Понятие «авторство», которое означает только принадлежность идеи в овеществленном идеальном результате автору – творцу, было заменено термином «авторское право», т. е. правом автора распоряжаться своей «интеллектуальной собственностью», под которой в рыночных условиях монетаристской системы стали подразумевать стоимость реализации неизвестно чего. Парадоксальность такой замены проявляется следующим образом. С одной стороны, бессмысленно любую новую идею обозначать как собственность, потому что она, в определенной степени, является общественной идеей и возникла не на пустом месте, а на основе предыдущих, уже имеющихся знаний, опыта, аналогий. С другой стороны, абсолютно все открытия и новые идеи априори предназначаются для общественного пользования, т. е. имеют социальный характер. Кроме того, денежную стоимость и вообще ценность любой вещи, предмета, а тем более идеи, еще никто никогда не умел определять. Поэтому все проблемы, связанные с защитой, продажей, использованием стоимости «интеллектуальной собственности» являются надуманными и сугубо конъюнктурными, соответствующими антисоциальным и антигуманным принципам монетаризма. Не случайно, эти вопросы касаются только современных ученых, но никто не знает, сколько и куда отчислять за открытия Ньютона, Архимеда и сотням тысяч других ученых человечества, сделанными в прежние эпохи[163]. Использование понятий «интеллектуальная собственность» и «коммерческая тайна» в реальной действительности приводят только к бессмысленному увеличению стоимости продукции в целях наживы.
С появлением системы машин в индустриальном производстве для обозначения частной собственности вместо перечисления наименований орудий труда и средств производства стали использовать суммарную стоимостную оценку машин и технологического оборудования, стоимость всех средств и условий труда, зданий, сооружений, коммуникаций и т. д. Таким образом, показатель стоимости стал основной характеристикой, атрибутом понятия частной собственности. Представление таковой только в виде стоимости еще больше исказило сущность понятия, что привело к очень серьезным последствиям. Прежде всего, представление частной собственности в виде обезличенной стоимости стало использоваться в качестве единственного основания для стратификации общества, для формирования экономических отношений, нормативно-правовой базы, распределения благ (результатов совокупного труда), стратегии развития общества и в целом для общественного устройства, исходя из частнособственнических интересов. Более того, когда деньги вместо универсального средства (функции) соизмерения и сопоставления вещественных результатов человеческого труда, наряду с понятием капитала, как самовозрастающей стоимости, превратились в специфический «товар» и средство накопления богатств, наряду с отраслями реальной экономики появилась масса отраслей квазидеятельности, где вместо реального производства продуктов потребления путем различного рода манипуляций, спекуляции, обмана, ростовщичества и мошенничества стали «производить» огромные количества пустых фантомных денег для строительства финансовых пирамид[164]. Частная собственность при этом стала представлять из себя просто абстрактный суммарный показатель денежной стоимости, включая и сами денежные средства (финансовый капитал). Однако, как и любая другая характеристика продукции (вес, размер, материал, цвет, запах и т. д.) абстрактный показатель стоимости сам по себе не может быть собственностью, а тем более без привязки его к какому-то конкретному объекту. В результате показатель стоимости как уже созданных – овеществленных, так и вновь создаваемых, еще не овеществленных, основных фондов стал обозначаться «капиталом», появился инвестиционный, паевой и акционерный капитал без привязки к конкретным объектам или их элементам.
В понятие собственности, как денежной стоимости, помимо бессмысленного обладания, владения совершенно необоснованно ввели такие характеристики – функции, как распоряжение, использование (потребление) и управление. Однако распоряжаться, использовать (потреблять) или управлять (?) показателем стоимости (активами, акциями) как собственностью физически невозможно[165]. Это все можно делать только с натуральным, овеществленным продуктом (объектом) в строгом соответствии с его функциональным предназначением и обозначением, которое в стоимостных показателях никак не отражается[166]. Более того, земля, реки, озера, моря, флора, фауна, природные недра и все объекты как естественной, так и антропогенной природной среды не обладают стоимостью, не принадлежат никому, а потому не могут быть не только частной, но и даже общественной собственностью. Однако, в то же время они, не являясь собственностью, могут быть в общем владении, или общественном пользовании. Не случайно, именно поэтому «управление» частной собственностью, т. е. ее стоимостью, приобрело такие экзотические, бессмысленные формы как управление акционерным капиталом, и стало осуществляться не в реальном материальном производстве, а только в сфере абстрактных финансовых, игровых операций, валютных спекуляций и «игрой» на фондовом рынке (фондовой бирже), появились целые отрасли подобной квазидеятельности[167].
Повышение производительных сил общества в результате научно-технического прогресса происходит за счет объективного всеобщего универсального разделения и специализации труда на отдельные механизированные, машинизированные и автоматизированные операции, т. е. симплифицированные движения и действия человека, включая органы чувств. При этом результат индивидуального труда при его кооперации с другими операциями, просто исчезает, его невозможно ни описать, ни измерить количественно[168]. Соответственно, при этом исчезает и понятие индивидуальной собственности на эти неизмеримые индивидуальные результаты труда, потому что результат в форме готовой продукции в натуральном виде, пригодной для использования, может быть только общим, совместным. С этой точки зрения абсолютно все результаты кооперированной человеческой деятельности, как материальные, так и духовные, являются общими, совместными и поэтому всегда имеют социальный характер. Парадоксальность ситуации заключается еще и в том, что методология стоимостной (денежной) оценки (расчета) результатов индивидуального, кооперативного, а тем более, коллективного, совместного труда до сих пор отсутствует.
В настоящее время человек потребляет только искусственные продукты, которые являются результатом совместного кооперативного труда нескольких поколений людей, а основой всех материальных искусственных продуктов является натуральное природное (естественное) сырье, которое не имеет стоимости и никоим образом не может обозначаться понятием собственности. По существу, и любые духовные результаты человеческой деятельности, включая мысли или отдельные слова, не могут быть результатом мыслительной деятельности одного человека и его собственностью, в связи с тем, что умение говорить, думать, формировать свои мысли и в целом знания и культура – это не наследственный генетический признак, а прежде всего социальный результат общественной системы воспитания и образования[169].
Таким образом, любое понятие собственности, – общественной, государственной, а тем более частной, личной, индивидуальной, или интеллектуальной должно быть исключено из обращения как абсолютно бессмысленное[170]. Владение, пользование любыми социальными (общественными) результатами труда не может обозначаться как собственность, независимо от способа приобретения этого продукта в пользование. Продукты питания, нижнее белье, одежда, посуда, мебель, жилье, бытовая техника, дороги, транспортные средства, воздух и т. д. потребляются и используются не потому, что они являются личной собственностью, а потому что предназначены для функционального использования всеми членами общества. Тем более, совершенно абсурдным является такое положение, когда огромные предприятия, земля, леса, транспортные магистрали, электростанции, рудники, шахты и т. п. обозначаются как «домашние хозяйства» и являются частной или какой-либо другой собственностью. К сожалению, именно на таких безумных понятиях строится монетаристская экономика общества, формируется представление об общественном устройстве и осуществляется государственное управление.
