Попрощавшись с Итаном и поцеловав того на прощание, Юске уехал почти сразу же. После он несколько часов бездумно катался по ночному городу, пока его машина не остановилась у дома Джона и Алекса, сверкнув яркими фарами по чернеющим в ночи окнам. Зачем приехал и почему именно сюда, он понимал ещё не до конца. Однако Юске знал точно — Джон его выслушает и не осудит, а он должен был кому-то об этом рассказать, потому что веры в то, что он останется в здравом уме и сможет контролировать ситуацию, когда в деле замешан Итан, у него не было.

Джон

— Что это? — только недавно уснувший Алекс приподнялся на локтях и проследил сонным взглядом за спиной Джона, уже поднявшегося с кровати и подошедшего к окну.

— Кажется, это Юске… — Джон отодвинул лёгкую штору рукой и пристально посмотрел на стоящую во дворе машину. Его друг не спешил покидать салон автомобиля, да и телефон Такаямы подозрительно молчал.

— Он не звонил?

— Нет, — Джон отошел от окна и, подобрав спортивные штаны с кресла, наспех оделся. — Я спущусь к нему, спи… , — он наклонился над Алексом и целомудренно поцеловал его в губы.

— Ага, как же… Уснёшь тут, — недовольно отозвался Алекс, — а если что-нибудь случилось?

— Если бы что-нибудь случилось, он бы уже стоял у нас в спальне, — улыбнулся Джон и отправился к двери, на ходу накидывая на плечи ветровку.

Юске

Некоторое время Юске просто сидел в машине с заглушенным двигателем. Его руки лежали на руле, и он в каком-то порыве бессилия прижимался к ним горячим лбом. Если раньше его словно пробирал озноб, то сейчас он будто был охвачен болезненной лихорадкой. Свет из окон на первом этаже заставил его поднять голову и посмотреть вперёд. Ему навстречу из парадной двери, слегка прихрамывая на одну ногу, шел Джон. Как всегда сосредоточен и серьёзен с абсолютно бесстрастным выражением на лице, Джон был тем маяком надёжности для Юске, в котором он временами черпал силы.

Юске вздохнул и вышел из машины, хлопнув дверью. Джон пожал ему руку, и оба они за неимением поблизости другого варианта, куда бы можно было сесть, прислонились к капоту.

— Прости, если разбудил, — Юске поёжился, втягивая голову в плечи, и тревожно посмотрел перед собой, пока Джон окидывал его профиль задумчивым и проницательным взглядом.

— Что случилось?

— Итан… Он сын Томпсона.

Юске не видел, как брови Джона взлетели на лоб, а глаза расширились от удивления.

— Как…

— Да, я сам в шоке, — горько ответил Юске и, иронично улыбнувшись, добавил: — Шин был прав, когда отнёсся к нему с излишней подозрительностью.

В воздухе повисла тишина. Джон не стал больше задавать вопросы, прекрасно осознав, что Юске пришёл сейчас к нему совсем за другим. Ему нужно было выговориться.

— Он сам мне всё рассказал сегодня, — начал Юске и достал пачку сигарет из кармана, тут же подкурив одну из них. — Кто-то сказал ему, что Шин был последним, с кем виделся его отец — это причина, по которой Итан появился в клубе. Но всё изменилось… По крайней мере, он так говорит. Ему не нужна месть, да и я сказал, что Шин не причастен к смерти его отца, и он мне верит. Пока верит.

— Ты расстанешься с ним? — Джон проводил спокойным взглядом растворяющийся в воздухе над их головами клубок сигаретного дыма.

— Нет… — Юске прижал два пальца к уставшим глазам и потер веки. — Я не могу. Он… я не знаю, как это объяснить. Никогда такого не испытывал раньше. Не знаю, что мне делать, Джон…

Джон протянул руку к Юске и запустил пальцы в его белобрысую шевелюру, мягко потрепав по волосам, как это обычно делают старшие братья по отношению к младшим.

— Не говори Шину, — отвечает он ему, а Юске смотрит на него таким встревоженным и растерянным взглядом, которого Джон не видел уже очень давно.

— Но я должен…

— Он больше не глава клана, а ты не его солдат. Ты ничего ему не должен, кроме того, чтобы быть счастливым.

— А если он узнает?

— Не думай об этом, но как бы там ни было, ты можешь рассчитывать на мою поддержку, — Джон хлопнул Юске по плечу и кивнул в сторону дома. — Пойдем, поспишь в гостевой комнате, а домой уедешь утром.

Юске колебался. Он задумчиво смотрел себе под ноги, пока позабытая им сигарета медленно тлела в пальцах опущенной вниз руки.

— Джон, я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал…

— Знаю. Всё будет хорошо, а если вдруг возникнут какие-то проблемы, мы разберёмся с ними вместе, как делали это всегда, — Джон улыбнулся ему, и от этой улыбки Юске хотя бы немного, но стало легче. Да, они всегда вместе решали все проблемы, и не важно чьими они были, в конце концов, каждая из них становилась общей.

— Ты устал, идем… — он заставил Юске подняться и легонько толкнул его в спину по направлению к парадной двери. — Постарайся не болтать об этом внутри, не хочу, чтобы Алекс лишний раз волновался.

— Спасибо, — Юске улыбнулся Джону и слегка склонил голову, в привычной манере выражая благодарность.

— Было бы за что… Хватит забивать себе голову страхами, которые в конечном итоге могут себя не оправдать. Парень тебе не безразличен, вот и думай об этом, остальное не имеет значения, — Джон ободряюще подмигнул своему другу, и оба они направились к дому.

Итан

Дурацкая банка совершенно бесстыдным образом отказывалась открываться, а Итан был слишком горд, чтобы идти и просить помощи у Рэя, поэтому продолжал свои натужные попытки отвинтить крышку. Краснея, кряхтя и обливаясь потом. Опекун посмел ехидно отозваться об абсолютной несамостоятельности Итана, намекнув, что тот без помощи прислуги даже сэндвич себе сделать не сможет, а значит, следовало немедленно доказать обратное. Правда, пока дислоцировавшийся в гордом одиночестве на кухне Итан терпел сокрушительное поражение, стопорнувшись в самом начале сразу же на банке с арахисовой пастой.

— Ешкин дрын, да открывайся же ты… — это была уже сотая попытка избавиться от злосчастной крышки, и до этого Итан что только не делал (благодаря подсказкам из гугла для таких же слабеньких кулинаров, как и он) — и в кипяток горлышко опускал, и деревянной лопаткой по крышке бил (Рэй все так же ехидно поинтересовался, заглянув из коридора, не вызывает ли Итан себе в помощь мистера Пропера, но был убит на месте разъяренным взглядом). Ничего не помогало, но Итан твердо вознамерился утереть посмевшему в нем засомневаться Рэю нос, и упрямо продолжил свои попытки. Ровно до тех пор, пока у него не начали отваливаться от напряжения руки, но в этот момент банка дрогнула, а крышка с характерным чпоком, наконец, была повержена.

— Святые ежики! — Итан запрыгал на месте, не веря своему счастью, когда услышал знакомую мелодию и последующее за ней дребезжание оставшегося на столе телефона. И банка, и крышка были мигом забыты, а Итан поспешил ответить.

— Привет! — голос его был запыхавшимся, поэтому оказавшийся на другой стороне трубки Юске иронично поинтересовался:

— Ты бежал?

— Почти. Банку с пастой открывал, — Итан смерил победным взглядом предмет своей минутной гордости и, опустившись на один из высоких стульев, бессильно растянулся на широкой прохладной столешнице. По затянувшейся паузе, он понял, что Юске, наверное, ждет некоторого пояснения, и поэтому лениво продолжил: — Рэй не верит, что я могу сам сделать себе сэндвич.

— А ты можешь?

— А я зря с этой банкой час еба…мучился? — Итан нарисовал пальцем сердечко на поверхности стола и улыбнулся, не обращая внимания на то, что Юске сейчас далеко и не видит его. — Могу. Я много, что могу, — подытожил самоуверенно и прикрыл глаза, с удовольствием вслушиваясь в мягкий, приятный голос, который с любопытством поинтересовался:

— И как успехи?

— Я победил! — в тоне Итана было столько неприкрытой гордости, что Юске негромко рассмеялся. Определенно, сделать себе сэндвич — это поистине большое достижение для его мальчика.

— Слушай, Юске…., — Итан вдруг сел ровно и смущенно засопел. — А когда мы увидимся? Я соскучился…

В последний раз они встречались в прошлое воскресенье, и с тех пор прошло уже четыре дня — непозволительно долгий срок, за который Итан успел порядком известись ожиданием следующей встречи. Но что поделать, Юске оказался плотно занят работой, да и до выпускных экзаменов оставалось чуть больше месяца, так что Итан был вынужден полностью погрузиться в учебу, потому что мать дала ясно понять — при поступлении в университет он должен рассчитывать только на собственные силы. Поэтому вместо сладких свиданий с предметом своей любви Итан скрупулезно изучал графики, анализы, формулы и прочую хрень, сопутствующую основной программе курса математики и экономики. Хотя, если быть уж до конца честным, то ни на один из выбранных предметов у него не стояло. Итан чувствовал себя жертвой обстоятельств, когда должен был учиться на неинтересной специальности лишь только для того, чтобы занять место отца во главе воздвигнутой тем империи. А то, что Итана это место с недавнего времени мало волновало, никто в расчет брать не собирался. Это его долг, как единственного сына и наследника.