И вот при Бородине, в этот решающий для России час, на батарее Раевского, куда попадает Пьер, чувствуется "общее всем, как бы семейное оживление". Когда же чувство "недоброжелательного недоумения" к Пьеру у солдат прошло, "солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. "Наш барин" прозвали его и про него ласково смеялись между собой".
Толстой безгранично расширяет само понимание исторического, включая в него всю полноту "частной" жизни людей. Он добивается, по словам французского критика Мелькиора Вогюэ, "единственного сочетания великого эпического веяния с бесконечными малыми анализа". История оживает у Толстого повсюду, в любом обычном, "частном", "рядовом" человеке своего времени, она проявляется в характере связи между людьми. Ситуация национального разброда и разобщения скажется, например, в 1805 году и поражением русских войск в Аустерлицком сражении, и неудачной женитьбой Пьера на хищной светской красавице Элен, и на чувстве потерянности, утраты смысла жизни, которое переживают в этот период главные герои романа. И наоборот, 1812 год в истории России даст живое ощущение общенационального единства, ядром которого окажется народная жизнь. "Мир", возникающий в ходе Отечественной войны, сведет вновь Наташу и князя Андрея. Через кажущуюся случайность этой встречи пробивает себе дорогу необходимость. Русская жизнь в 1812 году дала Андрею и Наташе тот новый уровень человечности, на котором эта встреча и оказалась возможной. Не будь в Наташе патриотического чувства, не распространись ее любовное отношение к людям с семьи на весь русский мир, не совершила бы она решительного поступка, не убедила бы родителей снять с подвод домашний скарб и отдать их под раненых.
Композиция "Войны и мира". "Война и мир" запоминается читателю как цепь ярких жизненных картин: охота и святки, первый бал Наташи, лунная ночь в Отрадном, пляска (*108) Наташи в имении дядюшки, Шенграбенское, Аустерлицкое и Бородинское сражения, гибель Пети Ростова... Эти "несравненные картины жизни" непременно всплывают в сознании, когда пытаемся осмыслить "Войну и мир". Толстой-повествователь не торопится, не пытается свести многообразие жизни к какому-то одному итогу. Напротив, он хочет, чтобы читатели его романа-эпопеи учились "любить жизнь в бесчисленных, никогда не истощимых ее проявлениях".
Но при всей своей автономности "картины жизни" связываются в единое художественное полотно. За ними ощутимо дыхание целого, какая-то внутренняя общность соединяет их. Природа этой связи иная, чем в классическом романе, где все объединяется сквозным действием, в котором участвуют герои. У Толстого романические связи есть, но они вторичны, им отводится служебная роль. Современный исследователь "Войны и Mиpa" C. Г. Бочаров замечает: "С точки зрения поэтики романа действие в "Войне и мире" очень несосредоточенно и несобранно. Оно расходится в разные стороны, развивается параллельными линиями; связь внутренняя, составляющая "основу сцепления", заключается в ситуации, основной ситуации человеческой жизни, которую вскрывает Толстой в самых разных ее проявлениях". Литературовед С. Г. Бочаров определяет ее как "ситуацию кризиса", "распадения прежних условий жизни", в процессе которого человек освобождается от всего случайного, наносного, не существенного и обретает способность остро чувствовать коренные основы жизни, такие ценности ее, которые пребывают вечно и оберегают целостность национального бытия. Эти ценности, хранителем которых являются народ и близкая к нему часть русского дворянства, Толстой видит в духе "простоты, добра и правды". Они пробуждаются в героях "Войны и мира" всякий раз, когда жизнь их выходит из привычных берегов и угрожает им гибелью или душевной катастрофой. Они проявляются и в мирном быту тех дворянских семейств, образ жизни которых близок к народу. В них-то и заключена дорогая Толстому "мысль народная", составляющая душу его романа-эпопеи и сводящая к единству далеко отстоящие друг от друга проявления бытия.
Вспомним, как вернувшийся в отпуск из своего полка Николай Ростов позволил себе расслабиться, бездумно отдаться соблазнам светской жизни и проиграть в карты Долохову значительную часть семейного состояния. Он возвращается домой совершенно потерянный, "повергнутый в пучину" страшного несчастья. Ему странно видеть счаст-(*109)ливые, улыбающиеся лица родных, слышать смех и веселые голоса молодежи. "У них все то же! Они ничего не знают! Куда мне деваться?" - думает Николай.
Но вот начинает петь Наташа, и вдруг, только что подавленный и смятенный, Николай Ростов испытывает необыкновенный, радостный подъем всех душевных сил: "Что ж это такое? - подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза.- Что с ней сделалось? Как она поет нынче?" - подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и все в мире сделалось разделенным на три темпа... "Эх, жизнь наша дурацкая! - думал Николай.- Все это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь,- все это вздор... а вот оно - настоящее..."
В Николае всегда присутствовали эти "ростовские" и "русские" черты талантливости, душевной широты и щедрости, которыми сполна наделена его сестра Наташа. Но Николай, как правило, их в себе подавлял, предпочитая жить в полку и подчиняться условным правилам дворянской чести. Однако в минуту потрясения внешние условности спали с души Ростова, как ненужная шелуха, и обнажилась сокровенная глубина ростовской породы, способность жить, подчиняясь внутреннему чувству простоты., добра и правды.
Но ведь чувство, пережитое Николаем Ростовым во время этого личного потрясения, сродни тому, какое пережил Пьер Безухое, отправляясь к Бородинскому полю,- "приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем-то..."
