Старший маг Эгланана работал так спокойно и размеренно, словно находился не в Гинкмарских лесах, а во дворце своего господина посреди столицы Каграла. Он то приносил жертвы, стараясь выбирать наименее ценное и наиболее громоздкое из захваченного в «Сухой гавани», то приступал к воскрешению очередного воина. Сегодня вернул с того света уже восьмерых, и намеревался продолжать в том же темпе до вечера.

И остальные дела в королевском стане тоже делались без ненужной спешки, чинно-благородно. Конечно, пока мы туда не пришли.

Застрельщиком боя выступил леший. Пользуясь недюжинными способностями к скрытным перемещениям, он пробрался к загону у озера и пугнул лошадей. Животные частью бросились в воду, частью сломали жерди и промчались по окраине эльфийского лагеря. Часовые отвлеклись, и это позволило волколатникам вырезать их до единого. Не то что бы они могли нам помешать, но надо же было с чего-то начинать сокращение остроухого поголовья. А стоящие поодиночке живые столбики – хороший выбор для этого.

Айк возник в полукруге повозок и успел убить троих воинов, прежде чем остальные включились в ситуацию и начали драться в полную силу. Прячущаяся в зарослях Жюстина сбила первый боевой каст вражескому магу добротным огненным заклинанием, после чего на почтенного старца налетел Люцифер. В устроенной лешим суматохе его не сразу отличили от других коней. Находившиеся в загоне эльфийские лошади, в отличие от захваченных в «Гавани», быстро преодолели панику и вернулись. А некоторые вовсе стояли в бардах меж палаток именно на случай внезапного нападения – они и не убегали никуда.

Я на костомехе зашел на лагерь с той стороны, что была защищена повозками. С ходу перевернув одну из них, прорвался к королевскому шатру и обрушил на него дубину. К сожалению, Эгланана в нем уже не было: он как раз выскочил наружу.

Люцифер угробил мага и ускакал в лес, пока самого не убили. Тут же развернулся и ринулся в новую атаку, только уже не такую дерзкую, как первая, и не в одиночку, а вместе с волколатниками. Костомех крошил дубиной и протыкал вилами эльфов и их коней.

Памятуя о туре Гольта, я был готов к тому, что у части противников будут петы помимо маунтов, однако не предполагал, что их окажется так много. Видимо, какая-то расовая особенность остроухих позволяла им без особых проблем иметь и развивать двух, а то и трех питомцев сразу. Теперь они активировали скрытых, и поле боя заполнилось самыми разными существами – от обычных, вроде тех же туров, до самых экзотических монстров с двумя головами и восемью лапами.

В первые секунды именно численное превосходство врагов помогло нам не только сражаться с ними на равных, но и наносить тяжелейший урон. Они не могли, не успевали построиться, чтобы использовать против нас мощь правильных боевых порядков даже мелких групп, не говоря обо всем отряде. Приземистые пронырливые волколатники появлялись среди эльфов и их коней то тут, то там, и успели забрать немало жизней, прежде чем им пришлось сцепиться с похожими на них по характеристикам петами. Айк перемещался по вражескому лагерю короткими порталами, не давая себя окружить, и дрался с той же эффективностью, как вся стая Торна.

Однако главным поражающим фактором, как и ожидалось, стал костомех. Он стягивал на себя основные силы эльфов просто потому, что был самым заметным; а мне только это и надо было. Я протянул сколько смог в обычном режиме, отступая к свободной от повозок окраине лагеря, и активировал «берсеркер». Раньше мне всегда чего-то не хватало при его использовании – я по глупости думал, что лимитного времени. Ан нет! Мне не хватало скелета горного тролля восьмидесятого уровня, вооруженного большой-пребольшой дубиной.

Вот уж на чем можно развернуться, когда вокруг полно мишеней для ударов! Черенок вил мне довольно быстро перерубили. Ловко и умело – наискось. Костомех с не меньшей ловкостью сунул отличившемуся воину в забрало заостренную его же мечом палку и перехватил дубину обеими лапами.

Поперли! Сейчас покажем тут кое-кому, на что способен мирно пашущий советский трактор!

Я перешел в наступление, топча мелких петов, вбивая в землю крупных вместе с их хозяевами и ломая лошадиные хребты. В меня стреляли, однако в тяжелой броне, и будучи защищен грудной клеткой костомеха, я был практически неуязвим для стрел. Попадания малых файерболов пока держала навешанная Жюстиной на скелет и меня защита, а применить средние и большие оказалось некому: среди эльфов было несколько воинов-магов, однако они или уже погибли, или занимались нейтрализацией Айка. Тем не менее моя живучесть падала от заклинаний, против которых баффы были неэффективны, и использования «берсеркера», а костомеха – от ударов мечей и боевых дубин по ногам и корпусу, ядовитых плевков экзотичных петов и их укусов в суставы. Жюстине с ее коллекцией накопителей от Клары и Хулио пока удавалось отчасти компенсировать ущерб, наносимый нам и остальным нашим. После первого своего выпада против мага Эгланана она себя видимым образом не проявляла, сосредоточившись на неотложной медпомощи группе. Без «аптечки» в таком бою никуда. Доставать элики не всякий раз получалось, каждый третий я ронял второпях. А волколатники вовсе не могли использовать снадобья в ходе схватки.

Менее чем через минуту костомеху перерубили колено – то самое злосчастное левое колено, которое ему когда-то перерубил и я. Он запрыгал в сторону на одной ноге, уперся плечом, а затем спиной в ствол ближайшего дерева и не упал. Я выскочил из кабины управления и отдал скелету команду на простейшую самостоятельную оборону от нападающих. Какое-то их число он на малое время свяжет боем, а дальше…

Дальше могла быть только смерть в неравном сражении. Для него, меня, всех нас. Погиб один волколатник, другой, третий. Люцифер, весь израненный, еле держался. Айк ослабел и сильно замедлился. Предпоследний портал он построил к укрытию Жюстины и убил воина, который вычислил и убил ее; последним вернулся в лагерь, чтобы разделить общую участь. Кажется, я чрезмерно расщедрился, посулив нам один шанс из десяти. Ни одного из ста – это было бы вернее.

Напоследок я хотел только найти Эгланана. Конечно, он и оставшись в живых не сумеет меня воскресить для пыток и казни: у него магов не осталось, бояться нечего. Зато если в драке с ним не я прикончу его, а наоборот, – что, кстати, вероятнее, – то талисман «Месть мертвеца» реанимирует меня именно для расплаты с главным виновником уничтожения «Гавани». Свеженького и полного сил. Как раз тогда, когда Эгланан будет меньше всего этого ждать. И мне представится случай действительно его убить. С реальными шансами. Все равно ведь подыхать – так лучше сделать это с наибольшей пользой.

Разыскивать эльфийского короля не пришлось. Он сам меня нашел и криком дал знать окружившим меня воинам и петам, что я принадлежу ему, и только его меч имеет право прервать мое существование. Окей, папаша! Я рад, что наши интересы совпадают. За исключением того, кто чье существование прервет. Но с этим мы разберемся, правда?

Двадцать пять секунд, что оставались до конца лимита на использование «берсеркера», ушли на яростную рубку с бойцом, превосходящим меня на тридцать уровней. А потом откуда-то сбоку вынырнул леший, переживший свою хозяйку и сумевший незаметно подобраться к нам; а потом я приказал сражавшемуся еще в одиночку костомеху метнуть в короля дубину, и скелет сделал это на удивление точно; а потом…

Я не помню, что случилось потом. Но я еле вытащил меч из пробитой насквозь кирасы Эгланана. Во-первых, я совсем ослабел. Во-вторых, клинок застрял здорово. Он вышел из вцепившейся в него чужой брони со скрипом и скрежетом, все еще светясь голубым, и погас, точно мертвый. Эгланан упал, а я остался стоять посреди догоравшей в лагере битвы. Еще до начала нашего с королем поединка эльфы перестали спешить и ошибаться, начали действовать четко и расчетливо. Поняли, что торопиться некуда, – мы так и так обречены. Теперь отпали последние сомнения в этом, и мой частный выигрыш не мог ничего изменить. Торн, два его сородича, Айк – все тяжело ранены, все почти что при последнем издыхании. Как и Люцифер. Как и я сам. Как пришедший мне на выручку леший…