– Лёха! Сука, давай, давай! Лёха, блять!

Нет, это уже не Гелла орала в экстазе. Она вообще была на другом конце города. Это, я придя в себя, кинулся в море за Лёхой, который неудачно прыгнул с камня и стал тонуть, а затем пытался его откачать. Лёха открыл глаза, а перед этим ему виделась Гелла, с которой он недавно расстался. Хотя, они по сути и не встречались. Попробовали завязать отношения, но не получилось. А я, пытаясь освободить его лёгкие от воды, уже был готов на них станцевать лезгинку.

Через пару минут мы с Лёхой хватали ртом воздух а наши одуревшие физиономии были повёрнуты к предательски чёрному небу.

– Ты что подмешал в этот виски? – еле я выдавил из себя.

– Арс, не помню. Да и какая уже разница? Одно очевидно: с этим грёбанным ковидом можно справиться, а с той свободой, которую дают все эти ковикулы и локдауны – едва ли возможно.

– А может, дело в нас? Может мы просто такие долбоёбы?

– Братиш, мы об этом никогда бы не задумались, если бы не вся эта хрень. Свобода, если ей не правильно воспользоваться – это абсолютное зло. Вот мы её и испили. До самого дна. Счастье, что не подавились. Пойдём домой. Скоро уже будет светать.

– И слава Богу. В пьяной ночи чего только не привидится.

Дисплей айфона показывал 7 утра. «Дэниелс» ещё не до конца выветрился и обещал нам день, полный новых сюрпризов. Через пару часов набережная оживёт, откроются бары и по кровеносной системе разольётся сладкое похмелье. Мы этому вдвоём улыбаемся.

– Открой глаза.

Сонный полубред ещё не отпускал. Не знаю, чей это был голос. Лёхин ли, или чей-то ещё. Уже не уверен, что вообще этот Лёха был. Но порой мне кажется, что был. И есть. И будет. У каждого должен быть свой Лёха. Чтобы на кухне не было так одиноко, чтобы ночная набережная не казалась такой пустынной, чтобы галлюцинации не были такими пугающими. Когда рядом Лёха, любой психоделический ад можно пережить.

Ладно, пора открывать глаза. Где я очнусь, хрен его знает. То ли на той стрёмной выставке, то ли на безумном совещании Департамента Культурки, то ли во время застолья Воланда в нашем академическом, а может – на одной кровати вместе с артистами своего высокохудожественного порно. В любом случае, рядом будет Лёха.

Вот уже продирая глаза, вижу, как он занёс надо мной графин с водой. Лёш, только попробуй! Сон выдался очень длинный. И алкогольная интоксикация просто жуткая. Что ты хочешь. Локдаун. Вся страна в запое. На каждой лестничкой клетке свои мультики. Но наши – тянут на «Оскар». Скажи?

***

Выйдя из одного алкогольного угара, друзья плавно окунулись в другой. Реальность диктовала свои условия – забыться и не думать о происходящем вокруг. Выбираться за пределы убитой съёмной квартиры никто не хотел, но заливать стресс от окружающей действительности хотели все. Никого уже не волновало, что печень скоро передаст большой привет. В квартире дни на пролёт работал телевизор, нагнетающий и без того депрессивную обстановку. Под этот фон даже палёнка из ближайшего ларька шла на ура.

Обшарпанная кухня. Дымовая завеса. Весь пол был уставлен пустыми бутылками из под водки, коньяка, вина… Арс сидел на подоконнике и курил сигареты одну за другой.

– Не ёбнись оттуда, – Лёха с ноги открыл дверь в кухню и кинул на стол пакет с новой выпивкой. – А то я в тот раз еле соскрёб тебя со асфальта.

– Ну соскрёб же. Склеил меня по кусочкам. Все органы на месте.

– Только клей заканчивается. И у тебя осталось пять жизней из десяти. А новой вакцины на 20-ть мы по-моему хрен дождёмся.

– Обещали вроде на третий месяц локдауна, – кинула Гелла, не отрываясь от телефона. – Лёш, ты моё вино взял? И где моя любимая колбаса?

– Отсоси хуйца.

Гелла занесла ногу, чтобы врезать как следует Лёше по яйцам, но тот увернулся.

– Это так мне твоя карточка ответила. Там был нулевой баланс. Купил алкоголь на свои. Должна будешь. На твою мажорскую колбасу не хватило.

– Да блин. Арс, займёшь? Отдам в пятницу.

– Иди в задницу.

– Да, блять, вы сговорились?!

– Я на подсосе. И ты мне ещё ту тысячу не вернула.

– Суки.

Гелла снова залипла в телефоне, Лёха начал доставать пиво. Арса на подоконнике уже не было. От него осталась только пачка сигарет с зажигалкой.

– Солнышко, твоя очередь, – расплывшись в улыбке, Лёша ловким движением открыл пиво о край стола.

– Арс заебал уже, – прошипела Гелла, выходя из кухни. Но из квартиры она так и не вышла. На кухню девушка вернулась с вылезшими из орбит глазами, уставленными в экран телефона. – Лёш, это пиздец. Знаешь, какая сейчас новость прилетела?

– У нас легализовали проституцию?

– Если бы. В стране на сутки отменили уголовное преследование за физическую расправу. Представляешь, какое сейчас мочилово начнётся? Пойдём Арса соскребём, захвати клей.

– Ты хочешь прогуляться в эту мясорубку?

– А тебе разве не интересно? У меня инста соскучилась по трэшовым видосикам. Погнали. Сейчас Арс присохнет к асфальту.

Гелла с Лёхой выбежали на улицу. Праень принялся соскабливать своего друга и с помощью клея возвращать ему человеческий вид. Гелла тем временем оглядывалась по сторонам, оценивая обстановку. С верхнего балкона неожиданно затрещала пулемётная очередь. Это Зинаида Петровна не захотела больше терпеть у себя пьяную тусу под окном.

– А я вас предупреждала, маленькие пидарасы!

Кармен, цокая двухметровыми каблуками, направлялась к подъезду. Старые сплетницы на лавке опять включили режим тарахтелок:

– О, Фимка, гляди, проститутка из вчерашнего эфира идёт. Мне внук показал кусочек видео. Срам господний, что она там вытворяла. Эту порнуху называет моноспектаклем.

Кармен всё услышала. Не дойдя до подъезда, она резко повернулась, направилась к Фиминой собеседнице и выпустила ей в глаза добротную струю из перцового баллончика. Несчастная бабка издала дикий вопль и схватившись за лицо, повалилась на землю. Её подруги с криками кинулись в рассыпную.

Эту сцену наблюдали Арс, Гелла и Лёха. Увидев своих друзей, Кармен рванула к ним.

– Ребята, валим, отсюда, быстрее!

Уже через каких-то 30-40 минут их двор превратился в кровавый ринг, где общечеловеческие правила больше не работали. Из окон летели любовницы, жёны, мужья; подъезды домов из грязно-зелёного перекрасились в багровый, а на улицах местные банды устраивали одну поножовщину за другой.

Арс, Гелла, Лёха и Кармен, пробираясь через этот кровавый лабиринт, отмечали, что многие не спешили ставить себе 10-жизненную вакцину – двор был практически усеян телами. Когда компания добралась до остановки, то поняла, что выбраться из района быстро не получится. Они увидели горящие троллейбусы, перевернутые машины, маршрутки с выбитыми стёклами. Недалеко от дороги какой-то рэппер, прыгая на изуродованной дымящейся иномарке, орал песню в микрофон, собирая армию подпевал: «Разошлось небо по швам и кипела вода, просто на дно моей души бросали якоря. Ох, как же всё это было зря, ты обознался чужак, это моя земля».

– Сольник во время конца света? Как оригинально, – с язвительной гримасой заметила Гелла.

– А он красавчик, – с лёгким придыханием сказала Кармен.

– Ну пойди дай ему прямо в этой машине, – с ухмылкой выдала Гелла.

– Слушай, подруга, закрой свой ротик, – огрызнулась Кармен. – И лучше используй его в рабочих целях.

– Так, девки, заткнулись обе, – вмешался Лёха. – Сейчас не время трахать друг другу мозг. Надо поскорее выбираться из этого ада.

Когда друзья добрались до центра, городские часы пробили полночь и было ощущение, что в этот момент ад отрыгнул в наш мир всех своих демонов и чертей. Люди в панике метались по улицам, не понимая, что происходит. У кого-то начинало срывать крышу и буквально за секунды формировалась кучка одуревших людей, которые с дубинками, камнями и всем, что под руку попадётся, кидались на витрины магазинов, громили кафе и рестораны. Языки пламени охватывали одно здание за другим и перед глазами уже стояло беспорядочное месиво из битого стекла, обгорелых построек и окровавленных лиц.