– Вот и отлично! Когда готова приступить?

Она пожала плечами, на секунду отведя взгляд в сторону:

– Хоть сегодня.

Они обменялись улыбками – всемирно признанный знак взаимопонимания.

– Тогда займись моим холодильником – вот тебе первое поручение. Там не то, что мышь повесилась, там уже целое кладбище! Закупись продуктами. В еде я очень неприхотлив и крайне непривередлив. Главное правило – больше мяса и меньше всякой растительности. Справишься?

– Проще простого. По правде сказать, ты и сам бы справился. Есть же – та-да-ам – доставка продуктов из любимых супермаркетов! – почти пропела девушка лозунг из пестрящей по всем телеканалам рекламы.

– Так оно, но… – он замялся, почесал за ухом и скривил рот, – это же надо выбирать, ковыряться там в этих упаковках, разбираться в названиях. Не мужское это дело. Не под это я заточен.

Забава усмехнулась, очень мило, по-девичьи сложив губки бантиком.

– Ладно. Займусь. В конце концов, это теперь моя работа. Все или будут еще поручения?

– На первый раз достаточно.

Стал встал. Обошел стол и приблизился к одежному шкафу. Забава проследовала за ним. Он вынул из кармана своей куртки и вложил в ее руку связку ключей:

– Держи ключи. Адрес отправлю по WhatsApp.

У девушки вытянулось лицо. Такого разворота событий она явно не ожидала.

– Держи-держи. А как ты думала в квартиру попасть? И не пугайся. Бардак там жуткий. Как в настоящей холостятской берлоге. Кстати, можешь организовать уборку: хоть сама, хоть службу клининга найми – на твое усмотрение.

Забава закусила нижнюю губу, обдумывая его предложение. Опустила глаза туда, где их руки все еще смыкались после того, как он насильно вложил в ладонь ключи.

– Есть вопросы? – спросил он. Забава подняла свои невероятные глаза. Тогда, в искусственно освещенном помещении они были просто темные, а при дневном свете заискрились всеми оттенками темной карамели. Сладкой и тягучей.

– У матросов нет вопросов, – ответила девушка названием советской комедии. Стас с неохотой выпустил ее руки и потянулся за пальто. Забава убрала ключи в сумочку, повернулась к нему спиной и позволила себя одеть. На мгновение ей показалось, что он обнимет ее, но он всего лишь запахнул полы на ее груди.

– И не мерзни! Не хочу, чтобы ты разболелась в самом начале своей головокружительной карьеры.

Забава шуточно отдала честь и успела насладиться его обаятельной улыбкой прежде, чем покинуть офис. Порывистый ветер ударил ей в лицо, стоило выйти из здания. Он же пробирался через низ брючин по голой коже пока она шла, нехило так холодя. Вот же ж. После аномальной оттепели на прошлой неделе погода заметно ухудшилась, и температура ощутимо снизилась. Снег, который растаял под лучами солнышка, превратился в лужи. А теперь эти лужи покрылись коркой льда, превращая дорогу в каток. У Забавы разъезжались ноги. Два раза она чуть не упала, чудом удержавшись на ногах. А вот в третий – не повезло.

Правая нога поехала вперед, за ней левая. Она рефлекторно взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие. Рука обо что-то стукнулась, от силы удара ее развернуло. Не имея сцепления с дорогой, она стала заваливаться и, инстинктивно борясь с падением, ухватилась за некий выступ. Об этот выступ она и ударилась рукой. Этим выступом оказалось боковое зеркало припаркованного автомобиля. Пластик не выдержал веса девушки и отломился. Следом оборвался провод, соединяющий эти две конструкции. И Забава таки грохнулась. Болевой импульс от локтей и коленей добежал до мозга, и она поморщилась. Открыла глаза и обнаружила, что крепко прижимает к груди оторванное зеркало. Это самое неуклюжее падение в ее жизни. И самое катастрофичное. Боль от содеянного примешалась к боли физической и вопреки логике вызвала смех. Да, подавленный; да, сдобренный истерикой, но все же неудержимый хохот. Успокоившись, она кое-как встала на ноги, цепляясь на тот же злополучный автомобиль. Колени прострелило и от боли на глазах выступили слезы. Забава переждала приступ и осмотрела машину. Грязная. И это мягко сказано. Кусок говна – вот более подходящее определение. Под толстым слоем грязи пытливым взглядом нащупала логотип трехконечной звезды внутри круга. Из уст сорвался мученический стон: она сломала зеркало у «Мерседеса».

Мо-ло-дец!

Яростный порыв ветра заставил втянуть голову в плечи. Достала из сумочки телефон и загуглила стоимость зеркала. Умный поисковик запросил модель. Пришлось пуститься в кругосветку вокруг машины, чтобы вычленить под толстым слоем грязи эти данные. Вдруг до нее дошло: это же Гелендваген. Огромный, дорогущий «Гелик». Жить захотелось чуточку меньше. По идее, можно аккуратно положить агрегат у колес раненного зверя и тихонечко смыться с места преступления. Этому же благоволит отсутствие сигнализации. Но должное воспитание и обостренное чувство справедливости приковали ее к месту. Ах да, еще боль в коленях. Очередной порыв ветра швырнул ей в лицо охапку мелких колючих снежинок и повалил снег. Забава скукожилась, как только смогла и погрузилась в мрачные думы о том, как ей расплатиться, на скольких работах придется вкалывать и не продадут ли ее в рабство. Саркастичная усмешка заиграла на губах – отличный первый день на новой работе.

Казалось, прошла вечность, и она намертво примерзла к земле. Холод пробирал до костей. В какой-то момент она перестала чувствовать конечности. Навалилась на машину, так и стояла.

– Вам что-то надо? – услышала из-за спины грубый низкий мужской голос. С трудом заставила себя отлипнуть и обернуться. На нее шел Гризли. Огромный, страшный и жутко злой. Она моргнула. Медведь продолжал надвигаться, неся ужасы мучительной смерти. Она моргнула дважды. Только тогда образ косолапого стал обретать очертания человека. Вернее, человекоподобного существа. Растительности на голове было так много, что она не могла разглядеть лица. Взлохмаченные волосы и спутанная борода были одного цвета с мохнатым тулупом, от чего казалось, что это все – шерсть. Он остановился в паре шагов и хмуро уставился на нее из-под низко нависших косматых бровей. С собой принес стойкий запах костра. Ей пришлось откинуть голову, чтобы встретить его взгляд. Шея с хрустом повиновалась.

– Это в-ваша м-машина? – стуча зубами, спросила она.

– Уж точно не ваша! – грубо отрезал он и вытаращился на зеркало в ее руках, – это что еще такое?! – взгляд метнулся к машине и обратно на нее.

– Это т-тоже в-ваше, – окоченевшими руками Забава протянула ему его вещь. – Так случилось, что я поскользнулась и упала. Ваш автомобиль оказался рядом по роковому стечению обстоятельств. Я зацепила зеркало и при падении отломила его. Потом вынуждена была дожидаться вас, чтобы обговорить условия возмещения ущерба, – преодолевая дрожь в голосе и лязгая зубами, сказала Забава. Мужчина забрал из протянутых рук обломанное зеркало и оглядел девушку с головы до ног все тем же сердитым взглядом. Ее била крупная дрожь. На голове образовался сугробик снега. Тушь размазалась на глазах от лишней влаги… она что, замерзла до слез?

– Давно ждете?

– Сто лет.

Мужчина перенес вес тела на одну ногу и хотел скрестить руки на широкой груди, да зеркало помешало.

– И что вы предлагаете?

– Для начала обменяться номерами телефонов и позволить мне уйти. Я очень хочу согреться!

– Ага, а потом ищи-свищи вас.

– Стала бы я тогда дожидаться вас?

И то верно. Но все равно сомнения оставались. Пока он раздумывал, Забава трясущимися руками достала телефон из сумочки и разблокировала его. Выжидательно посмотрела на мужчину. Он продиктовал цифры, но руки так трясись, а пальцы онемели, что она едва не выронила телефон. Тогда мужчина забрал его, сам набрал номер и приложил трубку к уху. Из кармана толстого грубо скроенного и наверняка очень теплого тулупа послышалась вибрация. Он вернул телефон Забаве, и она на негнущихся ногах поплелась в сторону дома, не веря своему счастью. Мужчина смотрел некоторое время ей вслед. Покачал головой. Достал телефон, открыл «пропущенные вызовы» и сохранил ее контакт. «Подснежник».