Когда на Земле наступает Апокалипсис (или что это, черт возьми, было?), никто точную дату, даже причину определить не может. Ангелов смыло, стерло, выжгло начисто, что с Богом — неизвестно, но явно ничего хорошего. Остались одни люди. Ну, еще Винчестеры, которых Кастиэль точно не причислил бы к разряду простых смертных, ведь смертные так себя не ведут. Не сражаются так рьяно друг за друга, не воскресают раз за разом, не нарушают непреложные законы покатившегося в пропасть мироздания.
У Каса под ногами шуршат листья, он мнет их ботинками, опускает взгляд невзначай, вскидывает брови. Удивительно! И как после всего, что Земля пережила, еще можно находить в себе силы на такую красоту? Они же теперь (остались) одни во всем мире. Он, Дин да Сэм. И призрачная надежда вызвать какого-то выжившего демона из Ада, если совсем худо придется.
Демон мог бы помочь. Затребовал бы ужасную цену (если это, конечно, не Кроули, с которым Кас даже сдружился немного и иногда с грустью вспоминал его безвременную кончину), но что-нибудь да придумал. Запретная мысль приходит пугающе быстро. А почему бы не попробовать?
Смешать ингредиенты в котле дрожащими пальцами — та еще задачка, но Кас справляется. Одна минута, две, три — ждать невыносимо, и Касу кажется, что в эти мгновения в его голове на все лады трещит ангельское радио. Еще немного постоять, вперив взгляд в дымящийся котел, стоящий посреди пожухло-желтой поляны. И когда Кас думает, что уже ничего не вышло, прямо перед ним в облаке черного дыма возникает силуэт хрупкой на вид брюнетки-готки. С клинком в руке.
— А вот это было неожиданно, — тянет она, будто совершенно не замечая, что Кас едва на землю не рухнул. — Правда. А удивить меня чертовски сложно, м-да.
***
Не так Мэг планировала провести этот день, ой, не так. Не то чтобы она вообще строила какие-то планы: после того, как Ад и Рай полетели в тартарары, ничего и делать-то уже не хочется. Да и не нужно. А вот теперь приходится общаться… с этим недоразумением, которое глядит на нее, как на восстановленные разом все чудеса света вместе взятые.
— К-кто ты?
— Демон. — Мэг мажет по нему заинтересованным взглядом. — А ты, я так понимаю, ангел?
У незнакомца так забавно выпячиваются глаза, что Мэг едва удается подавить хохот.
— Да ладно тебе, ладно, не трусь. Смотришь на меня, как на призрака. И каково это — быть последним ангелом на Земле?
— Последним? — Он сглатывает.
— Если ты еще не заметил, второго пришествия нам не видать, так что… — Она прищелкивает языком. — Приятно познакомиться, Мэг. Последний демон на Земле. Иронично, правда?
— Кто ты, ангелочек? — Мэг с интересом разглядывает его, профессиональным движением крутит в руках клинок.
— Насколько мне известно, ты сама озвучила ответ на свой вопрос. — Он выглядит отстраненным, но Мэг-то чует: боится. Опасается. И тоже сгорает от любопытства.
— Я про имя, не про вид.
— Кастиил.
— Буду назвать тебя Кларенс.
— Почему?
— Был такой фильм, знаешь. — Она отмахивается так, будто сморозила какую-нибудь глупость, о которой все и так знают. — Погляди на досуге, если найдёшь в этом дрянном мирке захудалый телевизор. Хотя это вряд ли, так что просто поверь мне на слово.
Так и начинается их знакомство: последние ангел и демон на Земле.
Она с легкостью могла бы забыть про этого несмышленого ангелочка, мелом вычеркнуть его из памяти и полить след святой водой, да вот только… Не хотелось. Забавный он, потерянный слегка. И отчего-то родной. С той же горечью на кончике языка.
The worst is over now and we can breathe again
Самое худшее позади, и мы можем дышать снова.
I wanna hold you high, you steal my pain away
Я хочу возвысить тебя, чтобы ты прогнал прочь мою боль
***
В следующую их встречу она появляется сама. Застает врасплох, когда Кас отдыхает, прислонившись к дереву, на очередном привале. У него забавно листья застревают в смоляных волосах, и Мэг внезапно ловит себя на мысли, что ей хочется их коснуться. Не листьев, дьявол с ними! — прядей. Ну, и листья было бы неплохо убрать: не чета ангелочку на Земле так расхаживать. Марку надо держать.
— Прогуляемся?
Он выглядит настолько счастливым, что Мэг становится не по себе.
— С какой это радости? — Она привычным жестом перекидывает в руке клинок, делая вид, что Кас ее вовсе не заботит.
— Ну… — Он вдруг смущенно опускает взгляд, мнет подошвой лакированного ботинка рыжий листок. Еще чуть-чуть и покраснеет. — Винчестеры ушли по делам, оставили меня на стреме…
— То есть бросили? — Шутка выходит какой-то горьковатой, но Кас, кажется, не обижается.
— Оставили на стреме. И мне не помешала бы небольшая компания.
There’s so much left to learn,
Еще столько всего нужно узнать,
and no one left to fight
Но никто не остался, чтобы сражаться,
I wanna hold you high and steal your pain
Я хочу возвысить тебя и прогнать прочь твою боль…
— Боишься темноты, крылатый? — Мэг подходит ближе, с вызовом поднимает голову, тянет ухмылку. — Или тебе нужно рассказать сказку на ночь?
Но на прогулку все-таки идет. И немало удивляется, когда Кас протягивает ей только что материализовавшийся в его руках букет гортензий.
— Ты любишь гортензии, верно? — Он приподнимает уголки губ, а глаза светятся-светятся такой потаенной надеждой, что у Мэг аж дыхание спирает, когда она смеривает взглядом букетик. Кас смотрит, как школьник на выпускном, который боится, что ему откажет в танце первая красавица школы. Мэг под этим взглядом тает, тает, тает, падает, падает, падает.
— М-м, допустим. — Она наматывает на палец прядь волос, старается глядеть прямо, но на предательскую секунду взор все равно отводит. Че-ерт. — Или не допустим, тебе лучше знать. Это ведь вы, ангелы, любители покопаться в чьих-то совсем не божественных бошках.
И принимает подарок. Несмело берет букет пальцами, по которым вот-вот статическое электричество пробежит, будто они затекли-заледенели за всю жизнь. Ей ведь еще никто не дарил подарков.
Cause I’m broken when I’m open
Потому что я разбита, когда моё сердце открыто,
And I don’t feel like I am strong enough
И мне кажется, я недостаточно сильна,
Cause I’m broken when I’m lonesome
Потому что я разбита, когда я одинока,
And I don’t feel right when you’re gone away
И мне плохо, когда ты уходишь…
— Знаю, это звучит глупо. — Мягко-убаюкивающий голос Каса не дает ей даже лепестки рассмотреть как следует. Она отрывается, так и застыв ногтем на одном из них. — Знаю, понимаю, но не могу остановиться, не могу подобрать слов…
— Короче, Кларенс. — Мэг мотает головой в нетерпении, стараясь игнорировать странное чувство жжения в груди. Как на пытках у Кроули, только отчего-то сейчас приятно, а не больно. Кас буквально расцветает:
