Владимир согласился:
- Подойдем ближе! Единственное что меня беспокоит, как бы этого чокнутого сами моджахеды не пристрелили!
Александр тоже заколебался. Мелькнула мысль: а может быть сдаться? Глядишь еще академиком сделают и за новое оружие героя России дадут.
Но тут же он представил себе, как будет радоваться Путин, получив сильнейшее оружие, способное заставить исчезнуть и ядерные боеголовки.
И что потом Путин завоюет весь мир! И станет величайшим императором в истории человечества!
Лукьяненко проревел:
- Чтоб Путин сдох!
И врубил в ярости прибор гиперпереместитель на полную мощь.
Первоначально казалось ничего не происходит. Разве что краски стали как-то ярче.
Владимир Жуковский ощутил легкое дуновение теплого ветерка себе в лицо.
И нахмурился... Владимиру уже лет за сорок. Конечно, войну в Афганистане времен СССР, он уже не застал. Но успел повоевать и в Чечне и в Сирии и даже с Грузией.
Опыт у него немалый. И интуиция говорит, что что-то тут не так.
И вдруг внезапно померк свет. И так резко... Тьма буквально ударила по глазам. И подул в лицо на сей раз ледяной, жутко холодный ветер.
Владимир задрожал. Во тьме стали сверкать молнии... И ледяной холод сменился жутким жаром. Словно ты влетел на верхнюю полку парной.
Глаза стали невольно слезиться. А затем все быстро, быстро закружилось волчком.
Александр Лукьяненко тоже испытывал резкое кружение вокруг оси. Что-то пошло не так. Видно, он врубил избыточную мощь. И его захватило в водоворот времени...
Сумасшедший профессор стал отчаянно нажимать на кнопки...
Внезапно воздух стал предельно плотным, и грудь сдавило.
На мозги обрушилась свая и сознание отключилось.
Владимир Жуковский открыл глаза.... Ему резануло светом.
Генерал выругался:
- Вот чертовщина чертова!
Полковник Юрий отметил:
- Запах приятный!
Владимир осторожно открыл глаза. И присвистнул...
Они были в каком-то сказочно прекрасном лесу. На огромных деревьях росли крупные разноцветные цветы. Летали, сверкая сусальным золотом бабочки и платиной стрекозы. И сами деревья имели яркую, сочную листву что давала палитру всеми цветами радуги.
Полковник Юрий проревел:
- Это рай!
Владимир промолчал и продолжал осматриваться. Отборный полк с техникой и вертолетами частично скрылся за деревьями. Но был видно, что он еще здесь. Маскировка стала пропадать и в оранжевой и салатовой траве проступали контуры танков.
Да это действительно какое-то чудо.... Три тысячи бойцов с техникой переместились в волшебный лес.
И это серьезно...
А тут такие бабочки красивые. А цветы, в том числе у которых разные во цвету лепестки. И гусеницы по веткам ползают, тоже такие яркие, красочные красивые.
И плоды растут на деревьях. Типа груш, ананасов, кокосов, дынь, бананов и прочего.
И ароматы кругом такие сладкие и приятные...
Полковник Петухов вторил:
- Это рай!
Полковник Роман Злотников возразил:
- Не суди о фонтане, пока попьешь из него воды!
Генерал Жуковский кивнул:
- Да! Вертолет мне! Посмотрим на этот Эдем сверху!
Капитан Стрельцова скомандовала:
- Вертолет генералу!
Несколько секунд длилась пауза, а затем последовали возгласы:
- Моторы заглохли. Машины сели!
Генерал Жуковский присвистнул:
- Вот это рай!
Женщина лет тридцати Стрельцова заметила:
- В раю не должно быть оружия!
Полковник Петухов кивнул:
- Мы влипли! Хорошо еще что связь работает....
Генерал кивнул. И обратил внимания что щетина лице Петухова куда-то исчезла.
И что прямо на глазах стали разглаживаться морщины.
А у полковника Злотников стал бледнеть и уменьшаться шрам на лице.
Да и седые волосы Романа темнели прямо на глазах.
Анастасия Стрельцова, это тоже заметила, пискнув:
- Ого! В раю молодеют!
Анастасии самой лет за сорок, но на вид не больше тридцати. И она очень комплексует по поводу своей внешности. Ей кажется что она слишком уж толстая, то прыщик на лице, то морщинка. Хотя Анастасия скорее мускулистая, чем толстая. Стройной она не кажется, но пресс у нее плиточками. Анастасия светло-рыжей масти, довольно красивая. Вот сейчас она раскрыла смартфон и включила голограмму. Вот ее лицо крупным планом. Еле заметные морщинки зрелой женщины, с мужественным подбородком и со шрамом который почти стерт, но на свету заметен на лице.
