— Привет, — улыбнулась ему девушка, однако не могла не заметить странную растерянность у своего нового подводного знакомого. — Чему ты так удивлён?

«Не до конца верил, что ты придёшь одна», — ответил Луан.

— А кого, ты думал, я могу привести? — спросила она, но примерно понимала, кого: страшных людей в специальных костюмах, которые с большой радостью отправили бы такую «рыбку» на опыты.

«Человеков, которые могут на меня напасть. Так было, когда я хотел поговорить с ходячим мальком на берегу. Он испугался меня и привёл злого человека.»

— Значит, ты уже пробовал говорить с людьми? И получалось?

«Пробовал, но не получалось. Меня всегда боялись…»

«И неудивительно», — подумала Варя, понимая, если аккуратно не изучить и не привыкнуть к его столь непохожести, то он, и правда, может напугать и сильно.

«Сегодня получилось впервые», — договорив, тритон посмотрел на девушку молящим взглядом, мол, хоть ты не убегай, ведь у меня, наконец, появился шанс узнать людей получше.

Варя не смогла сдержать улыбки. Большие глаза сделали его взгляд слишком похожим на взгляд кота из Шрека.

— И что же тебе кажется интересным?

«Всё! Сначала у меня были лишь вещи с поверхности, мне нравилось их изучать. А потом захотелось узнать больше и о создателях этих вещей. Хотя вас и считают страшными, но вы во многом похожи на нас, только ходите по земле на этих своих…», — русал с какой-то брезгливостью посмотрел на ноги девушки. От такого взгляда Варе на секунду даже показалось, что это её ноги нечто инородное и неправильное, а не его рыбий хвост, и захотелось прикрыться.

«И, правда, белобрысая Ариэль», — хмыкнула Варька от мысли, что рассказ про интерес к людским вещам уж больно напоминает один мультфильм. Хотя нет. Даже у рыжей русалочки так не горели глаза от любопытства, как у Луана, когда он говорил о своём увлечении.

«Ты же расскажешь?» — тем временем не унимался тритон от перспектив дружбы с человеком.

Он даже оказался ближе к собеседнице, когда у самого берега опёрся на каменные плиты и поднялся на сильных руках, вынырнув из воды почти по пояс, из-за чего у девушки получилось разглядеть странные глубокие «раны» у ребёр. Наверное, это были жабры.

— Погоди-погоди, — засмеялась Варя от такого энтузиазма собеседника. — Мне же тоже интересно узнать о тебе. Ты-то людей изучаешь давно, а я подобных тебе никогда не видела.

Эти слова тут же вернули водяного с небес на землю (или, может, с поверхности на дно?). Когда он говорил о своём увлечении, когда загорелся желанием узнать обо всём, чем его когда-то заинтересовали люди, он напоминал ей ребёнка, выглядел, как её младший брат, Даня. Тогда ей так хотелось обвинить его в легкомысленности, наивности и глупости и даже удивиться, как он ещё не попался. Однако он слишком быстро изменился. От одного лишь намёка о выдачи секретов своего народа русал тут же нахмурился, отплыл подальше и с недоверием посмотреть на неё. Так он сразу стал и взрослее, и серьёзнее и даже опаснее — последнее обеспечивал лёгкий нечеловеческий оскал. Наверное, увидь она его таким в первый раз, и нынешнего разговора бы никогда не состоялось.

Для себя Варя решила, что на самом деле он действует с полным пониманием ситуации, просто он натура очень увлечённая, и быстро отвлекается и забывается, когда видит что-то любопытное для себя. Ей стало интересно, все ли представители его народа такие же эмоциональные, или это он один такой неспокойный, вот и не сиделось ему в безопасности на дне?

«Мне жаль, но я не могу говорить с человеком о моём народе, так я подвергну опасности не только себя, но и сородичей», — однако впоследствии Луан смягчился.

Он правильно подумал, что человек интересуется, как и он, из простого любопытства, а не корыстных помыслов достать секреты его народа, в том числе точное местообитание, поэтому и оскал пропал, и грубость ушла. И русал даже извинился, что не может отплатить ответами на ответы.

Варе захотелось выть от досады. Ну как же так, перед ней сказочное неизвестное существо, но он о себе ничего рассказывает? Однако Луан, вопреки первому впечатлению, не был эгоистом, потому что хоть он и поднялся на поверхность из своего любопытства, но всё равно продолжает думать за сохранность секрета своего народа, так что и не ей проявлять эгоизм и требовать от него ответов.

— Я не буду спрашивать о твоих секретах, — успокоила его девушка. — Но ведь что-нибудь рассказать о себе ты бы мог, правда? Например, как ты говоришь? Откуда ты знаешь мой язык? — однако отказать себе в любопытстве она так же не могла. — А то без каких-либо объяснений я чувствую себя странно.

«Странно?»

— Именно. У нас как бы принято считать, что люди, которые слышат голоса в своей голове, мягко говоря, не в себе.

Ненадолго русал задумался, понимая, что он тоже должен хоть что-то рассказать, чтобы их разговор был честным. В конце концов он решил, что эти знания не относятся к секретам, которые могли принести вред его народу, поэтому согласился ответить.

«Передавать друг другу мысли для общения — для нас естественно. Иногда можем усилить их голосом», — в подтверждение своих слов Луан издал какой-то странный вой, девушке он напомнил китовый. — «Голосом можно общаться и с низшими существами. Дельфинами, например, или осьминогами. Но чаще с ними создают связь, потому что они верные, хорошие друзья, и мы хотим, чтобы мы друг друга понимали одинаково. Кто-то рискует и хочет создать связь с такими опасными существами, как акулы. Но это скорее исключение. В большинстве своём эти твари слишком тупые и жадные, чтобы с ними общаться на равных. Терпеть их не могу.»

Девушку посмешило очередное забавное проявление эмоций собеседника, который очень красноречиво выразил своё отношение к зубастым «братьям нашим меньшим».

— А общение с людьми ты тоже воспринимаешь, как с «низшими»? — спросила Варя из интереса, хотя его положительного ответа она бы не поняла.

Пусть она и относилась к нему лояльно, но гордость никогда бы не позволила признать, что подводный народ может соперничать с человеком, побывавшим даже в космосе. Тем более она представляла его народ коренными жителями, почти аборигенами, которые и поныне живут охотой на зверей, их мясом питаются, а шкуры — надевают.

«Нет. Как с себе подобными. Я же говорил, что мы похожи. Только вы совсем перестали понимать наших голосов, а мы — ваших, поэтому, чтобы мы могли друг друга услышать, с вами нужно создавать связь по отдельности.»

— И как создаётся эта… связь?

«Через прикосновения. Так я могу почувствовать чужую природу, узнать, как мыслить, чтобы меня услышали и поняли. Это же помогает мне видеть, эм, настроение, наверное. Например, могу узнать настроен заинтересовавший меня дельфин на общение со мной. У них же есть свои предпочтения, и не каждому я могу нравиться. Всё происходит само собой, я не могу объяснить…»

Если раньше Варя пыталась, как-то научно объяснить всё что связанно с этим существом, то после описания таких его «способностей» она окончательно запуталась. Озвученное им казалось какой-то… магией.

А, впрочем, и пусть это будет магия, что с того? Если абстрагироваться от привычки искать всему необъяснимому объяснение, то его способности её завораживали, возвращали в детство, когда маленькая Варя, как и любой ребёнок, мечтала научиться понимать животных.

— При нашей первой встрече ты уже понимал меня, значит, ты связь установил, когда спасал?

«Да. Я к человекам почти никогда не приближался, поэтому хотел попробовать услышать тебя. И… извини, если я поступил недопустимо.»

От вида вновь тех больших кошачьих глаз Варя даже не могла сомневаться в искренности его извинения, а поэтому, посмеявшись, только махнула рукой, ведь если бы он этого не сделал, то и разговора бы не было.

— Лучше скажи, что ты там узнал обо мне? — уже несколько стеснительно спросила девушка, не до конца понимая, где границы его этого «видеть».

«Что ты умеешь слушать… примерно. Я не могу объяснить, но, поверь, плохие, опасные сущности чувствуются сразу.»