Этот день был для Жени удачным. С утра он неплохо поработал - эта работа хоть и не требовала большого творческого подъёма, сохраняя постоянное ощущение чего-то несбывшегося - зато давала приличные деньги и не тревожила его совесть. Оставалось достаточно времени и сил, которые можно было использовать на что угодно. От природы он не был аскетом и решил воспользоваться отпущенным ему временем. Девочки из дискотеки и групповой секс пришли как-то сами собой. Когда-то он стремился к этому нервно и сознательно, объясняя тем, что раз он хочет стать писателем, ему обязательно нужно узнать жизнь такой какая, она сейчас есть. Быть художником минувших времён казалось задачей не достойной и именно сексуальная революция представлялась ему главной чертой современной эпохи. Он откладывал свои неоконченные рукописи и шёл на улицу, заходил в кино, в кафе, наконец, на вокзал; часто возвращался домой один, снова садился за рукописи и, не написав ни строчки, клал их обратно. Редкие его половые партнёрши обычно оказывались грубыми и непонятливыми, часто не хватало денег и приходилось думать о заработках. Всё это было совсем недавно и с тех пор внешне мало что изменилось. Блекли честолюбивые мечты, и по Мере этого всё реальнее становились былые цели, выполнимее желания. Ощущение, что всё происходит само собой, разумеется было обманчивым: он составлял планы, продумывал их до мелочей, энергично стремился к их исполнению, заботился о будущем. Иметь дело с несовершеннолетними поначалу было страшно; но всё обходилось без последствий и постепенно страх прошёл. Он не изменял своему чувству справедливости: все эти встречи казались не более, чем взаимным исполнением желаний. Хотя большая часть его рукописей по-прежнему оставались незаконченными, жизнь была прекрасна уже такой, какова она есть. Он лишь изредка бросал кость вечности и тщеславию в виде коротких дневниковых записей. Дружба с ребятами из дискотеки была одной из самых удачных. Сегодня он сразу обратил внимание на Катю, и не ошибся. Девочка была настолько озабочена, что даже забыла одеть трусы. Недели две назад Наташка рассказывала ему о какой-то отличнице, которая давно хочет начать трахаться, но никак не найдёт с кем. (Потом Женя узнал, что и четвёрки и тройки в Катимом дневнике не были редкостью и хотя в классе был настоящий отличник, за ней, а не за ним закрепилось это прозвище). Наташка обещала привести свою "отличницу" в дискотеку, но потом вдруг перестала о ней говорить. Очевидно она опасалась, что Катя отобьёт слишком много его внимания. Так оно и получилось: Женя чувствовал, как начинает увлекаться или, говоря иным языкам - влюбляться в эту красивую и мягкую девочку. Всё шло как по маслу. После первого поцелуя, подруга расслабилась и была готова. Она едва попыталась остановить его руку, когда он полез к ней под платье и уж совсем не сопротивлялась, оказавшись в кровати. Ловким движением Женя откинул одеяло и опустил ещё одетую Катю на чистые свежие простыни. Понадобилось снова её поднимать, чтобы снять платье и лифчик. Нежная, слегка загорелая Катина кожа была покрыта красными пятнами. Она вздрагивала всем телом. Глаза были широко открыты, но вряд ли она в этот момент что-либо видела. Отступать было поздно. Она ждала: чего-то очень интересного иприятного. Женя быстро снял с Кати лёгкое платье, кофточку, расстегнул и снял лифчик. Её розовые соски сжались, вытянулись и красовались на белых плотных грудях как два весенних цветочка. Он сосал и ласкал губами то один то другой, от чего Катя тихо вскрикивала и откидывала голову. Его всегда восхищала форма женской груди; момент, когда женщина целиком отдавала ему свою грудь, казался чуть ли не самым приятным. Ласки становились томительными, всё сильнее хотелось новых, более сильных впечатлений. Женя встал и начал спешно раздеваться. Брючный ремень никак не хотел расстёгиваться, он снимал одну за другой свои вещи и бросал их в кучу вперемешку с Катиными вещами. "Апофеоз любви" - в его сознания промелькнул образ пирамиды из мужских брюк, платья, пиджака, лифчика, и т.п. Голая Катя несколько секунд лежала без движения, потом сжалась и уползла под одеяло. Наконец с одеждой было покончено. Приподняв край одеяла, Женя через секунду оказался рядом с Катей и прижал её к себе всем телом. В этот момент девочке захотелось посопротивляться: она сжала ноги, попыталась отвернуться, всхлипнула и на её глазах появились слёзы. Этот поворот событий встревожил Женю: он знал за собой свойство терять эрекцию при малейшей попытке партнёрши к сопротивлению. Такое случалось не всегда; в основном только с новыми женщинами и в особенности - с молоденькими девочками. По-видимому, в глубине его души шевелилось сомнение и нечто подобное традиционной совести. Но интеллект и мышцы работали безотказно; окало полминуты ласк груди и поцелуев оказалось достаточно чтобы снова обездвижить девочку. Повернуть её на спину и раздвинуть ноги не составило большого труда. Было всё готово. Он скользнул рукой вниз. Волосы на её лобке были ещё редкие и короткие. Ясно прощупывался маленький твёрдый клитор. Погладив его несколько секунд, Женя опустил руку ниже, и указательным пальцем нащупал маленькое мокрое влагалище. Его член слегка обмяк, но был ещё вполне пригоден для входа. Пришлось, однако, помогать рукой. Он раздвинул губы и прижал головку к девственной плеве. Одно быстрое движение - Катя вскрикнула от боли - и его головка оказалась внутри. Испуганные, широко раскрытые глаза юного существа, несколько быстрых нежных поцелуев... Обхватив Катю за плечи, Женя снова нажал нижней частью тела и ввёл ей член до конца. Катя снова закричала и заметалась от боли. Около минуты он лежал не двигаясь. Радовался обретению новой юной подруги, целовал её в лицо и плечи, говорил нежные слова. Потом осторожно начал ритмичные движения. Катя снова вся сжалась - на этот раз без крика - почувствовав её боль, он продолжал медленнее и аккуратнее. Половой акт продолжался минут пять: не будучи садистом, Женя вовсе не стремился его продлить. Но какие-то внутренние силы, как нарочно, действовали вопреки осознанному желанию - замедляли, когда надо было ускорить, и ускоряли, когда надо было замедлить. Весь процесс становился от этого интереснее, насыщеннее. Вот оно то, к чему стоит стремиться в жизни - думал Женя, снова и снова припадая губами к её губам, шее, нежным грудям. Чёрные, слегка вьющиеся Катины волосы были разбросаны по подушке, глаза закрыты. Её лицо выражало одновременно боль и сильное, необычайное удовольствие. Лёгкое щекотание в нижней части спины дало знать о приближении оргазма. Он ускорил движения, чувство приятного зуда сместилось в сторону заднего прохода, одновременно вторая волна этого чувства поднялась к груди и оттуда невероятной теплотой разлилась по всему телу. Он прижался к Кате со всей силой, она вскрикнула и его горячая сперма стала выливаться большими глотками в нежное тело девушки. На этот раз крик вырвался у него и через мгновение его мышци расслабились, были только усталость и удовольствие. Катя лежала без движения, едва понимая, что с ней происходит. По всему её телу разливалось тепло; между ног было больно и мокро, хотелось встать, помыться, завернуться в одеяло, отвернуться к стенке и тихо плакать. Но ещё больше ей хотелось чтобы тот твёрдый и длинный предмет остававшийся всё ещё внутри её тела, снова бы начал двигаться, пусть через боль, но продлить ещё и ещё это невероятное волшебное ощущение. Где-то вдали шевелилась гордость. Наташка и её приятели больше не будут относиться к ней с пренебрежением. Теперь и о ней в классе будут рассказывать загадочные истории, поддразнивая новичков двусмысленными намёками. Только сейчас Катя вспомнила про Наташку и Валерку, остававшихся за тонкой стенкой. Мысль, что они всё слышали и всё поняли, снова заставила её густо покраснеть. Но Катя знала своих друзей. Появиться сейчас перед ними было одновременно и стыдно и приятно. В конце концов, это её Женя пригласил к себе домой, а они попросту увязались. Катя вспомнила как ребята толкались у дверей такси и выясняли, кому ехать; ей стало весело и она улыбнулось. Одновременно она почувствовала прилив нежности к этому большому и умному человеку, лежавшему сейчас на ней, она обняла его за плечи, прижалась к нему обоими грудями и уткнулась лицом в его шею, слегка целуя её краями губ. Нежность была обоюдной: он тоже обнял Катю и они долго ещё целовали и ласкали друг друга, так и не вспомнив разъединиться.