8 июля 1839 года скоропостижно, от апоплексического удара скончался отец. Известие это настолько потрясло Достоевского, что с ним случился первый припадок - предвестник тяжелой болезни, которая будет мучить его всю жизнь,- эпилепсии. Горе усугубили не подтвержденные следствием слухи, что отец умер не своей смертью, а убили его мужики за крутой нрав и барские прихоти.

Начало литературной деятельности. "Бедные люди". 12 августа 1843 года Достоевский окончил полный курс наук в верхнем офицерском классе и был зачислен на службу в инженерный корпус при Санкт-Петербургской инженерной команде, но прослужил он там недолго. 19 октября 1844 года Достоевский решил круто изменить свою жизнь и уйти в отставку: манила, звала к себе, неотступно преследовала на каждом шагу давно проснувшаяся в нем страсть литература. Еще в 1843 году он с упоением, слово за словом переводил "Евгению Гранде" Бальзака, вживался в ход мысли, в движение образов великого романиста Франции. Но переводы не могли утолить разгоравшуюся в нем литературную страсть. "В юношеской фантазии моей я любил воображать себя иногда то Периклом, то Марием, то христианином времен Нерона... И чего я не перемечтал в моем юношестве, чего не пережил всем сердцем, всею душою в золотых воспаленных грезах..." Он любил воображать себя каким-нибудь известным романтическим героем, чаще всего шиллеровским...

Но вдруг... В январе 1845 года Достоевский пережил важ-(*30)ное событие, которое он назвал впоследствии "видением на Неве". Вечерело. Он возвращался домой с Выборгской и "бросил пронзительный взгляд вдоль реки" "в морозно-мутную даль". И тут показалось ему, что "весь этот мир, со всеми жильцами его, сильными и слабыми, со всеми жилищами их, приютами нищих или раззолоченными палатами, в этот сумеречный час походит на фантастическую грезу, на сон, который, в свою очередь, тотчас исчезнет, искурится паром к темно-синему небу".". И вот в эту-то именно минуту открылся передним "совершенно новый мир", какие-то странные фигуры "вполне прозаические". "Вовсе не Дон-Карлосы и Позы, а вполне титулярные советники. И "замерещилась" "другая история, в каких-то темных углах, какое-то титулярное сердце, честное и чистое... а вместе с ним какая-то девочка, оскорбленная и грустная". И "глубоко разорвала" ему "сердце вся их история".

В душе Достоевского совершился внезапный переворот. Отлетели в небытие игры воображения по готовым литературно-романтическим законам. Он как бы заново прозрел, впервые увидев мир глазами "маленьких людей": бедного чиновника, Макара Алексеевича Девушкина и его любимой девушки, Вареньки Доброселовой. Возник замысел оригинального романа "Бедные люди", романа в письмах, где повествование ведется от лица этих героев.

Так пришла к нему "самая восхитительная минута" его жизни. Этo было в 1845 году. "Воротился я домой уже в четыре часа, в белую, светлую как днем петербургскую ночь... Вдруг звонок, чрезвычайно меня удививший, и вот Григорович и Некрасов бросаются обнимать меня, в совершенном восторге, и оба чуть сами не плачут. Они накануне вечером... взяли мою рукопись и стали читать на пробу: "С десяти страниц видно будет". Но, прочтя десять страниц, решили прочесть еще десять, а затем, не отрываясь, просидели уже всю ночь до утра, читая вслух и чередуясь, когда один уставал".

В тот же день Некрасов вбежал в квартиру Белинского с радостным известием: "Новый Гоголь явился!" - "У вас Гоголи-то, как грибы растут",строго заметил ему Белинский. Но рукопись взял. Когда же Некрасов зашел к нему вечером того же дня, возбужденный Белинский буквально схватил его за фалды. "Где же вы пропали,- досадливо заговорил он.- Где же этот ваш Достоевский? Что он, молод? Разыщите его быстрее, нельзя же так!"

Успех "Бедных людей" был не случайным. В этом романе Достоевский, по его же словам, затеял "тяжбу со всею ли-(*31)тературою" - и прежде всего с гоголевской "Шинелью". Гоголь смотрит на своего героя, Акакия Акакиевича Башмачкина, со стороны и, подмечая в нем черты забитости и униженности, взывает к гуманным чувствам читателя: смотрите, до какой степени подавленности может быть доведен человек, если "шинель", "вещь" стала смыслом и целью его существования. Человек у Гоголя поглощен, уничтожен и стерт окружающими его обстоятельствами вплоть до полной утраты личности.

Достоевский же, в отличие от Гоголя, подходит к этой теме с новых, радикальных позиций. Писатель решительно изменяет точку зрения на жизнь: уже не автор, наблюдающий за героем со стороны, а сам герой, сам "маленький человек", обретая голос, начинает судить и себя и окружающую его действительность. Форма переписки двух "бедных людей" помогла Достоевскому проникнуть в души героев изнутри, показать самосознание "маленького человека". "Мы видим, не кто он есть, а как он осознает себя,- пишет известный исследователь поэтики романов Достоевского М. М. Бахтин.- То, что выполнял автор, выполняет теперь герой, освещая себя сам со всех возможных точек зрения..."

Этот необычный, принципиально новый подход к изображению "маленьких людей" отметила и современная Достоевскому критика. Оценивая роман "Бедные люди", В. Н. Майков писал: "...Манера г. Достоевского в высшей степени оригинальна, и его меньше, чем кого-нибудь, можно назвать подражателем Гоголя. ...И Гоголь и г. Достоевский изображают действительное общество. Но Гоголь - поэт по преимуществу социальный, а г. Достоевский - по преимуществу психологический. Для одного индивидуум важен как представитель известного общества или известного круга; для другого самое общество интересно по влиянию его на личность индивидуума".

Но ведь открытие новой формы было одновременно и открытием нового, несравненно более глубокого содержания. Оказалось, что "маленький человек" кажется бессловесным и забитым, если наблюдать за ним со стороны. А на самом-то деле душа его сложна и противоречива - и прежде всего потому, что он наделен обостренным сознанием собственного я, собственной личности, доходящим порой до болезненности. "Маленький человек" - гордый человек, обидчивый человек, чутко откликающийся на любое унижение его достоинства. И новая шинель ему нужна не сама по себе, не потому, что шинелью исчерпываются до скудости (*32) жалкие его потребности. Что шинель или сюртук, например! Он, при его-то скудных средствах, и в старой шинели с удовольствием бы походил, да и сюртучок на локотках можно было бы подштопать или заплату посадить. Но ведь они, все, кто выше его на социальной лестнице, в том числе и писатели, "пашквилянты неприличные", тут же пальцем на его заплаты укажут, "что вот, дескать, что же он такой неказистый?". Для "других" Макар Алексеевич и ест, и пьет, и одевается: "...чаю не пить как-то стыдно; здесь все народ достаточный, так и стыдно. Ради чужих и пьешь его, Варенька, для вида, для тона... А главное, родная моя, что я не для себя и тужу, не для себя и страдаю; по мне все равно, хоть бы и в трескучий мороз без шинели и без сапогов ходить... но что люди скажут? Враги-то мои, злые-то языки эти все что заговорят?"