О концертных подвигах последнего я слышал, как мне казалось, особенно часто, но имя его произносилось как-то странно: во-первых, о нем говорили почему-то во множественном числе; во-вторых, то ли у него была кличка "Соленый", то ли двойная фамилия, но говорилось примерно так:
-- А еще пели Саша Соленый Цекало.
Именно так: "Соленый" -- в середине, между именем и фамилией.
Потом мне разъяснили: это был дуэт Саши и Алены -- "Саша с Аленой Цекало".
Прошло много лет. Изменились не только времена и нравы, не только вкусы, но и вкусовые ощущения. Сейчас мне смотреть на Сашу как-то кисло -до того он сладкий. "Соленого" там ничего нет: на этом месте высится Лола.
Аналогичный случай: в те же годы в днепропетровском КСП был такой парень, крупненький, кругленький и забавненький, -- Винни. Это было почетное звание.
Как-то приезжаю спустя несколько лет:
-- Ну, а как Винни?
-- Нет больше Винни.
У меня все холодеет внутри: как раз тогда в горах погиб альпинист, автор песен и просто хороший человек Миша Перлов.
-- Что-то случилось?
-- Да в общем-то ничего, он жив и даже поправился, но просит не называть его больше "Винни": когда кто-нибудь хлопает его по плечу и говорит "мы с Винни", это звучит двусмысленно. Ему не нравится...
Что слава? Яркая заплата на ветхом рубище певца...
Иркутский автор Сергей Корычев вспоминает эпизод, случившийся в Одессе в 1992 году, когда он и Евгения Логвинова приехали туда, чтобы записать очередной магнитоальбом.
Возвращается Сергей с пляжа и вдруг замечает, что многие прохожие на него оборачиваются и улыбаются такими хорошими-хорошими улыбками.
-- Ну, все! -- думает он. -- Пришла мировая слава.
Причина "мировой славы" стала ясна через непродолжительное время, когда выяснилось, что он, одеваясь на пляже, натянул майку с надписью "Chanel" шиворот-навыворот.
Синхронный перевод.
Рассказывает Берг:
-- Апрель 1997 года, концерт в Обнинске. Принимают, как всегда, очень тепло, а некоторые зрители подпевают, но -- так, "по-интеллигентски", про себя, только шевеля губами. Конечно, лучше, когда зал поет в голос, -- можно сачкануть, но и так ничего. Лестно.
А в зале полумрак, лица скорее угадываются, но что-то разглядеть можно.
Особенно порадовал меня совсем молодой человек, лет 14 на вид, который прошевелил губами все песни, от первой до последней. "Надо же, -- подумал я, -- как знает материал! Надо после концерта подойти, сказать что-нибудь приятное".
Все заканчивается, зажигается свет. Нахожу глазами этого мальчика, а он все артикулирует...
Жвачку жует!
"...И сопровождающие его..."
Константин Тарасов, автор, больше известный как аккомпаниатор Олега Митяева, выдал явную байку:
-- Кто это там в кепочке идет?
-- Константин Тарасов.
-- А рядом?
-- Его солист.
"...Ты сам -- свой высший суд!"
Рассказывает Ольга Уварова, администратор театра песни "Перекресток" (Москва).
Как-то на концерте в музее Маяковского в перерыве между отделениями Олег Митяев говорит Елене Казанцевой:
-- Лен, а зачем ты вообще поешь? Ты стихи читай, а петь не надо!
-- Ну, как зачем? -- смутилась Лена. -- Меня просят -- я пою... Да вообще, это я сама себе вою! -- И вдруг неожиданно перешла в контратаку: -Вот ты мне скажи, ты-то сам себе нравишься?
Митяев надолго задумался и наконец ответил:
-- Ну, вообще... вот иногда ставлю последнюю кассету -- и нра-а-авится...
Уточнение Елены Казанцевой: на самом деле Олег сказал:
-- Ну, чего ты песенки поешь? Голоса в тебе нету. Лучше стихи сочиняй, книжки издавай...
-- Ну, нравится мне песни писать. Тебе же нравится петь? Вот и мне тоже. Да и просят иногда спеть что-нибудь...
И Лена подарила Олегу свою кассету.
Через некоторое время он позвонил:
-- Я вот тут послушал... Ты знаешь, неплохо... Ладно, пой!
Неожиданный талант
или
sic transit gloria mundi.
Рассказывал кто-то из одесситов. Восьмилетнее чадо Ирины и Романа Морозовских, в прошлом активных КСПшников, ныне больше известных по брэйн-рингу, впервые увидело в телевизоре концерт "Машины времени":
-- Ой, мама, папа, идите скорей! Тот дядя, который "Смак" ведет, он еще и песни поет!..
Кривое зеркало СМИ.
Когда очередные концерты Ивасей (Алексея Иващенко и Георгия Васильева) снимала компания "ТВ-Центр", из зала пришла записка с лобовым вопросом:
-- А нас покажут по телевизору?
-- Не знаю, как вас, но нас точно обещали, -- так же прямо ответил Васильев.
Вот и справочка есть!
Рассказывает Кирилл Арбузов (Москва).
1990 год, Киев, III-й Всесоюзный фестиваль авторской песни. В здание, где происходит очередное мероприятие фестиваля, пытается войти со служебного входа его участник Анвар Исмагилов. Его не пускают:
-- Вы кто такой?
-- Я автор!
-- Какой еще автор?
-- Автор песен!
-- А где написано, что вы автор?
Анвар, обескураженный, отходит. Через несколько минут у стен неприступной цитадели можно видеть, как Александр Мирзаян, используя вместо конторки спину самоотверженного Виктора Луферова, строчит на листе бумаги примерно следующий текст: "Справка. Дана Исмагилову Анвару в том, что он действительно является автором песен. Члены жюри III Всесоюзного фестиваля авторской песни: В.Луферов, В.Бережков, А.Мирзаян".
Непроходимый Луферов.
Рассказывает московский автор Вячеслав Жинжак:
-- Мастерская композиторов на фестивале в Старом Осколе. 1995 год. Ведут Александр Дулов и местный композитор В.Левицкий. Я спел, Дулов согласно кивает, а Левицкий говорит:
-- Знаете, есть известная градация: по возрастающей -- плохо и сложно, плохо и просто, хорошо и сложно, хорошо и просто. Так вот у Вас хорошо и сложно...
-- А Луферов? У него и мелодии, и аранжировки не самые простые...
-- Луферов? Не помню. Он у нас уже проходил? (Листает протокол.)
А в это время неподалеку Виктор Луферов ведет свою мастерскую...
Ибо они не ведают...
Но Бог с ним, с хип-панк-роковым Старым Осколом!
Самым смешным анекдотом XXIV Грушинского фестиваля стало то, что авторы, чьи песни стали частью бардовской классики, -- Любовь Захарченко и Владимир Капгер, решившиеся поучаствовать в конкурсе (хотя им-то это зачем?) не были признаны достойными высокого звания лауреата...
