Его взгляд остановился на Кроманьонце, потом переметнулся на Ладу. В долю секунды в лице Скорпиона произошли разительные перемены: холодно-циничный взгляд сменился приветливостью, а при виде Лады в нем блеснула открытая радость.
Затем человек на экране посерьезнел и перевел глаза на командира корабля.
– Здравствуй, Григорий!
– Здравия желаю, дядя Михаил!
– Как девочка, жива?
– Жива. Сделали операцию. Это Марта, дочь Александра и Надежды Сергеевых. А Вы откуда уже все знаете?
– У меня кругом осведомители. Вы вовремя прилетели, ребята. Эти ублюдки из мафии готовят целый фейерверк терактов по всей планете буквально с завтрашнего дня. Будут тысячи жертв, в том числе – дети. Так что вызывай подмогу, Кроманьонец. Еще пару кораблей, не меньше.
– Вот уроды! – не сдержался командир корабля.
– Не то слово. Мерзавец на мерзавце сидит и мерзавцем погоняет. Слушай, я могу вам дать на все про все дать только пару недель свободы действий. Дальше паника от терактов поуляжется – и мне придется вас атаковать. Иначе в Аду решат, что я – никудышный Скорпион, и найдут нового. Я предупрежу тебя, когда будет произведена атака ваших кораблей. Потерпите эти комариные укусы. Заодно положите моих головорезов, сколько сможете – чем больше, тем лучше.
– Новую ядерную бомбу еще не создали?
– Пока нет. Торможу этот процесс, как могу, притесняю ядерщиков, обвиняю в бессмысленной трате бюджетных средств. Но однажды они все же добьются своего. У нас тут есть башковитые негодяи. И это меня очень беспокоит.
– Да уж… И как Вы только можете играть свою роль столько лет, дядя Миша?! Я бы не выдержал – жить среди моральных уродов, говорить с ними, улыбаться, командовать ими…
– Каждый несет службу на своем месте. Будь на связи в это же время каждый день.
– Дядя Миша, – Кроманьонец слегка замялся, – дядя Миша, у нас тут один парень, Джонатан Бэкер.
– Люцифер? Местный псих и алкоголик, возомнивший себя чем-то вроде Иисуса Христа или Сатаны. Ничего раньше о нем не слышал, но после происшествия с Мартой навёл справки . Бредовый шизофреник с манией величия. Он у тебя на корабле сейчас? Лучше гони его в шею: бредовый больной на корабле – небезопасно. Еще устроит вам там… войну миров.
– Но он спас Марту!
– Спас? Хм… А впрочем, сумасшедшие непредсказуемы. Ладо, тебе виднее, ты командир. Решай сам. А теперь дай нам поговорить с Ладой. Жена все же – я соскучился!
Джонатан тем временем отправился спать в каюту Богдана, добряка, взявшего на себя что-то вроде опеки над гостем. На вопрос Люцифера, нет ли у него сигарет и выпивки, Богдан рассмеялся:
– Ты что?! Мы не курим. И уж тем более не пьем. Вот прилетим на Землю, познакомим тебя с доктором Давыдовичем. Он давно помогает нам, ну, когда в какой-то катастрофе люди от стресса впадают в депрессию или сходят с ума. Он психиатр. Врач, что называется, от бога. Так вот, он поможет тебе, я уверен – и от бреда вылечит, и от тяги к алкоголю. Ну, и от курения тоже.
Богдан говорил это с простодушной уверенностью, а Джонатан, удивляясь в душе наивности и доверчивости «звездных ангелов», слушал и мотал на ус совершенно новую для него картину мира.
– Слушай, ты ведь любишь Люсю? – неожиданно спросил он.
Богдан опешил, покраснел и начал было отнекиваться, потом, понизив голос, признался:
– Только не говори никому. Дядя Ли меня убьет. После смерти жены Люся для него – единственная отрада. Ее мать, тоже врач, доктор Джи, погибла во время Третьей Мировой. Она работала врачом в детской больнице. Когда объявили тревогу, доктор Джи успела увести всех детей в убежище, а сама отправилась проверить, не остался ли кто-то в здании больницы. И погибла при ядерном взрыве. Говорят, дядя Лю на месте ее гибели бился головой о камни и пытался собирать пепел, еле оттащили. Люся тогда была совсем маленькая. Все считают, он остался жить только ради нее.
Богдан помолчал, потом внезапно оживился:
– А впрочем, раз уж тебе так хочется покурить, так у нас с самого утра вылазка в город. Наверняка Кроманьонец позовет тебя с собой. Будешь вместе с нами спасать детей, ты же СВОЙ, – и Богдан с силой хлопнул его по плечу, отчего Джонатан охнул и присел почти до земли.
Участие в подвигах «звездных ангелов» совершенно не входило в планы Люцифера. Встав ни свет, ни заря, он поспешно отправился в лазарет, старательно изображая беспокойство за Марту. Заодно как бы невзначай рассказал дяде Ли, что при нервных нагрузках у него случаются приступы острого психоза.
Марта слушала его с огромным сочувствием: психическое заболевание, которое в глазах большинства женщин было бы явным пороком, для нее, страстного спасателя по натуре, лишь окружило Люцифера романтическим ореолом.
– Джонатан, а как называть тебя уменьшительным именем? Как тебя зовут друзья? – поинтересовалась она.
– У меня никогда не было друзей, – его глаза блеснули полубезумным светом.
– А хочешь, я буду твоим другом? – в поведении девушки не было и тени кокетства. Она говорила с ним как с равным, как с товарищем.
Он кивнул.
–А можно я буду называть тебя Натан? Так, по-моему, вполне по-дружески.
И снова кивок в ответ.
На доверии Марта поделилась с ним своей мечтой: она хотела усыновить много-много детей, спасенных из Ада:
–Я мечтаю вырастить их всех такими же хорошими, как «звездные ангелы», – с жаром говорила Марта. – Только, боюсь, я слишком солдафон для воспитания детей. Мне больше подходит ать-два, левой – и вперед! – она засмеялась над самой собой.
– Никакой ты не солдафон, – улыбнулся Джонатан, – а очень милая девушка.
Марта слегка шевельнула рукой, как бы отмахиваясь:
– Вот уж милой девушкой меня никто никогда не называл. Я вообще какая-то совсем не женственная. Уж такой уродилась! Даже в школьные годы, когда девочки торчат перед зеркалом и читают книжки про любовь, я просто пропускала в книгах все любовные страницы. Ну, а в дурацкое зеркало вообще не смотрелась!
Люцифер удивился. Эта запредельно чистая девушка явно смотрела на него с восхищением и поверяла свои самые сокровенные тайны. Она так не походила на женщин, которых ему до сих пор приходилось встречать в Аду. В нем шевельнулся интерес к ней в смеси с циничным расчетом: вскружить голову этой девочке ничего не стоило, а ее чувство могло очень пригодиться ему для обустройства своей жизни на Земле.
– А еще я мечтаю отправиться в прошлое, – продолжала она. Только не в каменный век, как профессор Днепров. А в какой-нибудь XX или XXI век. Мне кажется, что именно там что-то в истории человечества пошло не так и зародились те предпосылки, из которых потом возник Ад…
– Ты хочешь исправить историю? В одиночку? – он улыбнулся.
Марта смутилась:
– Я понимаю, это наивно. Но так хотелось бы, чтобы человечество полностью побороло зло. Ведь ты мечтаешь о том же самом, Натан, так?
– Я? Да! – с пафосом воскликнул он и его глаза снова безумно блеснули. Я должен победить зло! Это мое предназначение, моя миссия!
Марта почувствовала к нему острое сострадание в смеси с глубоким уважением.
– Ты удивительный человек! Только не уходи с корабля. Твое место – среди нас, – горячо убеждала она.
Дядя Ли тем временем спешно докладывал Кроманьонцу о том, что не стоит брать с собой в город Джонатана, так как это чревато для него приступом психоза.
Пользуясь тем, что врач не видит его, тот умудрился быстро налить себе в мензурку медицинский спить и залпом выпить его. Вошедший дядя Ли только покачал головой, почувствовав от него запах алкоголя, и хотел уже выпроводить из лазарета, но выпитое придало Джонатану дерзости.
– Доктор Ли, – сказал он, пристально глядя тому в лицо,– расскажите мне про доктора Джи. Вы ведь каждый день разговариваете с ней мысленно. И храните ее вещи.
Доктор Ли побледнел, как только может побледнеть человек с желтой кожей, и посмотрел на него растерянно. Джонатан шел ва-банк, но дьявольски развитое чутье обычно не подводило его. Он знал, что попадет в точку.
