Извозчик помолчал, наверное, прикидывал выгодно ему или нет. Ещё раз, бросив на меня взгляд, почесал затылок.

— Пьяная? — спросил он у Рэндвела, глядя на то, как меня шатает.

— Устала с дороги, ещё и ботинки трут.

— Ну да, — рассмеялся извозчик глядя на мои ноги. — Ты бы красавчик своей леди туфли бы лучше купил, что же она ходит у тебя в мужицких башмаках? Хотя ты вообще без сапог, о чём тут говорить вообще. Дело ваше. Плата вперёд. Ты сядешь рядом со мной, леди сзади в повозке. Украдёшь что-нибудь из вещей, пожалеешь.

Последние слова уже предназначались мне. Рэндвел протянул ему пару монет, и извозчик с довольным видом тут же убрал их за пазуху. Потом Рэндвел помог мне подняться в повозку, где я естественно оступилась и уселась своей пятой точкой, прям ему на голову. Всё-таки затолкав меня внутрь, он поставил рядом наши рюкзаки и пошёл к извозчику. А я осталась сидеть с красным от стыда лицом и смешанными чувствами. Через мгновение повозка тронулась и я, дав себе волю, решила немного вздремнуть, пока была такая возможность.

Сквозь сон я слышала разговоры Рэндвела с извозчиком. Последний задавал много вопросов, может, был любопытен, а может просто от одиночества и нехватки общения интересовался. Рэндвел отвечал сдержанно и уклончиво, но последнее, что я услышала, как он назвал меня своей женой.

«Женой? Боже упаси!»

Когда повозка резко остановилась, я тут же проснулась. Голова побаливала, ноги ныли, а это был первый день пути. Я думала, что после происшествия с его головой и моей задницей, Рэндвел не захочет больше мне помогать, но он ни сказав, ни слова обхватив меня за талию, спустил с повозки на землю и взял наши рюкзаки.

— Спасибо, что подвёз Бинар, осторожнее с разбойниками на дорогах, — Рэндвел махнул извозчику.

— И вам хорошего дня молодые, — расплылся в улыбке старый извозчик.

Походу дорога до города сдружила их. Коротко попрощавшись с ним, мы двинули с Рэндвелом на главную городскую улицу. Там в самом разгаре проходила ярмарка. Повсюду шум, крики, кучи народу, которые толкались, как стадо баранов. Чтобы не потеряться, я ухватилась за плащ Рэндвела и шла максимально близко к нему. Лавочники кричали, зазывали к себе народ. Моя голова разболелась ещё больше. В толпе было нечем дышать, а крики и шум сводили с ума. До меня стали доноситься запахи аромамасел, приправ, свежей выпечки. В желудке началась война, а под ложечкой засосало. Внезапно Рэндвел свернул в лавочку, стоявшую подальше от остальных. Чего только в этой лавочке не было. Дешёвые украшения, глиняные горшки, яркие ленты и ткани, какие-то обереги и амулеты и кучи всевозможной обуви. Я тут же отпустила плащ Рэндвела и, подбежав к обуви, загнулась раком, рассматривая чудные туфли с синими лентами. Мой взгляд неожиданно упал на длинные сапоги стоявшие подальше. Рука невольно потянулась к ним, но меня опередили. Щуплый лавочник с хитрыми глазами протянул мне сапоги, похотливо улыбаясь. От этой улыбки бросило в дрожь, но сапоги я всё же взяла.

— Смотри-смотри моя прелестница. Это чудные сапоги, такие нигде не сыщешь. В единственном экземпляре. Посмотри только какая кожа, какие вставки. Эльфийская работа, — щебетал лавочник, не переставая. — И цена на них довольно скромная, всего пару золотых.

— Сколько? — с возмущением воскликнул Рэндвел. — А не многовато ли? И ты что думаешь, я эльфийскую работу от вашей не отличу? В этих сапогах нет ничего, за что стоит заплатить золотом.

Было видно, что лавочник растерялся. Вероятно, он не ожидал, что я пришла не одна, а в сопровождение эльфа.

— Ну как же, — пропищал лавочник. — Это кожа толсторога, самая прочная во всём Ривере. И при этом самая мягкая. А посмотри на подошву, такую и за десять лет не истопчешь.

— Десять лет? — передразнил его Рэндвел. — Да их на месяц хватило бы. Причём самая мягкая кожа у кирчинского многоклюва, а кожа толсторога ему и в подмётки не годится.

Рэндвел ещё долго припирался с торговцем, но я для себя уже всё решила. Эти сапоги поразили меня в самое сердце, и я желала их, а если я чего-то хотела, то всегда это получала. Они были невероятно красивыми. Длиною до колен и действительно очень мягкими. У них был острый носок и подошва на не большом каблучке. Дополняли всё пряжки с ремнями, но были больше для красоты, чем для удобства.

— Обмен, — вырвалось у меня. — У вас есть обмен?

Лавочник хитро прищурился, и мерзко улыбнулся.

— А что такая красавица может мне предложить? — сказал он, улыбаясь во весь рот. Демонстрируя отсутствие почти половины зубов.

«Фу блин! Явно не то, о чём ты гад подумал. Не дай боже, с таким разделить постель. Я же потом не отмоюсь никогда!»

Я подошла к Рэндвелу и забрала у него свой рюкзак. По его виду было ясно, что он догадался зачем. Быстрее, пока не передумала, я открыла его и нырнула рукою в свой заветный мешок, доставая из него золотую серёжку с россыпью сапфиров.

Глаза лавочника заблестели ярче камней на моей серёжке. Казалось ещё чуть-чуть, и у него побежала бы слюна.

— Предлагаю на обмен эту вещицу, — сказала я, демонстративно помахивая её перед лицом торговца. — За эти вот сапоги и вон то кольцо, — я указала на серебряное колечко с розовым камнем, который поблескивал при лучах солнца.

— Но кольцо это совсем не дешёвое, — начал лавочник, жадно глядя на серьгу в моей руке.

— Слушай, угомонись а, — вмешался Рэндвел. Ему, похоже, надоел этот торг. — Эта побрякушка стоит в несколько раз дороже и сапог и кольца. Берёшь или нет?

Лавочник протянул руку, и я с не большим сожалением дала ему серёжку. Эти серьги были моими любимыми, все, что осталось от матери, после её уезда. Он покрутил её из стороны в сторону.

— Настоящие? — кивнул он на камни.

— Естественно настоящие, а ты как думаешь? — меня затрясло от такой наглости.

Лавочник быстро убрал серёжку в карман и, дав мне, кольцо стал руками подгонять нас покинуть его лавку.

— Забирайте всё и уходите. Сейчас же!

— С вашего позволения, — съязвил Рэндвел и, взяв меня за локоть, отвёл в сторону.

— Что это на него нашло? — спросила я, укладывая сапоги в рюкзак и надевая кольцо. На указательный палец оно, увы, не подошло, зато на безымянном смотрелось превосходно.

— Он подумал, что ты отдаёшь ему краденую вещь, — сказал Рэндвел, смотря за моими действиями.

— Краденую? — переспросила я, глупо улыбаясь. — Но почему он тогда не сдал нас стражникам? Ту же есть стражники?

— Они везде есть, — вздохнул Рэндвел. — А смысл? Ну, сдал бы и лишился дорогой безделушки. Стража нас арестовала бы, а у него изъяла краденую вещь. И остался бы он ни с чем. А так за твою вещицу он себе дюжину таких сапог и колец купит, и ещё золотишко останется.

Не успели мы и шагу сделать, как к нам подошла полная дама. Причём не просто полная, а очень полная. По её походке и осанке было видно, что она из знати. А дорогая, яркая одежда с золотыми украшениями лишь подчёркивала это. Её сопровождали двое мужчин, один из которых был эльфом. Сразу было понятно, что это её слуги. Они были скромно одеты, уставшие, и тащили огромные сумки набитые покупками их госпожи. Рэндвел коротко кивнул эльфу, на что получил лёгкий кивок в ответ.

— Ох, создатель, — сказала дама, с восхищением осматривая Рэндвела. — Какие ноги, какая талия и осанка. Вы милейшая отхватили себе самый настоящий бриллиант.

Я удивлённо захлопала глазами.

— Вы это мне? — с неуверенностью спросила я даму.

— Ну а кому же ещё милочка моя, — сказала дама самым приторным в мире голосом. — Вы только посмотрите в его глаза. Ох, боже правый, а волосы и лицо. Это чудное лицо.

Рэндвел молчал, а дама изливалась в комплиментах. Мне казалось ещё не много, и она набросится на него. Мне это представление начинало надоедать.

— Простите, — начала я, стараясь не показывать недовольства. — Что вам угодно?

Дама не сразу обратила на меня внимания продолжая рассматривать моего спутника с разных сторон. Её слуги послушно ждали, опустив головы.