- Тебе хватает мудрости и опыта. Это действительно достойно уважения.

- Я просто люблю. Люблю так, что сердце замирает каждый раз, когда вижу его. А когда любишь, сделаешь все для этого человека. Ну, ты знаешь. – Подмигнул ему Миллер. «Не знаю», хотел было сказать Паркер, но промолчал. – Спасибо тебе за него. Если бы не ты, едва ли он ввязался бы в криминал, едва ли мы бы встретились, так что, признаться, я очень тебе благодарен. За все. Даже за последние события. Ему было больно, но это очень сблизило нас. Тебе было сложно, но, тем не менее, ты смог перешагнуть через это и доверить мне самое дорогое, что у тебя есть.

- Мне действительно было очень сложно пойти на это. Ведь он не только самое дорогое, что у меня есть, он, в принципе, все, что у меня есть.

- А где же твоя семья? Родители? – Паркер вздохнул, собираясь с мыслями. Ну вот, уже потянуло на откровения. Хотя у них с Хансом и не было особо времени на подобные разговоры. Об этом знал лишь Мэй. О его жизни «до». И вспоминать не хотелось. Ведь он перечеркнул свое прошлое уже очень давно.

- Отец много пил. – Начал он несколько отрешенно. – Я не очень хорошо помню этот момент. Знаю лишь, что это он. Он убил маму. Мои воспоминания начинаются с момента, когда из дома уносят ее тело. И ничего не осталось в память о ней. Она носила короткую стрижку и мягкие длинные платья. Она была доброй. А потом ее так резко не стало. Но отца не взяли под стражу, не знаю почему. Нас оставили вместе с ним. Меня и мою старшую сестру Нэти. На тот момент ей было двенадцать. Она так сильно переживала, что пообещала отомстить ему за это. Но после смерти матери, отец принялся и за нее. Он привязывал ее к перилам за дверью балкона за непослушание и оставлял так на целую ночь. А утром снова уходил. Про мое существование он не помнил и подавно. У нас не было еды и теплых вещей. Я помню, мы ходили с ней по пустым комнатам, пока его не было, подбирали газеты с пола и делали из них самолеты. В тот день шел дождь, не только за окном, и дома тоже, но мебель оставалась сухой, почему-то этот момент врезался в память. Я помню дождь … Она объяснила мне, что так страдает ушедшая душа. Когда же отец заявился в следующий раз, пьяный, он сразу отправился в спальню, а Нэти взяла нож со стола, спрятала под подолом платья и отправилась следом. И то, что я увидел, когда зашел туда, подтолкнуло меня к серьезному шагу. В комнате было темно, он лежал вместе с ней на кровати и резал ее безвольное тело, резал, как стейк на части. Такой отвратительный звук металла и плоти. Помню, как сейчас. Мне хватило ума не дрогнуть и не обратить на себя внимания, тихо покинуть дом, забрать ключи и поджечь его. Достаточно было лишь бутылки со спиртом и одной спички. И вот я уже один. На улицах города я оказался, когда мне было девять. Остальных родственников я никогда не видел и не знал. И мне не жаль. Я учился выживать самостоятельно. И Мэй напомнил мне самого себя, когда я увидел его впервые. Я бывал в подобных ситуациях и не редко. А потому не смог пройти мимо. Словно до того момента никакой другой жизни и не было, словно я и не жил до этого вовсе. Это предало мне сил идти дальше. Уже не ради себя. Я обрел того, кто понимал меня без слов. Самую родную душу. Семью, если угодно. Стоило это осознать, против нас снова ополчился весь мир. И было уже не до морали. Я научил его убивать и приспосабливаться под любое обстоятельство. К сожалению, его не минула похожая судьба. Он едва не потерял сознание, когда увидел Сэнди в ванной. И по моей памяти это тоже ударило в тот момент. Я знал, что он чувствует. Я пережил тоже самое. Я не имел права оставлять его в такой ситуации одного, потому что остался единственным близким человеком в его жизни. То, что мне рассказал потом Роберт, когда я вернулся, как тяжело он переживал без меня, должно было сломать его. Он мог свихнуться от такой череды событий, если бы не ты, Хани. Это правда. Я рад, что Грин позвонил тебе и попросил приехать. Это здорово помогло. Не знаю, почему меня это так задело. Возможно, я присвоил человека себе после всего пережитого. Теперь я многое понимаю, посмотрев на ситуацию со стороны. Мой Хэй-Мэй встретил любовь всей своей жизни, а я, вместо того, чтобы порадоваться, еще и обвинил его в этом. Конченый дебил. Звучит ужасно.

- Звучит потрясающе. – Балконная дверь брякнула, Хэмерсон убрал прядь волос за ухо, и принялся скручивать нычку.

- А ну постой. – Паркер повернул его лицо к себе, заметив припухшую царапину на губе. – Ну ты бы хоть аккуратнее что ли, Ромео. – Укоризненно обратился он к Миллеру.

- Мне не больно. – Отвертелся Мэйсон, выпросив у Ханса зажигалку. Тот тоже с беспокойством посмотрел на следы своей деятельности, виновато заглянув в глаза, которые Мэйсон недовольно закатил, не найдя причин так беспокоиться о себе.

- Ты же, кажется, бросил курить? – Заметил Паркер.

- А это и не сигареты.

- Это «Косяк Мира». – На балконе появился Пол с идентичным экземпляром. – В прошлый раз нам помешали опробовать мое изобретение. Пришло время. Эй, ну вы там чего застряли?! – Позвал он остальных. Дин, Дасти и Роберт появились буквально через полминуты. Самокрутки пошли по рукам, создав атмосферу потрясающего единения собравшихся людей, семьи, Компании. Они курили Косяк Мира, примирившись спустя долгое время. И было так хорошо на душе. Так приятно. Они отпустили былые обиды, простили друг другу ошибки и сказанные резкие слова. Ведь самое лучшее время было не вчера, не завтра, оно было сегодня и прямо сейчас. И каждый мысленно благодарил друг друга за понимание и терпение. За веру в ближнего, и вовремя протянутую руку. За искренность, любовь и доверие.

Где-то фоном заиграла знакомая песня. Возможно, у кого-то в компьютере. Дин зашевелился под знакомый мотив, тут же совращая к этому же и Хэмерсона, снова пригласив его на танец, сославшись на все те же двадцать пять лет ожидания, хотя было уже двадцать семь. Никому не позволял делать подобного. Это была их маленькая традиция. Они топтались, докуривая косяк, и любовались вместе с остальными видом на так обожаемый теперь всеми мост, ставший родным домом и пристанищем для вечно юных и смелых душ, отчаянно жаждущих просто жить одним единственным днем. Самым лучшим.

- И завтра этот мир навсегда запомнит наши имена. Мое вам пророчество. – Заметил Дин.

Уйти из дома на улицы Питтсбурга от хорошей стабильной жизни в итоге стало лучшим решением в его жизни. Он встретил лучших людей в худших для жизни условиях. Со своими историями и травмами.

Он не пожалел, что нашел в себе силы вернуться и собрать их всех снова. И он не пожалеет, если жизнь ударит по ним в очередной раз, лишь бы вместе, лишь бы еще один день рядом. Они поссорятся еще и не единожды. Они будут праздновать новые победы и поражения. Научатся отпускать, прощать и снова любить. И все это, не смотря ни на что. Навсегда. Каким бы серьезным ни был бы вызов судьбы, ноги вновь приведут их обратно, на мост Форт-Дюкесн. Домой.