Не успел он подумать о дальнейшем, как Андрейка прекратил отсасывать, потянул его вверх, а сам встал на четвереньки, призывно оттопырив зад.

— Бельё снять? — выдохнул он куда-то в матрас, но Петрович только что-то отрицательно промычал.

Во-первых, он хотел, чтобы все эти кружева остались, рáвно как и туфли на шпильке. А во-вторых, он от удивления и сказать-то ничего не мог. Потому что прямо меж булок главного бухгалтера ООО «Фант» сверкал… алмаз. Наверняка фальшивый, учитывая грубую огранку.

— Петрович, миленький, не могу больше! Вытащи пробку, только аккуратно, и трахни меня уже! — взмолился Андрейка, покачивая алмазом.

Мастер кивнул, поняв стратегию и задачу, и осторожно схватился на фальшивку. За собой брульянт потащил силиконовую затычку, а Андрейка жалобно заскулил на одной ноте. Припухшие края сомкнулись, пульсируя и намекая, что местечко освободилось, и Петровича повело.

Раскатав презерватив и приставив член к горячему входу, он медленно толкнулся внутрь, желая сделать всё не спеша и аккуратно, но Андрейка не вытерпел и сам насадился одним плавным движением, что-то бормоча о том, что подготовился. Перед глазами мастера поплыли звёзды. Или это давление расшалилось?

Неважно. Главное, как Андрейка стонал, а потом и кричал, срывая голос, когда чуть расставил ноги и прогнулся сильнее, меняя угол проникновения.

Ритмично толкаясь, Петрович ошалело смотрел на вспотевшую кожу, кружева и болтающиеся каблуки — со спины как девка, только с короткой стрижкой. И неожиданно для себя он понял, что хочет видеть лицо Андрейки. Хочет видеть, как тому хорошо, как он закусывает зацелованные губы и — копать-колотить! — как он кончает.

— Перевернись, — выдохнул Петрович и залихватски, как будто всегда так делал, закинул мужские ноги в элегантных лодочках себе на плечи.

«Помереть во время секса — мечта всех мужиков. Лишь бы не сбылось!» — отстранённо подумал он, скользя губами по тонким лодыжкам и наращивая скорость толчков.

Но когда Андрейка захрипел, окостенел и начал выплëскиваться себе на живот, пачкая спермой кружевной пояс, мысли пропали окончательно.

***

Давно Петрович так хорошо не спал! Тесновато, зато уютно и мягко. И если бы не мерзкая трель мобильного, вообще было бы замечательно.

— Алло, — хрипло выдохнул он, не открывая глаза.

— Какое, блядь, «алло»? Ты где, сволочь? Снова дрыхнешь, бездельник? Да я тебя похороню в бумажках! — полетели в ухо ругательства, раздаваясь по всей спальне. Петрович открыл глаза и уставился на проснувшегося и помятого Андрейку. Воспоминания о вчерашнем безумстве взорвались сигнальной ракетой. Но они могли подождать, а вот напуганный хозяин дома, глаза которого подозрительно заблестели, — нет.

— Начальник твой? — шëпотом спросил Петрович, взмахнув чужим телефоном, который схватил по ошибке. Андрейка кивнул. — Жуть. А ты очень хочешь там работать? — бухгалтер покачал головой.

— Чего молчишь, идиота кусок? Ноги в руки и бегом сюда, пиздюк! — надрывалось начальство по телефону.

Петрович откашлялся, ловя волну утреннего вдохновения вместе с солнечными лучами.

— Значит так, начальничек… — и он выдал такую забористую речь, обороты для которой годами накапливал, работая в строительной бригаде, что Андрейка заслушался, подсунув кулак под щëку и ойкая на особо красноречивых моментах. Шеф внимательно слушал.

— Ладно. Если не передумаешь, то трудовую в кадрах заберëшь. А если передумаешь, то отгул тебе сегодня. И завтра. Всë, отбой. Через два дня жду, — не осознав подмены буркнул он и отключился.

— Петрович! Вы такой… такой… спасибо вам! — смущëнно поблагодарил Андрейка, стыдливо прикрываясь одеялом.

— Не за что. Но выкать поздно. И меня Сергей зовут. Петрович я только на работе.

— Хорошо, — Андрейка улыбнулся, а мастер вспомнил, что вытворяли ночью эти губы. Захотелось повторить.

— Вот и познакомились. Кхм… Ну что… Вводи меня в курс дела и рассказывай про этот ваш мир геев. Утончëнный и изысканный.