– Зачем. Ты. Здесь.

Боги, можно я просто распластаюсь на полу и буду рыдать от ужаса? Может, он сжалится?..

Однако Голос-в-голове холодно заявляет: Это не поможет, ты же знаешь.

Да, знаю. Слёзы ни разу в жизни мне не помогли. Они, наоборот, или разозлят его, или раззадорят – проверить, до каких пределов получится меня довести.

Нужно ответить как можно спокойнее. Может, есть шанс.

– Извини… Я искала… одного человека. Друга.

Пыль щекочет нос. Если я чихну с заломленной рукой, то сломаю её сама себе.

В голосе мужчины по-прежнему нет эмоций:

– Ты ошиблась.

От боли хочется сжать зубы, но я стараюсь говорить разборчиво:

– Да… Я понимаю. Может… ты меня отпустишь?

Пара секунд – и горячая ладонь исчезает.

В первое мгновение попытка вытащить руку из-за спины вызывает такую сильную боль, словно там всё-таки что-то вывихнуто. Но он и правда меня отпустил!

– Уходи.

Я оборачиваюсь. Мужчина за моей спиной поднимается во весь рост – твою ж мать! да он и правда огромный! – и отступает к стене справа. Быстро и тихо, ни одна половица не скрипнула. Видимо, он хорошо знает эту квартиру.

Опускается на пол рядом со стеной – посередине между окном и дверным проёмом, ведущим в коридор. Густая тень скрывает мужчину почти полностью, ясно только, что на нём тёмная футболка с короткими рукавами – руки такие же светлые, как шея и лицо.

А я продолжаю стоять на коленях и пялиться на него. Так, Лета, хватит спать!

Теперь уже правой рукой можно двигать, хотя плечо болит сильно, поэтому шокер с пола я подхватываю левой. Неловко поднимаюсь.

И я понимаю, что нужно уйти – нет, убежать – прямо сейчас… И не смотреть на него – не стоит бесить мужика, способного сломать мне руку одним движением… Но если бы я умела поступать разумно, то не оказалась бы здесь.

Делаю пару шагов в направлении коридора – и снова не могу удержаться от взгляда в его сторону. Я и сама знаю, что люблю нарываться.

Во всяком случае, он не причинил мне вреда. Значит, я обязана предупредить его об опасности.

– Тебе тоже лучше уйти. Сюда идут шавки.

– Кто, – отсутствие эмоций в его голосе снова скрадывает и вопросительную интонацию.

Странно. Если он не знает речной терминологии, значит, не местный. Тогда что он здесь делает?

– Полицейские. Облава. То есть внеплановая проверка.

Он не только остаётся на месте, но даже расслабленно вытягивает ногу. Ботинок – тёмный и с виду тяжёлый – попадает в область тусклого света, падающего из закрашенного окна.

– Спасибо.

Одно короткое слово на выдохе, но звучит оно так роскошно-возбуждающе, что вся моя кровь стекает в низ живота густой лавой – между ног разливается тепло, а клитор приятно пульсирует. Никогда не думала, что могу возбудиться от одного лишь голоса. Может, это из-за адреналина? Я читала, что стресс может действовать вот так странно.

Ладно. Нужно уходить. Интересно, это и есть тот мужчина, о котором говорил сталкер? Ботинки похожи на военные. Может, он сам из полиции или каких-то спецслужб, потому и не боится проверки? Следит здесь за кем-то? Но почему он спал прямо на полу? И, кроме того, не видно никакого оборудования. Он просто здесь один.

Хоть я и ползу как можно медленнее, но коридор неумолимо приближается. Вот уже и дверной проём.

Голос-в-голове заговорщицки шипит: Не уходи! Где ты ещё найдёшь мужика с таким голосом! Я хочу ещё его послушать, ну пожалуйста!

Оглядываюсь на мужчину, переминаюсь с ноги на ногу, потираю правое запястье – оно тоже болит, хотя и слабее, чем плечо, – но в конце концов решаюсь:

– С тобой всё в порядке?

Он не реагирует.

Я делаю шаг в темноту коридора, но снова оборачиваюсь на сидящего мужчину и замираю, разглядывая его и кусая губы.

В его неторопливых словах слышна усталость:

– Вряд ли я могу быть тебе полезен.

Голос-в-голове бормочет с придыханием: Ох, как бы он был полезен, если бы стягивал с тебя трусы, шепча на ушко всякие пошлости. Мне прям жарко стало… Вот бы увидеть его лицо…

Прочистив горло, отвечаю мужчине как можно спокойнее:

– Вообще-то я думала, может, тебе нужна помощь?

Пауза.

– Ты – хочешь помочь – мне?

Чёрт, с этим его ровным тоном не понять, какие эмоции стоят за этой фразой – удивление, насмешка или даже презрение? Что означает это подчёркнутое «мне»? Считает себя ахуенно крутым мужиком, которому девчонка типа меня может только мешать?

– Ну, мало ли. Ты из полиции? – я оглядываю его фигуру. С таким ростом и телосложением – вполне разумное предположение.

– Ты меня не узнала? – мужчина молчит несколько секунд. – Тогда почему предупредила о проверке?

Он меня знает? Откуда? Видел на улице или в магазине? Надо же, запомнил. Это приятно. Хотя, скорее всего, с кем-то путает – я не настолько интересная, чтобы мужчины на улице обращали внимание.

Я для приличия колеблюсь, но, чёрт, и так ясно, что не хочу уходить. Так что я быстро возвращаюсь в комнату и опускаюсь на колено напротив мужчины.

– Подумала, вдруг это для тебя важно. А мы встречались? Нет, я, может, и вспомнила бы, если бы увидела тебя, – я улыбаюсь. – Здесь слишком темно.

Голос-в-голове бормочет сквозь зубы: Лета, хватит лыбиться… Сколько раз тебе говорили, а ты опять так делаешь. Это выглядит тупо и сразу выдаёт, что ты волнуешься.

Да знаю я! Отец только и повторял: «Алетейя, ты выглядишь умственно отсталой, сделай нормальное лицо». Но я всё равно улыбаюсь, когда нервничаю, а то даже начинаю хихикать, шутить тупые шутки… В общем, веду себя как дура.

– Дашь электрошокер?

Мужчина протягивает ладонь – крупная тяжёлая кисть, длинные пальцы – и я с опаской кладу в неё шокер. Щелчок фонарика – голубоватый свет вспыхивает на уровне его шеи и выхватывает из темноты лицо: тяжёлая челюсть, заросшая щетиной, прямой нос, резкие скулы, светлые глаза… Лицо довольно грубое, и вправду похож на полицейского или военного. Может, видела где-то на улице, не помню…

Но тут он наклоняет голову, и на правое плечо ложатся длинные волосы – оказывается, они собраны в высокий хвост. У меня в голове картинка щёлкает, встав на место, и я изумлённо выпаливаю:

– Ты робот!

Голос-в-голове страдальчески морщится: Лета, что ты несёшь?! Это мужик с ахуенно сексуальным голосом, и любая нормальная девушка уже начала бы срывать с себя одежду. Но ты – решила обозвать его роботом? Да уж, отличный способ познакомиться, он точно запомнит этот идиотизм.

Ну да, сейчас-то всё очевидно: он действует сам по себе, поддерживает диалог… Даже экспериментальная модель, более продвинутая, чем стандартные роботы – предсказуемые, функциональные, нуждающиеся в командах людей, – не будет настолько похожа на человека.

Да это даже внешне понятно: он выглядит уставшим и небритым пару недель. С какой стати я вообще решила, что тот мужчина, который помог мне два года назад, является роботом? Ну, я не нашла его фотографии ни в списке постояльцев гостиницы, ни в списке сотрудников военной базы… Но это ничего не доказывает, у него мог быть гостевой пропуск. И да, у него хорошая физическая подготовка и быстрая реакция, но это, наверное, обычно для военных, я просто не сталкивалась и не знаю. По ходу, я снова феерично облажалась. Тупица. Ещё и ляпнула эту чушь прямо ему в лицо. Но что он делает здесь, в заброшенной квартире?

– Нет, то есть… – я нервно хихикаю. – Извини. Я просто… Ну, я видела тебя недолго и подумала…

Он выключает фонарик и возвращает мне пистолет.

– Я не понимаю. Что именно ты подумала?

– Ну… – от неловкости я принимаюсь запихивать шокер в кобуру, не обращая внимания на боль в плече. – Там было сообщение о пропавших роботах, и я почему-то решила, что ты один из них.

Тот же ровный тон:

– Если в этом сообщении говорилось о боевых андроидах серии четыреста одиннадцать, то я один из них.

Я изумлённо уставляюсь в темноту, снова скрывающую его лицо. Серьёзно?!