Сады и фонтаны остались позади, и за окном султанской кареты замелькали первые деревья. Уже очень скоро Хюррем поняла, что они углубляются всё дальше в лес. Сердце немного отпустило при мысли, что с каждой минутой она все ближе к своему шехзаде. Всё произошло так быстро, это письмо, словно гром среди ясного неба.

Слишком малы Селим и Баязед для самостоятельной жизни вдали от матери. Лалла, ну что лала… знает она, как они могут своевольничать, но лишь бы с ними ничего не случилось. Чем мог захворать ее сынок, в письме ничего не написано толком, верно, тоже спешили отправить весть. Ох, рано она выпустила их из-под крыла, недаром мелькали тревожные мысли, и сновидения были нехорошие в последнее время.

Дворцовый астролог объяснил, конечно, дескать, будут зимы, будут и вёсны, да ещё про снега и дожди что-то говорил, но и про розы в саду. Сколько ни добивалась от него Хюррем конкретной информации, в ответ получила лишь обтекаемые фразы, мол, всё в тумане пока, а вот как солнце подойдёт к Козерогу, а луна выйдет из четвертого дома, так сразу и дым развеется.

– Госпожа моя, не желаете ли освежиться возле фонтана, что вскорости должен появиться у нас на пути?

Голос служанки, вывел Хюррем из глубокой задумчивости.

– Ах, нет, нам нужно сегодня успеть проехать как можно больше, не будем останавливаться!

– Как пожелаете, моя госпожа. Прошу прощения, но, кажется, наш кучер просит позволения что-то сказать вам.

И в самом деле, карета остановилась, Хюррем выглянула и обратилась к молодому человеку:

– В чем дело, почему мы остановились?

– О, великодушнейшая госпожа, я прошу вашего позволения напоить лошадей, дабы они помчались быстрее ветра, а через несколько часов мы сможем поменять их на других.

– Ну что же, только не мешкай.

Хюррем решила всё-таки освежиться у придорожного фонтанчика, помятуя, что путь неблизкий. Вода всегда доставляла ей радость, даже сейчас находясь в тревожных думах, Хюррем невольно вспомнила хамам, где лучше всего было мыться неспеша без назойливых гаремных барышень, которые могли испортить настроение. Поэтому всегда старалась выбрать время наиболее безлюдное. Конечно, всем можно было запретить входить туда, пока моется хасеки. Но не султаншам, увы. В своё время Махидевран очень любила устроить скандал в хамаме, просто беда с этим была какая-то. Хюррем до сих пор удивлялась, как в те времена её не пристукнула о мраморные плитки мать старшего шехзаде, случайно, конечно. А желание это явно читалось в глазах весенней розочки. Слава Аллаху, уехала и она, но приезжает иногда всем на радость… а уж Хюррем до чего её визитам рада бывает.... Вот и сейчас Мустафа и его мать наводнили дворец, заполнили его своим присутствием до краев, кажется, что и вздохнуть уж без их ведома невозможно.

– Госпожа моя…

Робкий голос девушки в очередной раз вывел Хюррем из задумчивости.

– Госпожа, позвольте предложить вам розовую воду для омовения вашего прекрасного лика, она так хороша после умывания и позволит вашей несравненной коже сохранить память о родниковой воде, дабы усталость и дорожное уныние не коснулись вашего благословенного…

– Э… хорошо, я поняла. Умойся и ты этим эликсиром.

Служанка открыла приятно пахнущий розовый флакон и побрызгала на своё лицо содержимым. В воздухе и правда разлился нежный аромат роз. Хюррем подождала по обыкновению, не появится ли на лице девушки какая-нибудь быстрая хворь. Убедившись в относительной безопасности средства, решила, что пара капель была бы кстати.

– Как тебя зовут?– спросила она после использования эликсира.

Ответить девушка не успела, так как вдруг подняла глаза и вскрикнула от ужаса. В этот же момент что-то заслонило свет для султанши, она почувствовала, что падает.

Резкий толчок, и Хюррем даже не поняла, как оказалась на земле, благо шлейф длинных юбок послужил смягчающим обстоятельством при падении. Рядом что-то барахталось, что-то, запутавшееся в вуали султанши и отчаянно завывающее. Хюррем с удивлением взирала на этот комок, из которого то и дело высовывались то лапа, то хвост. Вскоре стало понятно, что покушение на султаншу совершила не кто иная, как кошка, которая умудрилась сбить свою жертву с ног и присвоить-таки себе не только внушительный кусок вуалевой ткани, но и ярко сверкающую на солнце диадему.

Именно это украшение, по всей вероятности, стало причиной столь устрашающего прыжка. Выполненная Сулейманом с такой любовью в новой технике шлифования, она сверкала на солнце, пробивающемся сквозь листву, словно зеркало. В последнее время султан интересовался европейскими способами обработки металла. И украшение получилось изумительным по своей красоте. Матовая маслянистая поверхность голубой бирюзы, доставленная по специальному заказу из Ирана, контрастировала с яркими бликами золотых граней. Хюррем была в восторге от такого подарка, все новое питало ее живой ум, радовало сердце и согревало душу. Несмотря на столь варварское отношение к драгоценностям султанши, на сердце у Хюррем отлегло, а ведь как она испугалась.

– Госпожа! – бросилась служанка на помощь, – этот демон поранил вас?

– Моя причёска…

Всеобщими усилиями султанша была поднята с земли, девушка попыталась провести в порядок волосы Хюррем, но та отмахнулась:

– Позже, хатун.

Между тем кошка выпуталась, наконец, из объятий вуали и заметалась в поисках убежища. Она была необычной окраски, вся серая с рыжими и белыми пятнышками.

– Да откуда ты взялась на мою голову? – Хюррем никак не могла оправиться от шока.

– Госпожа моя, дозвольте предположить, что она, скорее всего, находилась на нижней ветке вот этого дерева, посмотрите какая развесистая крона у него.

И действительно, старая акация раскинула свои ветви настолько широко, что могла бы послужить прекрасным укрытием от дождя для доброй части девушек гарема. Одна из веток напоминала причудливо изогнутую руку и находилась прямо у них над головами.

– Однако, как же мы задержались, поспешим, где наша карета!

Выйдя на дорогу со своей свитой, состоящей из служанки и двух бостанджи, Хюррем растерянно остановилась. Пространство было пустым, кареты не было. Двое других охранников так же куда-то исчезли.

– Как странно… моя султанша, – растерялась и служанка,– ведь, насколько я помню, ручей протекает совсем рядом с дорогой, иначе Барыш ага не предложил бы....

– Госпожа! Здесь что-то не так! – встревожено обратился к ней один из двух оставшихся воинов, – давайте уйдем с дороги, сейчас мы на открытом пространстве!

Они едва успели сделать это, как вдалеке послышались какие-то звуки. Приглядевшись, уже можно было различить пыльное облако. Внезапно рядом раздался чей-то голос:

– Госпожа, госпожа!

В ужасе обернувшись, Хюррем увидела за ближайшим кустарником их кучера Барыша, а ещё чуть подальше и всех остальных, а также карету с лошадьми.

– Умоляю вас, не выходите на дорогу, – между тем проговорил Барыш ага, так же, как и они, вглядываясь в приближающееся облако, – не к добру это всё, лучше схорониться нам, пусть проедут, кто бы это ни был, ведь из охраны у нас лишь четыре человека, госпожа.

Внутренний голос подсказывал Хюррем то же самое.

– А если они увидят нас, что тогда?!

– Карету с лошадьми с дороги не видно, госпожа, я еле успел привязать лошадей и уже хотел бежать за вами, но тут вы сами догадались уйти с дороги.

– Как же ты понял, что кто-то едет?

– О, султанша, я мог бы и не заметить, но Аллах велик, он даровал мне умение слышать землю.

– Неужели возможно такое, что это значит?

– Я приложил ухо к самой дороге и понял, что кто-то ещё следует по ней.

Наконец появились те, от кого они прятались. Это была группа неизвестных всадников, Хюррем насчитала человек десять, одетые во всё чёрное, они явно торопились, их лица были закрыты до самых глаз. Невозможно было понять, чьи это люди, однако вооружены они были очень хорошо. Предводитель отряда ехал впереди и выделялся посадкой и движениями. Внезапно Хюррем поняла, что этого человека она уже видела. Мало того, общалась с ним, и недавно. Но больше вспомнить ничего не удалось. Пораженная, она не знала, что и думать. Но всему свое время, решила она, и воспоминаниям тоже.