Придя в себя, решив, что вместо того, чтобы кричать о невозможности, лучше бы эту «невозможность» изучить, Варя наконец вновь глянула на воду. За время её раздумий существо подплыло совсем близко к берегу, фактически опиралось руками о каменные плиты. Но не был он похож на хищника, незаметно подкрадывающегося к своей жертве. Наоборот, его мотив казался вполне себе мирным. Ведь большие серые глаза горели невинным любопытством, пока он на неё посматривал, а его голова была наклонена в бок. Этот нюанс Варя посчитала интересным, потому что так неосознанно делают люди, когда смотрят на то, что их заинтересовало, а раз этот водяной использует тот же язык жестов, значит, он намного ближе к людям, чем бы её напуганному от встречи с тем, кто на неё не похож, разуму хотелось.

Вместе с этим он тоже проявлял осторожность. Когда она на него посмотрела, он тут же дёрнулся, будто бы готовый моментально скрыться под водой не только при виде угрозы, а даже от любого резкого её движения.

Варя пугать его не собиралась. Вместо этого девушка воспользовалась, тем что неизвестное существо оказалось довольно-таки близко к поверхности, и можно было увидеть хотя бы очертания того, что скрывается под водой. А там был… хвост. Большой, массивный, рыбий, белый хвост.

«И правда, наполовину человек, наполовину рыба, — ахнула Варя от осознания, что перед ней живая фантазия многих детей, особенно девочек, выросших на мультиках про сказочный подводных созданий. — Русалка. Данька был прав». Хотя скорее не русалка, а русал или тритон, если это действительно «он».

— Спасибо, что спас нас. И… прости за браслет, — отложив размышления о том, стоит ли ей сейчас завалить существо вопросами или всё-таки сбежать и скорее позвонить «куда следует», Варя решила сказать то, что для неё было сейчас важнее.

Не ей сейчас кричать и кривиться от вида этой рыбы-переростка, когда он был её спасителем. Если бы не его воистину неожиданное вмешательство, кто знает, может быть, для их семьи этот Новый год стал бы трагедией. И девушка была ему искренне благодарна. Неважно, что перед ней находится либо мировая сенсация, либо интересный экземпляр для лабораторного стола, — её воспитывали быть благодарной.

Кажется, русал тоже посчитал сказанное ею чем-то неожиданным.

«Ты меня не боишься?» — новые слова раздались в её голове.

Варя несколько помедлила с ответом. Разумеется, о комфортных ощущениях при взгляде на это существо говорить не приходится. То, что он «наполовину человек», это ещё громко сказано. Глаза большие, кожа белая, чешуя. Губ нет — есть только рот и виднеются острые акульи (треугольные и их много) зубы, вместо привычных ушных раковин — плавники, ни бровей, ни ресниц нет, а вместо волос на голове белые длинные тонкие жгутики, как усы у сома или сибирского осётра. При этом чешуя делала абсолютно каменным его лицо: только глаза кое-как и делали понятными его эмоции. Зато очень даже интенсивно шевелились ушные плавники. Они заменяют ему лицевую мимику? Но ещё непонятнее были его «волосы». Девушке казалось, что жгутики, пусть и не так интенсивно и не изгибались, как щупальца у Дейви Джонса, но всё равно шевелились. «Может, они какой-то орган осязания или ориентирования, как у того же сома?» — задалась она вопросом, вспоминая рассказы отца.

И ведь эти отличия только его головы.

Впрочем, Варя воспринимала эти особенности относительно спокойно, даже от запаха рыбы не кривилась. Благодаря папиному увлечению в их доме запах рыбы (особенно в летний период) это практически ежедневная обыденность. Это же помогло ей не совсем уж категорически отнестись и к прочим проявлениям рыбьих черт.

— Боюсь. Ты страшный и противный, — честно призналась девушка. — Но интересный. Знаешь ли, у нас как бы принято, что русалки — это сказка.

Кажется, её тон ему понравился, раз в тот момент взгляд существа подобрел, было похоже, что он улыбнулся. Заодно зашевелились его ушные плавники: расслаблено по небольшой амплитуде закачались (отдалённо напоминает радостное виляние хвостом у собаки). Видимо, она угадала, что это и есть показатель его эмоций. Но от общего вида русала и сравнения с собакой девушке стало смешно, и она, не сдержавшись, хихикнула. Из-за чего серые глаза тут же с любопытством и задумчивостью уставились на неё. Очень похоже, что для него попытка понять её эмоции по лицу была таким же ребусом, как для неё — по ушам.

«Аналогично. Кто не поднимался на поверхность, не верит в наземный мир и человеков», — ответил он.

Что на неё смотрят, как на что-то чудное и необъяснимое, было для девушки непривычно. Это заставило её несколько сдерживаться самой в своём любопытстве, понимая, что на русала она смотрит так же, и он тоже, наверное, чувствует себя неуютно. Не зря же вначале он так обиженно рыкнул.

— Видимо, тех, кто поднимался, всё-таки было немало, — подумала она.

«Почему ты так думаешь?» — услышала она его вопрос.

— В мифологиях разных народов есть упоминания о русалках в том или ином виде, — ответила Варя, подумав, что причина в такой схожести образов и заключается в том, что они точно не первые умудрились встретиться. — Например, есть мифы о сиренах, которые приманивали своим пением моряков, — теперь от мыслей о сиренах она уже с сомнением покосилась на русала. Как-то не вовремя пришли подозрения, что у тех легенд может быть вполне себе реальный шанс на существование.

«Зачем?» — но он не заметил этих её сомнений, а, судя по удивлённому тону, пытался понять мотивы поведения своих сказочных древнегреческих «родственниц».

— Чтобы утащить под воду и съесть, — пожала плечами девушка.

Для неё такой мотив был вполне себе привычен, поскольку людоеды среди мифических монстров не редкость. А вот для тритона, судя по всему, — нет. Очевидно, мысли о людоедстве его ошарашили. От удивления его и без того немаленькие глаза стали ещё больше, а ушные плавники растопырились в разные стороны.

Теперь он был похож на чебурашку, и от такого сравнения девушка не сдержалась и снова захихикала. Такая его реакция её успокоила, заставила уверовать, что ей точно нечего бояться. Теперь осталось убедиться, что ему несвойственны опасные шалости, как его славянским «родственницам».

«Другие, как и я, могли подняться на поверхность только из любопытства», — произнёс русал, который постарался отмахнуться от непонравившегося ему образа сирен.

«Так ты, значит, у нас Русалочка», — подумала девушка о сходстве его характера с, наверное, самой известной русалкой. Впрочем, это неудивительно. Наверняка, только совокупность наивности, любопытства и жажды приключений способны заставить покорять что-то неизведанное. А как она поняла из его слов, для ему подобных поверхность — это столь же неизведанное пространство, как глубины океана — для людей.

Встреча представителей двух миров: подводного и наземного, — которая выдернула Варю из реальности своей невозможностью, была вынуждена в эту реальность вернуть, когда зазвонил телефон. Услышав знакомую мелодию, девушка тут же полезла в рюкзак, потому что пропустить звонок от мамы порой бывает опасней, чем встретить живой миф. Тем временем со стороны воды раздались только брызги быстро сбегающего под воду существа.

Разговор по телефону для Вари прошёл в каком-то странном состоянии. С одной стороны, надо бы просто говорить, будто ничего не произошло, а с другой, она же только что-то разговаривала с настоящей русалкой, что вообще может быть важнее этого?! Впрочем, девушка смогла побороть желание истерично кричать, и беседа прошла, как ей казалось, по-обычному. Да и какой смысл по телефону говорить столь сенсационные новости? Ей никто не поверит, а мама ещё и волноваться будет, подумает, что у дочки от переохлаждения галлюцинации начались.

Когда же голос на той стороне телефонной линии стих, девушка вернулась в нереальную атмосферу этого берега. Однако отвести взгляд от телефона, манящего возможностью воспользоваться случаем, запечатлеть эту «нереальность», было тяжело. Переборола она этот соблазн не сразу.