Сэм, привыкший к сдержанной и скрытной манере поведения шефа, был оглушён таким потоком эмоций. Он и не подозревал, что творилось у того в душе, какой вал ненависти и злобы захлёстывал его!

     - Что же Вы со всем этим намерены делать? – спросил он осторожно, когда доктор, излив поток эмоций, примолк.

     - Продам китайцам! - доктор злорадно ухмыльнулся и потёр ладони. - За мой аппарат они предлагают сумасшедшие деньги! Потом уеду из этой страны.

     В комнате снова повисла пауза. Каждый был занят своими мыслями.

     - Сэм, - позвал, наконец, доктор, - поехали со мной! Тебе здесь всё равно ничего не «светит»! Так и будешь до конца своей жизни прозябать лаборантом на нищенской зарплате и без перспектив. А мне нужен помощник, - доктор с интересом и надеждой взглянул на Сэма. Он понимал, что под влиянием минуты слишком далеко зашёл в своих откровениях и в глубине души уже сожалел о проявленной слабости, осознавая, что если тот откажется, то ему придётся… придётся принять меры для того, чтобы Сэм уже никому ничего не рассказал.

     Справедливости ради стоит сказать, что зла Сэму доктор не желал, за время совместной работы он привык к этому парню, тот был чуть ли не единственный человек, от общения с которым Арчибальд Мориус получал удовлетворение. Поэтому он искренне надеялся, что Сэм примет его предложение.

     - Шеф, это так неожиданно! Могу я подумать? – помощник выглядел немного растерянно.

     - Ты должен решить сейчас! – голос доктора прозвучал непреклонно.

     Несколько минут Сэм сидел молча, осмысливая услышанное. Его обуревали разноречивые чувства, что частично отражалось на его простоватом лице. Ситуация была неординарная, а времени на обдумывание почти не было. Доктор смотрел на него в упор и ждал ответа. Наконец Сэм, решившись, поднял голову и взглянул доктору прямо в глаза:

     - Я согласен! – голос его был твёрд, как у человека, принявшего окончательное и бесповоротное решение.

     - Вот и славно, - доктор с едва заметным облегчением перевёл дыхание, только сейчас поняв, в каком нервном напряжении находился, - я рад, что ты не предал меня! Давай отметим это событие! - и он достал из бара бутылку коньяка сорокалетней выдержки.

     Отпив глоток из протянутого ему стакана, Сэм спросил:

     - А всё же, док, как Вам удалось добиться своего?

     Арчибальд хмыкнул и, подойдя к ящику набитому микросхемами, указал на центральную плату:

     - Вот венец моего творения! Это сердце моей установки. Без неё всё это – груда бесполезного металлолома. Принцип прост, как и всё гениальное, но додуматься до этой простоты – непросто! - и доктор скрипуче захихикал собственному каламбуру.

     - Шеф, а что это такое? – спросил Сэм, подойдя к доктору и указывая на панель.

     - Где? – Арчибальд обернулся и взглянул туда, куда указывал собеседник, как вдруг свет в его глазах померк, и он замертво повалился на пол.

     Сэм стоял над потерявшим сознание Арчибальдом с колбой из толстого стекла в руке, которой он только что и огрел его по затылку. Подхватив тщедушное тело доктора под мышки, парень неуклюже потащил его в клетку и, достигнув центра, опустил на пол:

     - Простите, шеф, простите, - голос прерывался то ли от напряжения, то ли от охвативших чувств, - но Вы не оставили мне выбора! Разубедить было нереально, а аппарат Ваш в плохих руках может наделать много бед! - он постоял ещё немного, потом, словно скинув оцепенение, резко развернулся, вышел и, швырнув колбу внутрь, захлопнул дверь клетки, закрыв её на засов.