– Я буду писать заявление, кажется, что мне нужна медицинская помощь, у меня сильно болит шея, – продолжала я.
– Ладно, поехали.
Мы сели в «таблетку». Прошло четыре часа с того момента, как я выбралась из леса, и в голове было одно желание – довести дело до конца. В машине было очень холодно и жутко пахло перегаром, моим, конечно. Мы подъехали к краевой больнице и вошли в приемное отделение. Опер пытался объяснить, кто я, на что сотрудники больницы начали беспокойно выражать недовольство, на каком это основании они должны проводить осмотр. Рассказ, что девушка пришла в отделение в шесть утра вся в крови, без документов не вызывал жалости, только подозрения. Хотя я прекрасно понимала, что мне хотя бы должны были дать «Пастинорм», это первое, в чем сильно нуждалась. Но осмотр тоже не повредил бы. Пока опер спорил с медсестрами, вышел заведующий отделением и сказал, мол, «бомжей мы не принимаем». И тут меня понесло.
– У меня есть связи на телевидении, я вас всех накажу, как только доберусь домой. Вы не имеете, как минимум, морального права отказывать мне в первой помощи, в первую очередь, у вас самих, возможно, есть дети и родственники, которые могут попасть в подобную ситуацию! – разозлилась я.
– Наши дети по ночам не шляются, – сказала дежурная.
– Поехали, есть одно место для осмотра, – подытожил опер и проводил меня обратно в «таблетку».
Ехали мы недолго, но я уже наполнилась злостью достаточно, чтобы иметь стойкое желание довести все до конца, ведь теперь у меня появились новые враги. Я увидела странный двухэтажный барак, который не вызывал никакого доверия и, посмотрев на опера, выдавила:
– Меня все равно найдут, а вас всех накажут.
– Успокойся, сегодня праздник и никто не хочет работать, сейчас сделаем экспертизу, и поедешь домой, – успокоил опер.
– Я не проститутка, – не унималась я.
– А вот это тебе еще предстоит доказать, ты готова к этому? – спросил полицейский, и я кивнула.
Конечно, я была готова ко всему: все детство и отрочество готовилась. И осознавала, что мне предстоит очень серьезная битва, в первую очередь, с самой собой.
Нас встретили двое: дядька судмедэксперт и труп, который он забыл накрыть, а может, просто не захотел. Я сразу поняла, что это морг, но даже обрадовалась: в этом бараке было минимум живых, способных обвинить меня в чем-то. Прохладно и очень тихо. Труп выглядел даже лучше, чем дядька эксперт, тот был хотя бы причесанный. Интересно, что с ним случилось…
– «Износ», – кратко объяснил эксперту опер.
– Я не проститутка, – пояснила я.
– Да, не похожа, пошли, – заключил лохматый дядька.
Мы поднялись на второй этаж, мне предложили лечь на кушетку и раздеться до пояса. Опер почтительно отвернулся, а эксперт надел перчатки и сразу забрал мои трусы, положил их в вакуумный пакет, взял мазок.
– Одевайтесь, – сказал лохматый.
– А трусы? – спросила я.
– Они останутся здесь, – проснулся опер.
После эксперт попросил меня встать и взял ножницы.
– Борьба была? Материал мог остаться под ногтями? – продолжал эксперт.
– Да, волосы могли тоже остаться в машине, – ответила я.
– «Шарит», – бросил дядька полицейскому.
Конечно, «шарю»: после первого нападения педофила я стала изучать эту тему, так сказать, на будущее. Эксперт отстриг мне ногти и кончики волос. «Вот это сервис, – подумала я, – маникюр и услуги парикмахера, причем абсолютно бесплатно». Маникюр, конечно, плохо получился, но, если вы когда-то посещали начинающего мастера в роли модели, поймете, о чем говорю.
– Родственники уже тебя ищут, сейчас я отвезу в следственный комитет, пусть они теперь решают, что с тобой делать, – сказал опер.
– Хорошо, а домой когда? – спросила я.
– Они сами решат, когда тебе домой, и не забудь их предупредить, что ты не проститутка, а телезвезда, – попытался пошутить он.
Я промолчала. Да, на тот момент у меня уже были выходы и на ТВ, и на радио, а как я к ним попала, сейчас расскажу. Историю, что у меня была со следственным комитетом, вы читали еще вначале.
4. Песня для радиоэфира
В нашей компании я была заводилой и постоянно придумывала интересные мероприятия. А еще я очень полюбила музыку, так же, как и книги. Кассеты на магнитофон стоили дорого, но песню можно было заказывать на радио во время вечернего эфира приветов и слушать то, что нравилось, а иногда даже записать на кассету, чтобы потом снова прослушивать. Я брала старую кассету и записывала новую музыку на прежние записи, которые уже разонравились. Так я и начала постоянно звонить на эфир, по прошествии месяца меня стали узнавать ди-джеи, было очень приятно. Чуть позже мы настолько подружились, что они начали мне сообщать время конкурсов, и я снова начала получать подарки, выигрывала часто, да и дозванивалась всегда. У меня даже получалось водить друзей на концерты и в кино абсолютно бесплатно.
Как-то раз во время очередного звонка на эфир в ожидании, когда закончится песня и я смогу общаться, мы с ведущей разговорились. Я узнала, что она живет в соседнем доме, и, конечно же, напросилась к ней в гости. Это была большая радость, я попросила ребят скинуться, чтобы принести ей коробку конфет, они не отказали. Так я и стала частым гостем у ди-джея радио.
В итоге мы так сдружились с ведущими, что могла звонить им на радио в любое время просто поболтать, особенно, когда шел ночной эфир, – им тоже было одиноко. Я забирала домашний телефон в комнату и, пока сестра гуляла с друзьями, общалась с ребятами.
На пороге был День радио, и я решила порадовать ди-джеев стихами, но не знала, как преподнести, ведь просто прочитать стихи было довольно банально. В то время по телевизору шла первая «Фабрика звезд», и мы с друзьями собирались у Танюхи, брали соленые семечки, «Кока-Колу» и наслаждались просмотром. Тогда мне в голову пришла идея: взять песню группы «Фабрика», наложить новые стихи и спеть с девчонками в прямом эфире. Как раз у Иришки дома было два домашних телефона, и мы смогли бы спеть вчетвером.
Я начала писать. Получилось довольно быстро, я собрала Танюху, Марусю и Иришку, и мы стали репетировать. Сошлись на общем мнении: главное, Иришке не начать смеяться во время нашего дебюта на радио. В итоге она петь отказалась, и мы разделили куплеты на троих. Думаю, что Иришка не верила, что сможет сдержаться и не сорвать наше выступление.
Наступил День радио, мы пораньше сбежали с уроков и собрались у Иришки. Отрепетировали еще раз, и я начала дозваниваться. За два года непрерывных звонков на эфир я прекрасно знала, как это сделать легко, да и не буду лукавить, дорогой читатель, сами ди-джеи подсказали, как это делать. Я дозвонилась, объяснила ведущей, что у нас сюрприз, и начался эфир. Когда мы пели, в эфире стояла гробовая тишина, и в конце мы услышали, как вся студия нам аплодирует, ну или ди-джей просто включила запись аплодисментов. Просто от восторга, что мы смогли это сделать, не стали прислушиваться. Ведущая попросила не класть трубку, а она сейчас включит нам песню, которую мы заказали. Пару минут она молчала, пока мы кричали за кадром, обнимались и поздравляли друг друга, а потом объявила, что нас приглашают в студию, чтобы записать трек для архива радио. Вот это победа! Получать подарки приятно, а вот приехать на студию и оставить свой след в истории радиостанции, было просто невероятно. Настало время готовиться к записи.
Несмотря на то, что на дворе было лето, кто-то из нас сумел подхватить бронхит и заразить всех. Я хоть и была самая активная в компании, но иммунитет был слабоват еще с детства, и мы все поняли, что разносчиком заразы была я. Так как мы курили сигареты, вылечиться было довольно сложно, кашляли просто взахлеб. Танюшина тетя тоже занималась вокалом, и мы позвали ее спеть с нами, хоть и не понимали, когда сможем приехать, потому что все кашляли, а я еще и температурила. Возможно, от волнения у меня сработала психосоматика, и я не понимала, как сейчас очень оперативно вылечиться (бросать курить, конечно, не собиралась). В итоге мы все равно решили поехать и записаться.
