Вожатый еще некоторое время наблюдал через окно за сторожем, который, неторопливо покачиваясь, держа в одной руке "компас", а в другой - ладонь маленького идиота, брел в сторону, противоположную поселку. Через пять минут оба скрылись в лесу. Тогда Вожатый вышел на улицу и, немного подумав, решительным шагом направился к железной дороге, по обеим сторонам которой громоздились высокие орешниковые заросли.

"Джунгли", - думал Вожатый, располагаясь в растении.

Он вспомнил, что оставил клизму в сторожке у Гаврилова. "Хуй с ним - обосрусь и обосрусь. Не с девками на танцах!" Вожатый медленно развернул газету и сладострастно вздохнул. Последняя зеленая липкая пластинка пахнула знакомым болотным ароматом. Вожатый, тихонько подвывая, взял ее в правую руку, медленно поднес к морде... Внезапно, коротким сильным движением он припечатал пластину ко рту и начал жадно лизать гадость. Через пять минут он уже царапал космос.

Вечером Вожатый добрел до сторожки. Гаврилов уже успел купить две поллитры и помыть топор.

- Удачно? - вяло спросил Вожатый. На самом деле ему было все равно.

- Как курицу! - весело отвечал сторож. - Даже не пикнул, собака, хрясть его в шмудь!

- А тело?

- Там валяется... - неопределенно махнул Гаврилов. - Я его сучьями забросал. Гы! Отвел в Америку, называется, хрясть его в шмудь.

- А деньги? - Вожатый тупо сидел на табуретке и задавал вопросы тусклым, безжизненным голосом.

- Вон, на столе. Чур - водяра пополам. Я оттуда взял. И восемнадцать моих заработанных. Как курицу, хрясть его в шмудь! В Америку ему захотелось! Вот и отвел в Америку! А захотел бы да хоть в Израиль! Хоть в Африку, хрясть его в шмудь! Да с компасом! Да за восемнадцать-то рублей...

"Рублев, - пробормотал Вожатый. - Или рубелей?".

- Устал, что-ль? Ну и воняешь ты, брат. Давай, приляг...

Вожатый с трудом встал с табурета, медленно растянулся на полушубке, что валялся прямо на пыльном полу, и закрыл глаза.

- Кому как нравится, - сказал Вожатый.