После пар вышла расслабленная, ведь ни Семы, ни Кирилла весь день на горизонте видно не было.

– Слушай, что у нас завтра? Матеша? – дернула вдруг меня на себя Мила, в панике глядя мне в глаза.

Мы в этот момент стояли в холле здания университета, повсюду слонялись толпами остальные студенты. Кто в запаре с учебниками, кто на расслабоне с кофе в руках. От столпотворения у меня слегка закружилась голова, так что я непонимающе посмотрела на подружку.

– Списать дашь? – ах, вот оно что.

Можно было с этого и начинать. Закатила глаза и кивнула, потянула ее в сторону выхода. Хотелось уже глотнуть свежего воздуха.

– Терпеть не могу эту тетку, могла бы и понять, что нам ее интегралы и законы, как его, Ома, не понадобятся, тоже мне, пф, – смешно дергала головой и кривлялась подружка, голосом и поведением имитируя преподавательницу по высшей математике.

– Это из физики, – улыбнулась, хотя не была удивлена, что она перепутала.

– Неважно, – закатила Мила глаза, а затем, когда мы вышли на крыльцо нашей альма-матер, выражение ее лица стало удивленным: губы формой «о», глаза навыкате и восхищены.

Я еще не повернулась, но уже со стопроцентной гарантией могла сказать, что этот ее взгляд связан с каким-то парнем. По-любому, какой-то мачо-мажор. Вот только когда обернулась, реальность обрушилась на меня, словно ушат ледяной воды.

– Розы для экзотической красотки универа, – ткнул мне в лицо своим алым букетом Кирилл Соловьев, сияя голливудской улыбкой, затем понюхал его сам и зачем-то сделал акцент на количестве: – сто одна штука, ровно.

– И одна белая в центре, – восхищенно прощебетала рядом Милка, которая еле могла удержать свои руки от букетища.

Я же посмотрела на пафосного парня, этот его презент и и скривилась. Боже, какая банальщина. Интересно, с другими это срабатывало, и они таяли от его жеста и трат? Видно, все мои мысли отразились на моем лице, раз улыбка моментально слетела с его физиономии. Всё же большой контраст с Семеном. Тот хотя бы делал подарок из искренней симпатии ко мне, а не странного порыва, который я не могу пока понять.

Не видела в глазах Кирилла большой тяги ко мне, прекрасно замечала, каких девушек он предпочитал, я была не в этой весовой категории. Да и не желала быть в ней, моя ниша – это моя ниша, спокойная, без эксцессов и потрясений в виде ночных гонок.

– Ясно, мимо, – тут же сморщился парень и кинул прицелом букет в сторону мусорки.

Мила ахнула, наблюдая за падением роз, я же скрестила руки на груди. Выразительно приподняла брови, глядя, как пристально он наблюдал за моей реакцией. Но ее не последовало, я просто равнодушно продолжала стоять и не дергалась. И его это тоже не устроило. Губы поджались, нос слегка сморщился, на лбу появились легкие морщинки.

– Уйди с дороги, – вздохнула и потянула Милу вниз, чтобы спуститься уже по ступенькам и пойти к остановке.

Подружка немного сопротивлялась и с тоской обернулась на одиноко и бесхозно лежащий букет, я же потянула ее практически на буксире.

– Ты что наделала? Такая красотища же была, – прошипела она на меня, когда перестала оглядываться.

– Я?! – с удивлением и возмущением воскликнула. – Не я, заметь, купила букет, а затем выкинула все потраченные бабки в помойку. Иди вон к этому мажору и высказывай ему эти претензии.

Видела, как подруга поджала губы, а затем снова посмотрела на меня.

– Ну ты даешь, отшить самого Соловьева. Завтра весь универ гудеть будет, что он к тебе подкатывает. А я говорила тебе, что всё неспроста, – услышала в ее голосе удовольствие, что хоть кто-то из нас станет объектом такого внимания.

– Лучше бы никто этого не видел, – горестно вздохнула, чувствуя на себе множественные посторонние взгляды.

Как назло, вокруг было много студентов, так что незамеченным данное происшествие явно не осталось. И тут, вопреки моим молитвам, дорогу нам преградил знакомый мотоцикл. Меня охватило такое раздражение, что я была готова пнуть этот драндулет. Чуяла, что с сегодняшнего дня у меня огромные такие проблемы. Ага, в виде Кирилла Соловьева, вознамерившегося отчего-то покорить то ли мое сердце, то ли кое-что другое. Знать бы только, зачем.

– Одна чашка кофе, – не дал нам пройти, загораживая собой проход тропинки.

Настойчиво смотрел, больше не улыбался. Вид у него был воинственный, брови хмуро сведены на лбу.

– Нет, – дала резкий ответ и попыталась обойти его.

Вот только он не дал, обхватил мои плечи своими ручищами, притянул к себе. Мила же, предательница, наоборот, отошла, не мешая этому амбалу меня трогать.

– Я не отстану, так что соглашайся, – не отводил глаз от моих, наклонил при этом голову набок.

– Мой ответ – нет, ты глухой, что ли, Соловьев? – фыркнула, пыталась всё это время отодрать его пальцы от своих плеч.

– Смотри, – кивнул на стоящих сзади людей, что всё это время пялились на нас. Боже, мне кажется, или кто-то и вовсе достал телефон и снимал нас? – Завтра весь универ будет о нас говорить, решат, что ты моя очередная фанатка, которая проходу мне не дает. Ты ведь не хочешь этого?

Задержала дыхание, чувствуя, как внутри огнем растекаются гнев и злость. Какой же гад, всё просчитал.

– Не хочу, – выплюнула из себя слова, с прищуром глядя на этого интригана.

– Так-то лучше, – улыбнулся он снова, демонстрируя ликование от очередной победы. – Сегодня вечером заеду за тобой. В какой ты общаге живешь?

– Я сама подъеду на место встречи. Не хватало мне еще этих нелепых слухов, – процедила, выдавливая из себя предложения.

– Договорились, – цокнул, оглядывая меня с головы до ног, – и ты, это, приоденься там поприличнее, всё же рядом со мной двигаться будешь.

От подобного оскорбления перехватило дыхание. Не задыхайся я в этот момент, точно бы плюнула ему в лицо.

– Тетрадь, – вдруг дезориентировал он меня снова, отпустил и протянул руку.

– Что? – спросила растерянно, не ожидая такой смены разговора.

– Дай мне любую тетрадь, – посмотрел, как на дурочку еще. – Все решат, что я просто списываю у тебя, так что считай, что репутация твоя спасена. Хотя быть моей фанаткой почетней, чем…

– Чем кем? – спросила с вызовом, в груди уже разгорался пожар гнева.

– Объектом моей влюбленности, – подмигнул и выхватил у меня из рук тетрадь, которую я достаю из рюкзака.

И уехал на своем байке, рык мотора которого раздавался на всю округу.

– Вау, – выдохнула возле моего уха Мила, вцепилась крепко в мою руку.

Я же не могла сказать того же.

– Помнишь, ты у меня брала толстовку на субботник?  – поинтересовалась у рефлексирующей в экстазе подружки, она же непонимающе похлопала глазами. – Ну, ту, что ты обозвала «даже бомжам стыдно такое носить»? Найди мне ее срочно!

С Соловьевым, говоришь, буду двигаться? Прилично выглядеть надобно? Ну-ну, я покажу тебе, что значит двигаться с Аидой Самойловой. Еще пожалеешь, что вздумал меня шантажировать, Кирилл!

К тому времени, как настала пора выходить, меня уже бил мандраж. Предвкушение патокой и приятной сладостью разливалось внутри. Но не от встречи с Кириллом, как решили бы девчонки, сохнущие по нему, а от той реакции, которую он выдаст, когда увидит мой прикид.

– Может, переоденешься? – жалобно попросила рядом стоящая Мила.

Я же еще раз оглянула себя в зеркале в полный рост и, в отличие от подружки, осталась довольна.

– Нет, – спустя минуту разглядываний, наконец, ответила. – Идеальный наряд для идеального свидания. Ах да, с идеальным парнем.

Конечно же, все это произнесла с сарказмом, даже не скрывала. Верхняя губа дернулась, выдавая мое отношение к предстоящей встрече.

– Не могу смотреть на это без слез, – прикрыла рукой соседка глаза, демонстративно так, но как бы в шутку.

А вот отражение меня порадовало. Рваные потертые джинсы, в которых я обычно мусор выношу, старая толстовка с какими-то масляными пятнами, еще и красного цвета, так что всеобщее внимание гарантировано. И всё это дополняли белые кеды. Ну как, белыми они были давно, даже не могла припомнить, когда. Сейчас же это была пыльная серая обувь.