Разумеется, многое из перечисленного встречается и в произведениях прогрессивных представителей западной фантастики в целом. Но следует сразу подчеркнуть, что шведские мастера этого жанра, по крайней мере лучшие из них, отнюдь не эпигоны. Несмотря на стилевую и сюжетную параллельность с западной, особенно англоязычной ветвью и традициями научной фантастики, они своеобразны и самобытны - именно постольку, поскольку отражают своеобразие реалий шведской внутриполитической, экономической и социальной жизни.
Строго говоря, история шведской научной фантастики ведет свое начало с последних десятилетий XIX века, но более или менее серьезные произведения этого жанра начали публиковаться в стране лишь ближе к середине текущего столетия. Как считают сами шведы (цитирую по вышедшей в 1974 г. в Швеции "Истории научной фантастики"), "своего рода вехой для развития научной фантастики в стране стал 1940 г.", когда была опубликована книга Карин Боне "Каллокаин" (знакома советскому читателю по переводу на русский язык). Заметным явлением в фантастике стала стихотворная повесть известного шведского поэта и драматурга Харри Мартинссона "Анпара" (1956), в которой он с большой эмоциональной силой и психологизмом изобразил группу людей, улетевших к звездам и затерявшихся в безднах космоса.
В 60-х годах шведская научная фантастика разделилась на два направления. Одно из них продолжало линию, заимствованную из американских или английских произведений: леденящие душу видения будущего, которые лишь с натяжкой можно назвать "предостережениями", а также чисто развлекательная литература. Второе направление создали писатели, в основном молодые, которые нередко использовали форму научной фантастики, наполняя ее актуальным политическим и социальным содержанием. Из писателей, этой волны советскому читателю знаком Пер Вале - по романам "Гибель 31-го отдела" и "Стальной прыжок". Можно упомянуть также Свена Нюблума, Арвида Рундберга (ему принадлежат резко сатирические повести "Последние" и "Смерть м-ра Вилка"), Свена Дельбланка и особенно П. С. Ерсильда. Этот крупный шведский писатель использовал формы и мотивы научной фантастики практически во всех своих вышедших произведениях, где часто весьма резко выступал с критикой общественных порядков, бюрократии, обесчеловечивания людей, их отчужденности от себе подобных (в частности, это относится к таким произведениям, как "Увидимся в Сонгми" и "Ветеринар").
В этом же ряду находятся и Карл-Юхан Хольцхаусен, которого сами шведы, впрочем, причисляют скорее к "моралистам" и рассказчикам, нежели к "политически заангажированным писателям", а также Бертиль Мортенсон, Ян Лидгрен и некоторые другие. Признанным лидером шведской фантастики последних лет и за профессионализм, и за активность, и за последовательно демократическую, гуманистическую позицию - считается Сам Люндваль. Он долго работал в рамках жанра как переводчик, составитель антологий, редактор, а в 1972 г. издал свою первую книгу, за которой последовали и другие. Люндваль - яркая, своеобразная личность. Он принадлежит к числу людей, глубоко увлеченных научной фантастикой, ее возможностями, верит в ее влияние, много работает (в том числе в основанном им издательстве "Дельта") по сближению культур разных народов, в частности, активно способствует продвижению на шведский рынок произведений советской литературы и советской фантастики. Лучшие из вещей Люндваля в Швеции не без основания сравнивают - по духу, настроению и поэтичности - с рассказами такого "кита" фантастики, как Рэй Брэдбери. Влияние - или родство со знаменитым американским писателем-фантастом - читатель, несомненно, заметит и при ознакомлении с включенной в сборник повестью "Мир Алисы".
...Гигантская конструкция из металла и прозрачного пластика беззвучно, но чаще под бравурные звуки неоковбойской музыки, скользит в черном космосе. Вокруг нее, как правило, целый флот кораблей поменьше - в общем как испокон веку положено эскадрам в открытом море. Порой громадина даже называется "боевая звезда" или "боевая планета", чтобы подчеркнуть масштабы происходящего. Корабли носятся вдоль и поперек Млечного Пути, а то и далеко за его пределами, открывают огонь; чаще всего это "наглядные", грозно шипящие лучи лазеров или элементарные, но, конечно же, немыслимо скоростные ракеты и снаряды. Нагромождение технических чудес и трюков, головокружительные погони и столкновения и т. д. и т. п. это реалии самых последних "завоеваний" западной фантастики на экране кино и телевидения.
"Бум" научной фантастики в кино, миллионные цифры зрителей (впервые в истории фильмы на фантастические темы вышли в самые первые ряды по посещаемости), сопутствующие спешные издания и переиздания литературных источников - все это в конце 70-х годов резко оживило на Западе интерес к научной фантастике в целом. Впрочем, сам бум вокруг фантастических кино- и телепостановок объясняется все нараставшим в последние годы интересом публики ко всему "необычному", "удивительному", "небывалому", - к тому, что в соединении со все более утверждающейся литературной зрелостью научно-фантастического жанра открыло многим читателям возможность прикоснуться к убедительному поиску во времени' и пространстве, поиску новых форм и условий не только технического прогресса, но и социального развития. К сожалению, многие (пожалуй, большинство!) из западных кино- и телеподелок на эти темы попросту спекулятивны; они переносят в космос и в будущее нравы Дикого Запада или "изысканного" имперского Востока. Но бесспорно одно: интерес к фантастике в мире усиливается.
Любопытная деталь: Джеймс Бэйен, один из, пожалуй, наиболее влиятельных западных деятелей в области современной научной фантастики, ведающий отделом научной фантастики в американском издательстве "Эйс Букс", заявил недавно, что человечеству вполне хватило бы и природных ресурсов и технических знаний, чтобы справиться с большинством сегодняшних проблем. Но, продолжает Бэйен, дело упирается в общественные интересы и соображения. И здесь, как он полагает, научная фантастика может стать средством создания "необходимой психологической атмосферы", помочь спасти "будущее рода человеческого".
