, — быстро произнесла она и поспешила присоединиться к леди Элейн, словно опасаясь, что та застанет ее за беседой с леди Рутвель или, скорее, с Алекто.

Алекто заметила, что фрейлины предпочитали соблюдать с ней дистанцию, но враждебности, как тогда, в рабочей комнате, больше не было. Видимо, передача щипцов послужила неким символическим шагом, сломавшим лед.

Тут в мысли влетел снежок, разбившись, о стену и осыпав фрейлин. Раздались визги и смех.

Обернувшись, Алекто увидела приближающегося в компании полудюжины оруженосцев короля — он потирал пальцы. Фрейлины поспешно присели в поклонах.

— Вы решили к нам присоединиться? — мягко улыбнулась ее величество.

— Вы забрали с собой почти всех дам, — поцеловал он ей руку. — Замок совсем опустел.

После еще нескольких фраз прогулка продолжилась, и Алекто помрачнела. Мало того, что сопровождающих оказалось на несколько дюжин больше, чем она рассчитывала, так еще и присутствие его величества, который и без того был невысокого мнения о ней, ощущалось чем-то стесняющим.

— Вы успели что-то увидеть в прошлый раз? — поинтересовалась леди Рутвель.

— Только главную площадь, но было темно, и там оказалось много людей. Так что можно сказать, что и нет.

По мере приближения всех охватывало все большее возбуждение. Фрейлины зашуршали кошелями, зазвенели пересчитываемыми монетами. Многие принялись обсуждать лавки, которые собирались посетить.

Алекто, которая привыкла дома к самое большее ярмарочным лоткам, с любопытством осматривалась. Казалось, она действительно никогда здесь не бывала — праздничной ночью и сейчас столица выглядела совершенно по-разному.

— Куда вы хотели бы отправиться в первую очередь? — поинтересовалась леди Рутвель.

— Не знаю… а куда можно?

— Пожалуй, это решится общим мнением.

Общее мнение с перевесом в один голос леди Томасины выразило желание посетить для начала ремесленников.

— Люди одного рода занятий предпочитают селиться рядом. Поэтому улицы называют по названию их деятельности, — пояснила леди Рутвель, пока они пересекали площадь с колонной.

— А откуда такая вонь? — сморщив носик, поинтересовалась молоденькая фрейлина, которая накануне передала Алекто серебряные щипцы.

— Со стороны дубильщиков.

— Или от Тибальта, он выпил половину всего вина, — воскликнул один из оруженосцев, и остальные захохотали.

Алекто заметила, что король не смеялся. Он вообще принимал не много участия в беседах и дурачествах своей свиты, а отвечал порой, казалось, лишь ради соблюдения приличий.

— Его величество выглядит очень серьезным, — заметила она, наклонившись к леди Рутвель и понизив голос.

Та обернулась, мельком глянув на короля.

— О да, его величество питает интерес к наукам и вообще не по годам развит и отличается умом.

Алекто снова взглянула на короля, который, шагая, смотрел вокруг с таким спокойствием, словно никогда не сталкивался с понятием тревоги. Она тотчас ему позавидовала. Внезапно он посмотрел в ее сторону, и Алекто поспешно отвела взгляд.

Он упал на колонну в центре площади.

— Говорят, лорд Хокон превратился в нее, — прошептала леди Рутвель.

— А кто такой лорд Хокон? — спросила Алекто, и со всех сторон на нее обратились такие взгляды, что она тотчас почувствовала, что нужно было тоже понизить голос.

— Об этом позже, — одними губами произнесла леди Рутвель.

— Про что она спросила? — громко поинтересовалась одна из фрейлин, шагавшая в стороне.