Ингрид быстро подняла голову и снова опустила.

— Ты ведь знаешь, что тут будет много народу.

— Знаю, поэтому давай встретимся у часовни. И ты зря говоришь, что я забыл про подарки тебе. Я специально приготовил кое-что, вечером и отдам.

Глаза Ингрид вспыхнули.

— Ничего не надо, — выдохнула она, обхватив его и прижавшись щекой, — только сам приходи.

Тронув ее волосы, Омод поцеловал Ингрид в щеку и направился к лестнице.

Ингрид счастливо смотрела королю вслед до тех пор, пока он не скрылся на лестнице, после чего с таким рвением продолжила готовить все к приходу повара, что тот лишь подивился, придя и обнаружив, что половина его работы уже проделана.

Я нашла Алекто, когда та в сопровождении леди Рутвель возвращалась из галереи.

— Леди Алекто, вы мне нужны.

Кивнув, она поблагодарила фрейлину и присоединилась ко мне, двинувшись рядом.

— Как прошел ваш день? — спросила я, видя, что на ее губах играет легкая улыбка.

Да и вся она выглядела спокойной и довольной — редкое зрелище.

— Мы с леди Рутвель гуляли, а потом кололи орехи. Вернее, их кололи еще и другие дамы. Там были вот такие щипцы, — она изобразила, — серебряные, с цветами. Очень изящные.

— Вы увлеклись бытом? — удивилась я. — Раньше вас не интересовало подобное.

— Просто у нас дома таких нет, — пожала плечами она. — Как и подставок под столовые приборы, вроде тех, что были накануне, помните? Я подумала, мы могли бы завести что-то похожее дома, чтобы было приятнее и уютнее.

— Это забота Хольги и служанок, — заметила я. — Вам не стоит задумываться о таких вещах.

Улыбка Алекто слегка померкла.

— Да, миледи.

— Вообще-то я искала вас для тренировки.

Светлое выражение стерлось с ее лица.

— Быть может, позже, миледи, — тоскливо ответила она.

— Вам нечего волноваться. Я видела, что в прошлый раз у вас уже начало получаться.

Это была неправда, но я готова была в малюсеньком движении вперед видеть прорыв. Если Алекто сумеет перекинуться, то Бодуэн уже не сможет ее достать: она будет больше Морхольт, чем Скальгерд. Мысли о нем не давали мне покоя.

— Но мы с леди Рутвель…

— Провели уже полдня вместе. И теперь моя очередь завладеть вниманием дочери. К слову, вас сегодня не обижали?

Алекто посмотрела с непонятным выражением.

— Остальные леди были… держащимися на почтительном расстоянии, — произнесла она, тщательно подбирая слова.

— Что ж, хорошо, — ответила я, вспомнив ночную вылазку. — Если они вдруг станут вас притеснять или вести себя неподобающе, дайте мне знать.

Она кивнула и шагнула в дверь, которую я распахнула перед ней.

Час спустя она вышла из нее, шатаясь от усталости. Я чувствовала себя не лучше. Уроки с Омодом были сладкой манной по сравнению с занятиями с Алекто.

Каутин, за которым я незадолго до того отправила вульписа, подал ей руку, глядя с удивлением.

— Ты нездорова?

— Я измучена.

— Сидением в комнате?

— Считаешь подавание королеве носовых платков и отрезание ножницами нитей более тяжкой задачей? — огрызнулась она.

— По крайней мере, не ухудшающей нрав.

Алекто вздохнула.

— Я не хочу сейчас спорить.

— Как и я.

— Тогда давай просто пойдем ужинать.

— Давай, — согласился он.

Когда они удалились, я потерла виски.

— Что мне делать? — спросила я пламя.

Оно вздохнуло, растекаясь рисунком, который сложился в огромную морду.

— Ты мог бы как-то… усилить ее? Ускорить инициацию Морхольтов?

— Ты же знаешь… Скальгерд… — протрещали угли.

— Нет, — быстро произнесла я, глядя в дрожащие от жара глаза. — Наверняка есть способ. Что было перед моей инициацией? — Я вдруг замерла, захваченная этой мыслью. — Точно: что обычно бывает перед первым превращением? Я была поражена видом крови на руке уколовшейся нянюшки. Людо не смог удержать перекидывание от сильных эмоций. Значит, нужно какое-то потрясение, которое облегчило бы первое превращение Алекто.

Покровитель внимательно на меня смотрел, заполнив своей головой весь очаг и напоминая огромный барельеф. Мы застыли в каких-то дюймах друг от друга.

— Ты слышала меня… ты слышала того, кто при жизни был среди вас.

Я быстро подняла глаза.

— При жизни?

Мысли, которые я отгоняла так усердно, что, казалось, они вовсе исчезли, вдруг прорвались, родив во мне множество вопросов.

— Так Бодуэн, он…

— Это больше не твоя забота, — дохнул пеплом Покровитель, и камин погас, вмиг погрузив комнату в темноту.

Ковыряя пирог, который удался на славу, и к которому она напрямую приложила руку, Алекто размышляла о предстоящей ночи. Весь день голова ее была занята насущными делами, но теперь, когда снаружи стемнело, вернулись воспоминания о том жутком госте.

Окно, починили, но остановит ли это его, раз не остановило в прошлый раз? Вдруг он снова придет? Быть может, она все же должна рассказать о нем матери. Но тогда придется поведать еще и о предыдущей встрече в галерее и объяснять, почему она не раскрыла все раньше и… дальше доводы заканчивались, а желание скрыть все от матери оставалось.

— Ты это не будешь есть? — ворвался в ее мысли бодрый голос Эли.

Алекто покачала головой, и он оживленно пододвинул к себе ее пирог.

— Как в тебя столько помещается? — удивилась она.

Эли перестал жевать, задумавшись. Устав думать, пожал плечами и продолжил шумно расправляться с ее ужином.

— А почему ты выглядишь такой уставшей? Я думал, дамам приходится легко.

— Скажи это Каутину, — заметила Алекто, посмотрев на брата, который стоял возле места королевы, пока еще пустующего, с видом полководца, размышляющего, куда двинуть войска для решающей битвы.

Консорт о чем-то доброжелательно ему говорил.

— Скажу, — ответил Эли и повернулся к леди Рутвель. — Вы это не будете есть?

Я уже слышала шум из трапезной, когда меня остановила королева.

— Леди Анна.

— Ваше величество, — я присела в поклоне, а она сделала знак сопровождающему стражнику подождать в стороне.

— Простите, что беспокою вас, но есть вопрос, о котором я хотела бы справиться.

— Я вас слушаю, ваше величество.

— Как ваши занятия с моим сыном? Есть… результаты?

— Думаю, да. И неплохие. Его величество, — я понизила голос и снова взглянула на стражника, — ранее сумел позвать своего бра… второго. И снова обратиться в себя.

— Видите ли, до меня дошли слухи, что мой сын сегодня… потерял контроль.

Я задумалась: похоже, слуга, который был вызван прибраться в комнате, сделал такое заключение из разбросанной по полу еды и осколков миски. А может, кто-то слышал, как он повысил голос, или же… слушал.

— Я бы так не сказала, ваше величество. Он просто в какой-то момент расстроился, как может расстроиться любой другой человек.

— Но Омод не любой другой человек, — она потянула меня к арке, и опустилась рядом. — Он всегда был очень почтительным и хорошим юношей. Знаю, что любая мать считает так про своего ребенка, но в случае с Омодом это правда. Он всегда был добр к слугам и вообще ко всем.

— Я заметила, ваше величество. На мой взгляд, его величество очень предупредителен.

Бланка посмотрела на меня долгим взглядом.

— Что ж, если вы считаете, что мне незачем волноваться, то я спокойна.

Мы поднялись.

— Приятного ужина, — слегка поклонилась Бланка.

— Приятного ужина, ваше величество, — склонила голову в ответ я.

Ингрид остановилась возле часовни, из которой веяло благовониями.

Оглянувшись, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, она стянула с себя каль и дрожащими руками, волнуясь, закрепила в волосах ленту, подаренную той доброй леди. Верно, при таком свете Омод и не различит ее цвет, но Ингрид нравилось, как лента оттеняет глаза.