Нет!

Нельзя думать об этом. Иначе унесет.

«Вот он, довесочек к посланию… – застучали мысли в голове у Шута. – Вот она – цена. Все-таки ловушка. Только как же так вышло, что я почуял ее лишь сейчас?»

Это и впрямь было странно. Как будто решение о засаде было принято совсем недавно. Может, поэтому его так колотило, начиная с того момента, как он оказался в королевской спальне?

Поздно гадать. Поздно корить себя за глупость. Нужно искать другой выход.

Шут почувствовал, как натягиваются невидимые нити его внутренних сил, когда он повел глазами, оглядываясь вокруг… и вглубь. Да, лабиринт оказался огромен, он имел десятки дверей в самых неожиданных местах. Вот та, что в королевской опочивальне. Другая – за парчовой занавесью в незнакомой комнате. В винном погребе дворца. Над тронным залом… нет, это только оконце. В отхожем месте… забавно. Библиотека… кто бы мог подумать. Все не то…

Шут чувствовал, что надолго его видения не хватит – скоро ниточки оборвутся и мир станет прежним.

Вдруг запах смерти стал слабеть. Шут метнулся взглядом – всем своим существом – обратно в сад и увидел, как всадники молча разворачиваются и уезжают: один за другим все они покидали место засады.

Разочарование. Обида. Приказ уходить.

Шут не понимал. Но это было не важно. Когда последний пахнущий ловушкой всадник исчез за пределами сада, чувство тревоги разом оборвалось. Как тетива, сдернутая с согнутого лука.

Он сделал еще один глубокий вдох. Закрыл глаза. Резкий выдох – и Шут распахнул их в каменном лабиринте. Сердце гулко стучало в груди, собственное дыхание показалось ему странно горячим. Мысли стали подобны редким облакам на небе, он почувствовал, что может не думать ни о чем, это не составляло никакого труда и было приятно. Но Шут не мог позволить себе такую роскошь: нужно было не только думать, но и принимать решения. Он обернулся к королеве, чтобы сказать, что все уже в порядке.

Элея смотрела на Шута, как на демона во плоти.

Он отомкнул замок, медленно приоткрыл тяжелую деревянную створку и выскользнул наружу. Ветер разогнал тучи с неба, и в бледном свете звезд, заглядывающих в окна под крышей, Шут убедился, что всадники покинули сад.

Вернувшись в тоннель, он понял по учащенному прерывистому дыханию королевы, что заставил ее ждать слишком долго. Элея была напугана. И, может быть, даже решила, будто он ее бросил. Эта мысль Шуту не понравилась. Он бережно взял королеву за руку и повел к выходу из склепа. Неожиданно она стиснула его ладонь своими тонкими холодными пальцами.

– Я думала, с тобой что-то случилось… Патрик… зачем ты ввязался в это?

Вопрос был глупый, и Шут не стал на него отвечать.

Вместо этого он тихо свистнул условленным сигналом. Несколько ударов сердца – тишина. Шут закусил губу. В каменном лабиринте его силы хватило только на то, чтобы увидеть засаду, про мальчишку он совсем забыл… Когда в следующий миг Шут услышал, как в кустах отозвалась кукушка, то почувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Хирга, крадучись, выглянул из-за дерева.

– Господин Патрик! Я уж думал вам того… конец… – он смотрел на Шута со смесью страха и смешного детского восторга. Королеву, укрытую плащом, слуга не признал.

«Он полагает, это все – забавы…» – с тоской подумал Шут и спросил без предисловий, пряча тревогу, что так и норовила наполнить голос дрожью:

– Ты видел этих людей?

– Ну… – мальчик зябко повел плечами.

– Что – ну? Кто это был?!

– Я слышал, они поминали имя принца… когда уходили.

«Тодрик! Все-таки Тодрик… Ах, каналья, откуда же он узнал про ход? Или это по его поручению старик послал мне записку с ключом? Но зачем?»

– Почему они ушли? – Шут ничего не понимал и смотрел на Хиргу так пристально, точно хотел увидеть все произошедшее в его глазах.

– Я не знаю. Кто-то прискакал. Я слышал, отдали приказ уходить. Не видел, кто…

– Ясно… – ничего ему не было ясно.

– Я сейчас! – Хирга метнулся обратно в густые заросли старого сада и спустя минуту вернулся, ведя за собой… трех лошадей.

– Парень, ты не ошибся при счете? – Шут глядел на животных, а мальчуган во все глаза – на королеву, которая сняла капюшон плаща.

– Нет, господин, – он перевел взгляд на Шута. Замялся, открыл рот, потом закрыл и, наконец, выдал: – Пожалуйста, возьмите меня с собой!

– Хирга!.. Да ты… ты хоть понимаешь, что тебе грозит с нами?! – Шут вовсе не собирался нянчиться с мальчишкой, которому происходящее, похоже, виделось просто занятным приключением.

– Ну… – слуга глядел в сторону, теребя подол старенькой суконной куртки. Ответил он не совсем то, что ожидал Шут: – За конокрадство меня того… повесят.

– Кто же тебя повесит?! – изумился Шут. – Ты еще ребенок и выполнял волю господина. – Он много в чем сомневался, но знал наверняка, что Золотая – это не то место, где вешают глупых мальчишек.

– Может и так, – вздохнул Хирга, не поднимая головы, – да только мне назад все одно ходу нет.

Внезапно заговорила королева.

– Дитя, ты должен вернуться. Если сам не проговоришься, тебя не уличат в краже. А твоя матушка огорчится, когда узнает о твоей пропаже.

– Я сирота, Ваше Величество… – он опустил голову еще ниже. – И… и… вам ведь понадобится слуга в пути…

Жалобно закричала птица. Кони переступали ногами и фыркали, звеня сбруями.

Шут со вздохом прикрыл глаза. Сирота… Он слишком хорошо знал, что стоит за этим словом.

– Ладно, – решил он. – Королеве действительно нужны слуги. Тебе хоть известно, что входит в их обязанности? – Шут забрал у Хирги свой дорожный мешок и поводья самой смышленой на вид кобылы. Он придержал ее стремя, пока Элея, путаясь в юбках платья, забиралась наверх. Седло было обычное, и королеве пришлось сесть по-мужски. К счастью, юбки эти были достаточно длинны и широки, чтобы прикрыть ноги, как положено даме.

– Я… я… Да! Я все умею! Чинить одежду, прислуживать за столом, мыть, ухаживать за лошадками… и… и…

– Садись. – Шут легко вскочил на своего коня и тронул его бока пятками. – Нам пора!

15

Они покинули столицу через южные ворота. От быстрой скачки ветер свистел в ушах – ветер, принесший опьяняющие запахи ночной дороги взамен привычной городской вони. Ветер, дарящий свободу и радость. Шут с удивлением понял, что почти не грустит о покинутом дворце.

«Прощай, Золотая Гавань, – думал он, – прощай! И подари нам удачу напоследок!»

Еще в каменном лабиринте он решил, что не стоит пытаться найти корабль в городе. Исчезнуть из Золотой нужно немедленно, а в праздничную ночь ни один капитан не сумеет собрать свою команду. Шут выбрал другой путь. В полудне дороги от столицы, в том же заливе находился небольшой, но оживленный городок Каменный Улей. Шут сам не видел, но по рассказам знал, что с моря город действительно выглядит как пчелиное гнездо, прилепившееся ко склону холма. В Улье по большей части швартовались торговые суда, хозяева которых не имели достаточно средств на оплату стоянки в Золотой. Шут был в этом городке несколько лет назад проездом, тогда Улей показался ему излишне шумным, точно один большой рынок. По сути, так оно и было, но на сей раз это лишь радовало: в пестрой разнонародной толпе легче затеряться.

Он скакал впереди, за ним, почти вровень, – королева. Элея отлично держалась в седле. Ветер растрепал длинную косу, которую она наскоро заплела в саду. Глаза королевы сверкали – ночная скачка освежила и ее. Хирга замыкал их маленький отряд. Он всю дорогу оставался слегка позади, стараясь не попадаться лишний раз на глаза: мальчишка все еще опасался, что его могут отослать назад. Наездник из него был не ахти, но Шут видел – дело тут не в природной неловкости: Хирге, который вслепую мог отличить хорошую лошадь от плохой, просто недоставало опыта. Конечно, откуда у маленького слуги, да еще и сироты, появится возможность обучиться верховой езде? Его дело – чистить, мыть и отмерять корм. Судя по всему, до прихода во дворец черноглазый парнишка и вовсе видел лошадей только со стороны. Сам Шут впервые сел в седло, когда ему не было и семи лет, а уже в восемь на ходу жонглировал тремя шарами, сидя задом наперед. Шары, правда, частенько падали, но только не сам Шут.