Магазин поприветствовал Диму на входе моргнувшим индикатором лояльности зеленого цвета. Побродив вдоль стеллажей с продуктами, он остановился возле того, который был ему сейчас жизненно необходим: со спиртными напитками. Выбрав свою любимую марку водки, Дмитрий подошел к терминалу оплаты. Оплатив карточкой, он собрался было уходить, но его вежливо остановил прыщавый подросток.

– Полтора к одному, – одними губами прошептал тот, держа в руках пару пива и шурша наличными в кармане.

– Извини, приятель, у меня сегодня исчерпан лимит по карте, – соврал ему Дмитрий и направился к выходу.

Отоварить сейчас наличные можно тремя способами. Купить что-нибудь на рынке. Но там всегда завышают цену, чтобы по традиции устроить с покупателем торг. И это хорошо, если завысят в полтора раза, ведь если продавец увидит твой нал, может вообще заявить, что торг неуместен. Второй вариант – у околобанковских менял. Они берут один двадцать пять к одному, но это опасно. Могут кинуть или затея окажется засадой. Третий – сдать наличные прямо в банк. Выгодно, поскольку один к одному. Но! Нужно будет письменно доказать источник получения денег. Разговоры о том, что это наследство от любимой бабушки, вызывают у банковских работников гомерический хохот. Да и вообще, если купюры новые, то одним нажатием клавиши на компе можно прочитать всю их родословную начиная от печатного станка до текущего момента. Если будете настаивать, возражать и требовать управляющего, будет применен иной метод. Стопроцентный, по оставленным на купюрах генетическим отпечаткам предыдущего их владельца. В дело включится «РОК» со своей базой данных и понеслось…

Вот такие нелегкие времена наступили у владельцев наличных денег, за движением которых по стране давно установлен постоянный и неусыпный контроль.

«А парень, скорее всего – наркоман или фарцовщик. Вот где еще крутится огромный нал!»

Оглянувшись у дверей, Дмитрий заметил, что тот пристает к очередной своей жертве. На этот раз это была старушка. Соблазн получить за безнал в полтора раза больше реальной стоимости товара велик, но велик и риск.

«Замучаешься потом оправдываться. Вероятность того, что можно обмануть видеонаблюдение, мизерна. Навар не стоил того. К тому же, за пустые алюминиевые банки, которые будут за мной числиться как не сданные во вторсырье, все равно придется когда-то отчитаться… Правда, у меня дома припрятан десяток пустых, подобранных на улице. Так, на всякий случай, ведь жизнь так непредсказуема. Я не думаю, что будут сличаться сорта пива. Хотя… Нет, все равно это сплошной геморрой».

При входе в подъезд Дмитрий не удержался и состроил камере «козью рожу». Жена сразу обо всем догадалась, встретив задержавшегося с работы супруга с бутылкой водки.

– Опять он к тебе придирался?

– Хуже.

– Выговор?

– Типа того. Меня лишили квартальной премии, – он налил себе в стакан на палец водки.

– Ничего, проживем. Ты много не пей, а то утром не проснешься. Я завтра ухожу на работу раньше тебя… Дим, будь добр, вынеси мусор.

– Нет проблем, красавица, – водка начала свою работу, а выносить мусор он просто обожал.

«Хоть какой-то сегодня позитив», – размышлял он, спускаясь в лифте.

Процесс утилизация отходов за последние два года изменился до неузнаваемости.

Дмитрий подошел с тремя бумажными мешками к пункту приема отходов. Современный павильон приятно сверкал идеальной чистотой. Три пластиковых емкости метр на метр на полтора были окрашены в разные цвета в зависимости от группы отходов. Наверху каждого располагался стационарный блок приема мусора с красной и зеленой лампочками, табло для индикации дополнительных характеристик. Снизу – выдвижной контейнер для, собственно, самого мусора.

Процесс загрузки отходов ему всегда нравился. Он восхищал и завораживал четкостью исполнения и точностью выдаваемой информации.

Сначала металл и стекло. Дмитрий высыпал из пакета в приемный бункер пару пустых бутылок. Ответ на табло был получен незамедлительно. Сначала загорелась зеленая лампочка, подтвердив, что он не ошибся с выбором целевой емкости. Затем сработал счетчик, зафиксировав количество и характеристику тары.

На табло засветилась надпись: «Бутылка. Винная. Объем – 0,7. Штук – 1». Далее шло семизначное число, описывающее его марку, производителя и цену. Затем: «Бутылка. Водочная. Объем – 0,5. Штук – 1» и такое же семизначное число. Вся эта информация считывалась сканерами умной машины с самой тары и штрих-кода на ней. Нехитрый процесс контроля занял не более секунды. Зев приемной камеры раскрылся, и его содержимое очутилось в пластиковом контейнере.

Удовлетворенный результатом, он подошел к следующему контейнеру и повторил тоже самое с пластиком. Отличие состояло лишь в том, что в данном случае считывались кассовые ярлыки и этикетки на упаковках: наименованием товара, вес, цена, дата изготовления, срок годности. С пластиковыми бутылками процесс прошел аналогично приему стеклотары. На все про все ушло еще две секунды.

На очереди третий контейнер – бумага. Дмитрий просто бросил в зев все три использованных пакета и автоматически получил три новых.

На все манипуляции с мусором у него ушло сегодня пять секунд. Помнится, он как-то ухитрился уложиться в три с половиной.

Дмитрий немного подождал возле мусорки. В качестве поощрения иногда проводились розыгрыши ценных призов… Иногда, но только не на этой помойке. Чаще всего утилизационная машина выдавала купоны с символической скидкой на покупку будущего товара: на один или пять процентов. Пустячок, а приятно. Сегодня, к сожалению, ему ничего не полагалось. Он развернулся и потопал домой, смутно догадываясь о том, что с ним еще не закончили.

Встроенные в блоки автоматические периферийные устройства передавали сейчас в базу данных Дата-центра информацию о том, что накануне ел и пил со своей семьей гражданин Дима. Сколько потратил денег, и сколько у него их осталось до следующей зарплаты.

Содержимое контейнеров также анализировалось. Как только они заполнялись по фракциям, автоматический сигнал поступал в диспетчерскую. Приезжали машины, забирали те из них, которые полностью наполнились и отвозили на профильные заводы по переработке. Повторяю, забирали их выборочно, а не сваливали содержимое всей остальных в один кузов, как это происходило раньше. Таким образом, предварительная сортировка исключала создание новых мусоросортировочных заводов, что было крайне выгодно государству, вставшему на рельсы экономии ресурсов.

Спрашивается: а куда же девались желеобразные отходы и кости крупного рогатого скота и птицы? Ответ гениально прост: в канализацию. Измельчители отходов в раковинах поедали все то, что недоел человек, перемалывали в своих металлических челюстях и отправляли по трубам на оросительные поля. Туда, где они станут впоследствии удобрениями для выращивания вкусной и здоровой пищи. Вы не поверите, но все это также анализировалось с учетом процента не съеденных человеком продуктов, их наименования и степени остаточной свежести. Однако в этом случае расчет выглядел весьма приблизительным и талоны со скидками не выдавались. Чтобы закончить эту несвежую тему, названные выше устройства устанавливались населению бесплатно.

Да! Мусоропроводы уже давно повсеместно срезали за ненадобностью и из эстетических соображений. Вместе с ними пропали тараканы – преданные спутники людей. Куда делись, непонятно. Энтомологи, которые насекомых изучают, только руками разводили: может они эмигрировали в сопредельные государства, а может, уползли в лес, где и одичали.

Не хотелось об этом говорить, но придется: переваренные отходы человеческой жизнедеятельности, попадая в фаянсовые емкости, также анализировались с точки зрения медицины и качества пищи, потребляемой населением огромной страны. Полученные результаты направлялись в соответствующие базы данных.

Как это не выглядит утопично, но весь комплекс по приему отходов разработали, изготовили и внедрили отечественные конструкторы и технологи. Сделано это было по госзаказу, за хорошие деньги и в сжатые сроки.