Чтобы отвлечься, Торин снова начал ходить в спортзал и бегать по утрам, после того, как провожал Бильбо на работу. Но, восстанавливая дыхание после очередного подхода в зале, он постоянно смотрел на телефон, ожидая увидеть сообщение от своего мальчика. Бильбо писал ему по несколько раз в день короткие смски, сообщая что у него всё хорошо, и спрашивая, как дела у Торина, и Дубощит к ним очень привык. Просто так разблокировать телефон, чтобы посмотреть уведомления, стало естественным. Торина очень грели эти короткие сообщения до тех пор, пока однажды мальчик не прислал селфи на фоне стеллажей с сувенирами. Машинально открыв сообщение, Торин от неожиданности облился водой из бутылки, которую хотел выпить. Мальчик мило улыбался в кадр, а ровно на его макушке случайно оказался запечатлён небольшой кораблик, стоящий на полке сзади. Торин долго смотрел на ставшее родным лицо и подавил в себе детское желание чмокнуть экран телефона. Зато устоять перед мастурбацией, смотря на фотографию, не смог. С тех пор ему стало мало коротких сообщений, но новых фотографий не было.
Вечерами Торин встречал Бильбо с работы и они гуляли, чаще всего по набережной, наслаждаясь ветром и плеском волн, о которых мечтал Бильбо. Иногда они заходили в магазин за продуктами и сразу возвращались домой, где вместе готовили ужин и смотрели телевизор.
Торин, как и обещал, показал Бильбо самые выдающиеся фильмы и мультики, и счастливо улыбался, наблюдая, как мальчик восторженно сверкает глазами, рассуждая о Хогвартсе, Асгарде, Шрэке и неугомонной белке с жëлудем. В такие моменты Бильбо как никогда раньше походил на радостного ребëнка, а у Торина в голове тихо шелестело «Да, папочка…», заставляя чувствовать себя ненормальным. Тогда Дубощит напоминал себе, что его малышу уже исполнилось семнадцать, а значит, желание обладать им было естественно, и это немного успокаивало.
Бильбо же больше не провоцировал Дубощита и вëл себя как примерный пай-мальчик. Сложно представить, что это он, оседлав Торина, сладко стонал и ласкал себя перед его лицом всего пару месяцев назад.
Торин всë чаще думал, что был прав, и Бильбо, успокоившись, просто наслаждался мирной жизнью. В такие моменты бывший полицейский гордился тем, что устоял и не допустил отношений, которые со временем начали бы тяготить Бильбо и расстраивать Торина, но почему-то было горько. Горько от того, что они живут как соседи, хотя Торин мечтал просыпаться и видеть на соседней подушке заспанного мальчишку и целовать его по утрам, как и хотел ещё когда-то, в прошлой жизни, придя пьяным в бордель.
🐥🐥🐥
Торин, сквозь сон, услышал неясные звуки. Нащупав телефон и посмотрев на время, он понял, что заснул не больше, чем час назад. Этим вечером, после душа и горячего чая на ночь, Торин и Бильбо мирно разошлись по своим комнатам. Звук из комнаты Бильбо повторился и Торин поднялся с постели, одëрнув боксëры.
Включив свет в прихожей, чтобы в спальне мальчика стало хоть что-то видно, Дубощит зашёл в сумрак комнаты и увидел, как Бильбо ворочается в постели, запутавшись в одеяле. Он плакал во сне, цедя что-то сквозь зубы, и именно эти всхлипы разбудили Дубощита. Рыдания с каждой секундой становились всё горше и отчаянней, разрывая Торину сердце.
– … орин! – невнятно прохныкал мальчик, и Дубощит подумал, что когда-то это уже слышал. Именно в тот день, когда второй раз купил Бильбо на всю ночь.
Бывший полицейский присел на край кровати, стараясь не делать резких движений, чтобы не напугать мальчика.
– Бильбо? Проснись, малыш… это всего лишь сон, – успокаивающе произнёс Торин негромко и осторожно потряс спящего за плечо. Тот открыл глаза, продолжая плакать, и уставился на сидящего в его кровати Торина.
– Это просто кошмар, – повторил Торин и протянул руку, чтобы убрать прилипшие ко лбу Бильбо волосы, но тот поднырнул под руку и приподнялся с постели, прижимаясь к Дубощиту.
Оказавшись в медвежьих объятиях, Бильбо дал волю своим эмоциям и окончательно разрыдался, а Торин старался обнять мальчика так крепко, чтобы все его страхи отступили.
– Тише, малыш… Всë хорошо. Я рядом, – бормотал Дубощит, прижимая к себе ничего не весящее тело. Обоим нужно было прижаться друг к другу ещë плотнее, поэтому Бильбо оказался у Торина сидящим на коленях, свесив ноги на одну сторону, как ребëнок. Он плакал, уткнувшись Дубощиту в шею, и слезы щекотно стекали по широкой груди, теряясь во вьющихся волосках.
Сердце бывшего полицейского сжималось от жалости, и он, как мог, нежно и ласково бормотал такие нужные сейчас слова о том, что он рядом, что всё будет хорошо, и что сон – это всего лишь сон. Торин наклонил голову совсем немного, но смог шептать эти успокаивающие слова в макушку Бильбо, чувствуя, как отдельные волоски цепляются за бороду.
– Если хочешь, можешь рассказать, что тебе снилось. Выговориться иногда помогает, – предложил Торин тогда, когда плач Бильбо начал утихать.
– К-как обычно. Не хочу рассказывать детали, – шмыгнул носом мальчишка.
– Помнишь, как давно-давно, в «Последнем домашнем приюте», ты свалился на меня, запутавшись в одеяле? Мне и тогда, и сейчас показалось, что я слышал своё имя, – Торину почему-то было важно знать ответ на этот вопрос.
– Помню, да, – тихо откликнулся мальчик и глубоко вздохнул, – и тогда, и сейчас. Кажется, я зову тебя во сне, Торин. Ты же мой герой, – голос Бильбо был серьёзен и искренен.
– Малыш… – руки Дубощита сами прижали хрупкое тельце ещё сильнее.
– Мне снятся издевательства из прошлой жизни, – перебил его Бильбо. – Во сне я никуда не могу спрятаться или убежать. В жизни я когда-то думал о пляже и стакане с мохито, пытаясь отвлечься от реальности. Всë думал, вкусный этот лайм или нет. А потом я стал думать о тебе, абстрагируясь от реальности. Вот и во сне, видимо, я зову тебя на помощь, – глухо закончил мальчик. – Так что, герой, оцени, ты лучше стакана с мохито, – попытался пошутить он, чтобы не выглядеть совсем жалко, но подкол улетел в молоко.
Торин потрясенно молчал, пытаясь осознать, что стал для Бильбо больше, чем просто знакомым, который забрал его из «Мории», если мальчишка зовёт Дубощита даже во сне. Задумавшись, Торин неосознанно продолжал укачивать уже успокоившегося Бильбо и резко остановился тогда, когда почувствовал на своей шее осторожное прикосновение горячих сухих губ. Дубощит подумал, что ему показалось, но прикосновение повторилось, чуть более настойчивое.
– Бильбо? – Торин попытался взглянуть в серые глаза, надеясь рассмотреть их выражение во мраке, но мальчик проворно вскинул руки ему на шею, прижимаясь всем корпусом, и лишая этой возможности.
У Дубощита промелькнула мысль, что никогда раньше он не был готов отступить от своих принципов больше, чем сейчас. Даже когда мальчишка нагло уселся на него и начал елозить голым задом по члену Торина, потребность сделать его своим была не такой острой, как сейчас, когда Бильбо только что сотрясался в рыданиях после кошмара, где звал на помощь Дубощита.
Зародившееся с самой первой встречи желание защитить этого мальчика, который в другой жизни мог бы быть его сыном, объединилось с жаждой близости и превратилось в гремучую смесь, от которой не было противоядия.
– Прости, что разбудил тебя. Я во сне и сам не понимаю, когда что-то говорю, – забормотал Бильбо в шею Торина, случайно или намеренно касаясь губами. – Торин… Я помню твои слова про оплату, но ты действительно спас меня из того ада. Я всегда буду благодарен тебе за это. Мою благодарность никуда не деть. Но к моим чувствам и желаниям она не имеет абсолютно никакого отношения! Абсолютно! Так зачем ты мучаешь меня? – горячий шëпот и прикосновения губ лишали Торина остатков воли, но, главное, он понимал, что мальчик, наверное, прав. – Ты мой герой, Торин… Мой любимый герой… Любимый… – едва слышно прошептал Бильбо и отстранился, поднимая голову, с некоторой опаской посмотрев на бывшего полицейского.
Дубощит, привыкший к сумраку, различил лихорадочный блеск в серых заплаканных глазах и неприкрытое желание. Торчащие во все стороны волосы придавали мальчику ещë более беззащитный и невинный вид, а опухшие губы, только что произнесшие признание, манили к себе. На секунду, в голове Торина пропали все мысли, образы и ощущения. Осталась только гулкая пустота.
