– Может, оно и к лучшему? – тихо произнесла девушка, глядя в огромное панорамное окно, за которым текла размеренная столичная жизнь, – ну их, эти воспоминания.

– Принятие тех событий станет ключом к освобождению от страхов, – произнесла психолог, – пока твоя психика их скрывает, кошмары будут продолжаться. Нужно проработать травму.

– Что сказал Яров?

Две недели назад Ирина попросила у Светы, и ее отца разрешение проконсультироваться о ее состоянии с ведущим психологом в этой области профессором Яровым. Они долго беседовали, но пришли к выводу, что нужно лишь ждать. Говорить такое пациенту всегда тяжело, ведь жить в постоянной агонии… такого не пожелаешь никому.

– Он солидарен со мной, – Ирина мастерски обходила острые углы, – нужно продолжать терапию, еще раз попробовать гипноз.

Света лишь устало вздохнула. Остаток сеанса они провели как обычно. Рыжая что-то рассказывала, а Ирина записывала в блокнот, изредка задавая вопросы, чтобы слегка изменить направление течения разговора. После посещения психолога у Дементьевой всегда оставалось чувство опустошенности. Будто ее живот разорвали, извлекли внутренности, изучили, а затем вернули обратно. Возвращаясь домой к родителям, решила срезать через парк. Небольшой, полный зеленых насаждений, сейчас представляющих собой лишь ровные ряды из черных сухих палок и костлявых веток; витиеватая сеть аккуратных дорожек, обрамленных изящными деревянными скамейками рассекала его на несколько зон. Света выбрала наиболее удаленную от входа, где концентрация людей было минимальной.

Кутаясь от прохладного мартовского ветра в зеленое пальто, рыжая присела на ближайшую чистую лавочку, оглядывая прохожих. Все как обычно. Бегающие дети, размеренно гуляющие парочки, вечно спешащая куда-то молодежь. И лишь ее жизнь оказалась поставлена на паузу. Уже долгих девять месяцев. Света не смогла вернуться на старую работу. Ее начальник все понял, ведь напали на нее именно в офисе. Дмитрий Попов, по совместительству муж лучшей подруги Сони даже не уговаривал девушку остаться. Лишь выбил приличное выходное пособие, а еще компенсацию, как пострадавшей на рабочем месте.

Поднявшись, девушка направилась домой. Теперь рыжая жила с отцом и матерью. Поскольку ее кошмары частенько сопровождались паническими атаками, могла навредить себе. По крайней мере так говорила Ирина. Света верила, родители – тоже, так что приняли дочь без вопросов, как и ее рыжего кота Василия. А ту квартиру пока сдавали. Но рыжая планировала вернуться, когда разберется со своими внутренними демонами. Медленно постукивая каблуками по асфальтированной дороге, вдруг вспомнила случайную связь с Яром и свои чувства рядом с ним. Соне Дементьева ничего не рассказала, чтобы не нервировать. Беременность подруги протекала тяжело. Несколько раз были угрозы выкидышей. Так что лишние переживания точно не нужны. А Соня бы переживала. Они с мужем почему-то решили, что Света – их личная боль.

Постоянно звонили, интересовались самочувствием, приглашали на совместные поездки. Соня заняла подругу просьбой помочь с подготовкой к свадьбе, с чем рыжая справилась на ура. Организация мероприятий и менеджмент – вот что было ей по-настоящему интересно. Но все равно Света постоянно чувствовала себя ущербной. Словно ее зовут из жалости. Поэтому после свадьбы постаралась максимально дистанцироваться от Сони и ее мужа. Они явно чувствовали себя виноватыми в том, что с ней произошло, а эта вина рыжей была не нужна.

Темные размышления прервал звонок телефона. Соня. Что ей нужно?

– Да? – спросила равнодушно.

– Свет, – в трубке послышался взволнованный голос Дмитрия, – Соня родила…

– Что?! – рыжая встала посреди дороги, а на губах сама собой растянулась довольная улыбка, – когда?!

– Только что. Она как глаза открыла, попросила тебе позвонить. – сказал Попов.

– Я еду! Скинь адрес.

Спустя полтора часа вся взмокшая, держащая в руках цветы и красиво упакованный набор из подгузников, погремушек и детских салфеток, Света влетела в роддом. По дороге она ураганом ворвалась в ближайшую аптеку и попросила собрать то, что может пригодиться матери и новорожденному. Несмотря на внутренние конфликты рыжая очень любила свою подругу. На первом этаже ее встретил Дима и любезно взял подарки из рук, затем проводил в палату жены. Соня мирно спала.

– Мальчик, – не без гордости произнес бывший начальник.

Света усмехнулась. Глядя на спящую подругу, рыжая понимала, как дорожит этим человеком. Попов вышел, а она какое-то время наблюдала за Соней. Затем поправила растрепавшуюся прядь каштановых волос на ее щеке и поднялась. С молодой мамочкой все хорошо, и это главное.

– Приеду завтра, когда ты оклемаешься, – шепотом пообещала, чмокнула ту в лоб и направилась прочь из палаты.

По пути к выходу Света задумалась. Наверное, сама никогда не заведет детей. Это ей просто не подходит. Да и от кого рожать-то? Провалившись в свои мысли, девушка вышла из палаты, как вдруг со всей скорости врезалась в чью-то широкую грудь.

***

Темный, освещаемый лишь светом ночной улицы номер дорогого отеля, поглощала густая тишина. Ее рассеял писк электронного замка, открывшаяся дверь и пара людей, ввалившихся внутрь, параллельно скидывающих друг с друга одежду. Крупный татуированный мужчина и изящная, не менее татуированная женщина буквально пожирали друг друга и губами, и глазами.

Яр скинул с любовницы тонкое черное платье, затем развернул и прижал к себе, руками исследуя крепкий живот, упругую грудь и пышные бедра.

– Я все думал, когда ж эта бадяга закончится, – шептал ей на ухо, – и я наконец-то смогу поиметь тебя, Марго.

– Яр, – словно кошка, протянула его спутница, откидываясь на широкое плечо гитариста, – мы через несколько месяцев уедем в совместный тур. И сможем делать что захотим и когда захотим.

Ее голос то и дело сбивался, перерастая в громкие стоны. Пальцы мужчины умело обрабатывали чувствительные точки любовницы, будто настраивая под себя музыкальный инструмент. Оказавшись рядом с кроватью, брюнетка резко развернулась и опустилась на колени перед мужчиной, ловко расстегивая ремень его джинсов.

– Как и всегда, рад меня видеть, – коснувшись напряженного члена руками, Марго начала раззадоривать Яра, лишь слегка касаясь губами головки.

Доводя мужчину до животного рыка, она методично возбуждала, играла и не давала ему сорваться. Когда горячие пухлые губы наконец-то обхватили массивный орган целиком, мужчина с силой схватил любовницу за пышную гриву и насадил на себя. Она начала кашлять, затем вырвалась из цепкой хватки.

– Это тебе за то, что играешь со мной, – Ярослав развернул ее спиной, толкая на кровать, вынуждая встать на четвереньки.

Аккуратно введя головку, сразу вышел, не давая Марго даже двинуться, крепко прижимая ее грудью к постели, вынуждая выставлять аппетитную попку.

– Ты будешь играть так, как я скажу, – рыкнул мужчина, обводя членом изгибы ее промежности, мучая и раззадоривая.

Любовница стонала, изгибалась и умоляла поскорее войти в ее текущее лоно. Но Ярослав любил прелюдии, порой жесткие, на грани. Каждая его женщина должна быть идеально настроена перед тем, как проникнет в нее. Долгие ласки, умелые касания, поиск самых чувствительных мест – все это заводило Яра. Быстрый секс казался ему скучным, если только изредка и по-пьяни. Либо по очень большой страсти, когда все прелюдии излишни. Как было с лисичкой.

Черт, опять он ее вспомнил. Ворвавшись в промежность Марго, все еще продолжал прижимать ее грудью к кровати. Яр знал, как она любит: жестко, быстро, вышибая крики из горла. Заведенное женское тело, словно мощный магнит, тянулось к его мужскому естеству. Требовало ласк, глубоких проникновений, поцелуев. Первый оргазм настиг быстро, практически сразу. Второй – следом за ним, когда два пальца поглаживали ее анальную дырочку. Марго всегда была ненасытна.

Поэтому идеально подходила Яру. На физическом уровне. Ее влагалище было достаточно упругим для его члена. Не слишком, чтобы кончать после первого проникновения, но в самый раз. Кожа достаточно чувствительная, чтобы порой быть с ней жестким. Губы, готовые принять в себя его член по первому желанию. И самое главное – Марго текла от всего, что бы гитарист с ней не делал.