Из дневника Марьи «Отец Павла»

Итак, придя домой долго думала над тем, как мне пойти в гости к Павлу? Я не знала идти ли к нему или нет? Ведь я, по сути, идти не могла. Навечно прикованная к этому инвалидному креслу, я уже никогда с него не встану.

Вечером ко мне пришла моя подруга Лика. Она долго слушала меня, и наконец поинтересовалась:

– А сами Вы хотите пойти в гости?

Я ответила:

– Конечно мне хотелось бы пойти. Я здесь совершенно одна, и мне не хватает общение. – затем она сказала. – Впрочем, я могу и не ходить, что толку от того, что я пойду в гости? Разговор, наверное, будет лишь о том, как случилось так, как случилось, и никакой иной темы для разговора очевидно не будет.

– Может быть Вы и правы. – согласилась Лика. – В гостях Вы будите себя чувствовать, как не в своей тарелки, а попросите что-либо для Вас сделать, то сами приглашаемые проклянут Вас что Вы не отказались от их приглашения к ним в гости.

– Но он же меня пригласил?

– Это лишь вежливость, и только. – затем Лика добавила. – Цель этого приглашение лишь простая вежливость, и только. – затем она сказала. – У Вас есть Ваш ребенок, Лика.

– Да, есть.

– Вот и заботьтесь о нем. Слышите, он плачет.

Марья прислушалась.

– Ничего не слышу.

– Разве? – удивилась Лика. – Вы уверенны что моя дочка плачет?

Тут Марья услышала плачь ребенка доносившегося из комнаты.

– Да, я слышу. – тотчас же сказала она. – Эта моя девочка. – затем она попросила Лику. – Принесите мне пожалуйста мою дочь.

Лика вышла из комнаты. Она направилась за ребенком Марьи который находился в другой комнате.

Марья подъехала к окну, и посмотрев в него, она кинула свой взгляд на небо. На небосклоне все так же мерцали звезды. Луна-старушка светила в окно. Все было покойно и умиротворенно.

Тут вдруг тишь нарушил громкий возглас ребенка:

– МАМИ!!!

Марья развернула кресло, в котором сидела, и увидев свою маленькую Марья протянула к ней руки и нежно спросила:

– Где мой ангелочек? Почему она плачет?

Маленькая девочка подбежала ко мне, и подошедшая к моей дочери Лика помогла малышки забраться в кресло, где та уселась на левую ногу, которая заканчивалась у самого колена. Вообще давайте вспомним, у меня не было ног. То есть моя правой ноги не было вовсе, а левая болталась как обрубок, и заканчивалась где-то чуть выше коленного сустава. На этот обрубок оставшейся ноги и села моя дочь. Она крепко обняла меня, и сказала: – Мама, я никогда Вас не брошу.

Я лакского ответила:

– Я знаю.

Лика положила мне свои ладони мне на плечи, и я почувствовала ее нежный взгляд. Я посмотрела на нее, и та сказала:

– Я тоже.

Я тяжело вздохнула. Мне казалось, что это мое жилище стало мне словно тюрьмой. Что за радость в жизни, когда кроме четырех стен ничего не видишь. Так и чокнуться можно, не правда ли? Мне вдруг захотелось на свежий воздух. Погулять по деревне, и насладиться тем чистом воздухом который здесь обитал. Мне так же хотелось узнать, кто этот молодой человек, который подошел ко мне на реке и предложил зайти к нему в гости. Как это он себе представляет? Как я зайду к нему в гости? Доеду в этом кресле? Это проблематично. Правда не проблематично того, что я ездила речку. Но я ездила на речку не одна, со мной была Лика. Лика – моя верная подруга. Единственная на всем этом свете. Вряд ли можно сказать, что это ни так. Ведь в отличии от других подруг, Лика всегда рядом со мной. Можно сказать, что мы живем под одной крышей. Живем вместе. Вместе навсегда.

– Что ж, – согласилась Лика. – можно и пойти. – затем она сказала свое условие. – Но я пойду вместе с Вами.

– А ребенок?

–тоже, с нами.

– Что ж, хорошо. – согласилась я. – Если Павел пригласил меня, то почему бы не пойти всем втроем. Я, ты, и дочка. В конце-то концов, я не могу и показаться в гостях одна. Это совершенно невозможно чисто физически. А с кем я свою дочь оставлю? Нет, либо втроем, либо вообще не пойду. – решила я, и тотчас же вспомнила, что мне в гости нечего надеть. Я обратилась к Лике, попросила. – Лика, подбери мне красивое платье чтобы я могла показать, что… – тут я оборвала свою речь. Вдруг я осознала, что я не могу надеть ни единого платья. И не потому, что я не могу его надеть, а потому, что я не могу его надеть так как я не смогу показать его всем той красой и величием каким могла бы его показать женщина. Но я и так была женщиной. Неполноценной женщиной, которая могла бы надеть любое платье, но не сможет его показать во всем его блеске и красоте. Так или иначе подол платье все равно свисал бы с инвалидного кресло или был подобран или подверстанной под единственный оставшуюся конечность левой ноги, которая служила ей подпорой чтобы не упасть, а держаться сидящей в инвалидном кресле и не упасть. Так или иначе что касается платья или красивых юбок, про эту одежду женского гардероба Марья давно-давно уже забыла. Теперь она могла надеть только какие-нибудь брюки и подвернуть их под себя чтобы закрыть свой физический недостаток. Впрочем, скрывай не скрывай все равно каким бы ни был этот физический недостаток его все равно скрыть было нельзя. Тут она попросила. – Принесите мне мою блузку, которую я купила полгода назад. Ту, голубую в цветочек, и мои черные брюки. Лика тогда поинтересовалась, почему именно эту одежду, а никакую другую. Ведь у меня были красивые платья и юбки. На что я ответила, что не хочу, чтобы платье или юбка выдавала мой физический недостаток, а брюки все же брюки. Можно накрыть чем-нибудь и не видно будит ничего. Лика со мной согласилась. Женщина без ног – это мало кто может представить. Да и мужчин тоже, но если к мужчинам относятся как-то просто, к женщине ни так. Почему-то женщина без ног это для многих лишь обрубок и больше ничего. Надеюсь, Вы понимаете, о чем я виду речь. Обидно. Но продолжим. Лика принесла мне блузку и брюки которые я просила. Я посмотрела на блузку, и попросила принести мне бюстгалтер под эту блузку. Лика выполнила мою просьбу, и я посмотрела на него, попросила Лику помочь мне одеться. Я хотела посмотреть, как я буду выглядеть в этой одежде в гостях. Одевшись, Лика подвезла мою коляску к зеркалу, и я посмотрела в него. Что я могу сказать? Для инвалида эта одежда была как нельзя кстати. Если закрыть каким-нибудь одеялом или чем-нибудь другим, то никто не посмотрит на то что у нее нет ног. Достаточно еще наложить небольшой макияж, и можно сказать, что на физический недостаток никто не посмотрит. Лика посмотрела в мое зеркальное отражение, и сказала:

– Вы красива. – затем она добавила. – Павел даже не вспомнит что у Вас есть физический недостаток.

– Вы шутите? – иронично усмехнулась я. – К сожалению, – с удрючением сказала я. – мой физический недостаток на виду.

–только если смотреть на коляску, а в Вашем случае, – успокаивала меня Лика, – будут смотреть не на инвалидную коляску, а на Вас.

Я посмотрела в зеркало с грустинкой. Я понимала, что красота – это еще не все. Есть другие факторы, которые делают человека человеком. Исключение как у инвалидов, так и у инвалидов-колясочников. К сожалению, их красоту никто не ценят. Они изгои общества, а значит не до человеки. А не до человеки не могут быть красивы по принципу. К сожалению, это факт. Факт, от которого нельзя отмахнуться. Но красивы те, кто считают уродами инвалидов? Может быть они сами инвалиды, а значит не до человеки. Кто знает, кто знает. Я тяжело вздохнула. На сердце было просто тошно. Я вдруг поняла, что это всего лишь маска. Маска личности которой я уже никогда не буду. Что тут поделаешь? Сама виновата. Впрочем, ни только я. Мама, Клавдия Ивановна тоже. Она и я были две разные личности. Одна – прошлое, другая – будущее. – я усмехнулась. – Будущее? Какое будущее? Будущее в инвалидной коляске, путь в ни куда. Я такая какая есть, и другой я уже не стану. – затем я Лике сказала. – Так и поеду в гости. – затем я добавила. – А кому не нравятся, те пускай не смотрят, а я такая какая есть, такая и поеду.