— Если бы я знал, кого боится тот толстый выблядок, я бы ни за что не ввязался в эту херь. Стоило его прирезать самому, но я уверен, что он и так уже труп.

— Теперь понятно, почему он не хотел говорить, никто бы не согласился, — горько улыбнулась девушка. Затем всё же спросила:

— Как ты? Голова сильно болит?

— Было бы лучше, если бы тошнота ушла. Да не волнуйся ты так, если подумать, я сам виноват, потерял на пару мгновений голову и поплатился за это буквально головой, — ему хватило сил рассмеяться. — Мы пережили встречу с этим убийцей, это радует, немногие независимые банды могут этим похвастать. Я бы назвал это серьёзным достижением, но, чёрт возьми, мысль эта внушает больше страха, чем гордости.

— О да, ты обязательно будешь гордиться этим, когда увидим его фигуру вновь. Я больше никогда не хочу видеть Потрошителя, — поддержал Джим, он уже вправил себе кое-как нос и смотрелся несколько лучше.

Разговоры несколько успокаивали их, словно подтверждение, что ничего смертельного не случилось, что они живы. Они могли даже шутить, если уж на то пошло. Кива вспомнила про свои раны. Ощупала бок, к счастью не нашла сломанных рёбер, но ушиб будет её мучать ещё дней пять, прежде чем начнет сходить. Левая рука пронизывающе болела. После того, как она перебинтовала плечо, стало получше. Теперь нужно было подумать о том, как им вернуться в Подземный Город, домой.

— Ал, нужно уйти из города как можно скорее.

— Я знаю, но нам нужен хотя бы день на то, чтобы оклематься. Джим не сможет долго идти. Не говоря уже о том, чтобы идти быстро.

— Хочешь переждать здесь? Уверен, что ты хочешь остаться в одном городе с Кенни?!

Он устало взглянул на неё, и они оба знали, что выбора нет. Их изрядно потрепали, и в таком состоянии далеко они не уйдут или добьются ухудшения. Выбора не было. За неимением лучшего они легли спать. Они пролежали в дрёме, боль не давала уснуть крепче. Хуже всех было Джошу, челюсть болела сильно, ему пришлось выпить глоток спирта, чтобы как-то облегчить боль. За перевязь девушка не переживала, запас ткани был, да и у остальных в сумках имелось подобие перевязей. Кива лежала какое-то время без сна, думая о том, что произошло. Неожиданно для себя заметила, что запомнила некоторые движения убийцы. Что они сейчас проступают чётче чем вся тревога и беспокойство. «Возможно, смогу повторить их». Дальше всплыло лицо мужчины, его глаза. Просматривая всё это сейчас в голове, она нашла их притягательными и манящими. В них светился холодный блеск, угадывалась бесспорная, всеподавляющая сила. Но беспокойная дрёма всё же начала накатывать, и Кива уснула.

Утро для них медленно наступило, когда лучи солнца проникли в окошки подвала. Её и разбудил этот непривычный и яркий свет. События ночи несколько потеряли краски и насыщенность, но не отпускали. Метт и Вилл уже не спали, напряжённость застыла на их лицах, они тихонько переговаривались, когда Кива поднялась на ноги. У неё уже было несколько идей на сегодня.

— Метт, пойдёшь со мной, а ты Вилл останешься здесь с остальными.

Решение было очевидным, потому что никого из этих двоих Потрошитель точно уж не видел. Оба неуверенно смотрели на неё, она тяжело вздохнула и начала пояснять:

— Думаю сходить на рынок. Может, сможем добыть хоть какую-то мазь у аптекаря и немного еды. Метт мне поможет, а ты, Вилл, справишься тут.

Она понятия не имела, с чем он мог или должен был, по её мнению, справиться, но лучше было оставить его с парнями, которые, вроде, смогли уснуть нормально. Мальчишки не стали спорить, ощущали, что обстановка не лучшая. Кива накинула плащ, чтобы спрятать кровь на рубашке и для большего сходства с простым путником. Натянула его повыше, чтобы скрыть следы на шее. Город просыпался, и хоть умом девушка и понимала, что никто сейчас преследовать их не будет, от каждого шороха невольно вздрагивала. Они удачно дошли до рынка, там узнали, где живёт лекарь. У того они купили мазь от ушибов. Лекарь бормотал, что настойка из полыни и чистотела снимет отёк и уменьшит боль. Вернувшись на рынок, оба занялись добычей еды. Метт своровал хлеба и даже несколько яиц. Кива предпочла не красть, так как сил убежать в случае неудачи не было, и не хотелось привлекать лишнего внимания. Совсем не хотелось. Она купила пакет яблок, небольшой кусок сыра, подумав ещё, походила и купила бутыль вина. Им не нужны были проблемы ещё и с теми громилами по возвращении в Подземный город.

Без происшествий они вернулись в подвал к остальным. Ал и Джим спали, а Джош уже проснулся, его донимала боль. Он разговаривал с Вилли, стараясь не раскрывать рта, поэтому говорил в основном Вилл, а Джош иногда что-то отвечал. Мальчик, увидев, что в подвал через окно кто-то просачивается, встал на изготовку, но с облегчением подбежал к своему лучшему другу. Кива, убедившись, что никто за ними не следовал, нырнула вслед за Меттом в окно. Пока тот показывал Виллу еду, что они принесли, Кива достала баночку с мазью и подошла к Джошу. Тот сдавленно сказал, всё так же стараясь не шевелить травмированной челюстью. Он был достаточно бодр и это весьма воодушевляло.

— Я начинаю ненавидеть этот город.

— Не сомневаюсь, что это вполне искреннее чувство.

Кива осторожно развязала повязку, фиксирующую челюсть, и начала втирать мазь.

— Пусть впитается, лекарь так сказал, потом снова завяжем тебя.

Мазь пахла едким запахом, от которого резало глаза.

— Ты хочешь меня отравить.

В сощуренных глазах было веселье. Кива тихонько рассмеялась, испытывая робкое чувство вины и сожаления.

— Это должно облегчить твои страдания в этом городке. Пойду пытать тех, кто спит.

Она поднялась и направилась к лежавшим на полу фигурам. Джим спал на спине, согнув раненую ногу. Кива осмотрела повязку. Та ещё не успела пропитаться кровью полностью. «Это хорошо, значит можно снять пращу», — она начала осторожно, стараясь не разбудить парня, ослаблять натяжение и снимать свёрнутую веревку, но тот всё равно проснулся. Ему мазью Кива намазала нос, который за ночь распух ещё больше. Джим поморщился, ведь нос ближе к глазами, которые незамедлительно начали слезиться. Со стороны донёсся этот приглушенный сжатый голос:

— Вот видишь, она хочет добить нас.

— Ты слишком болтлив для человека с поломанным ртом, брат, — рассмеялись все.

Смех согревал. Дарил необходимое сейчас тепло. Ал продолжал спать. «Неудивительно, его голове досталось крепко, ему нужно поспать», — думала девушка, нанося мазь на его лоб. Место ушиба распухло и чуть прикрывало глаз. Она не подумала нанести мазь на свой бок, решила оставить её для других, так как со своей болью она могла справиться.

К тому времени как Ал проснулся, они решили перекусить. Все в целом выглядели лучше. Затруднения вызвала кормежка Джоша, когда Кива поняла, что тот не сможет ни высосать содержимое яйца, ни самостоятельно пережевать кусок хлеба. В голову пришла мысль о том, чтобы пережевать пищу и вложить тому в рот. Многие часто так делали, когда больной не мог есть. Но наткнувшись на взгляд Джоша, она не решилась предложить это. Он показал рукой на яйца. Его мысль она уловила. Парень осторожно придерживал свой подбородок, пока Кива вливала содержимое яйца в приоткрытый рот. Да, это было, возможно, не прям вкусно, но такое ему не нужно было жевать, тем самым тревожа челюсть.

— Думаю, завтра с утра двинемся домой, — наконец сказал Ал.

Ему было лучше, чем вчера, звон ушёл, и осталась лёгкая боль, поэтому он старался резко не поворачивать голову. Все согласились, все чувствовали себя живее и бодрее, и желание попасть домой превозмогало боль. Остаток дня они провели сидя в подвале, приходя в себя морально и физически. Об убийце, с которым столкнулись минувшей ночью, никто не говорил и не хотел говорить. Так они провели ещё день.

С утра они двинулись прочь из города, без проблем миновали стражу. Они побаивались увидеть тень, идущую за ними сквозь тот злополучный вечер. Но никто за ними не шёл. И пока они двигались вдоль дороги, смогли немного расслабиться. Часто делая вынужденные привалы, они удлиняли время пути, но останавливаться на ночлег, даже когда опустилась ночь, никто не собирался. Все хотели поскорее добраться до дома. Было глубоко за полночь, когда они дошли до спуска вниз. Они позволили себе постоять перед ним некоторое время, вдыхая ночной свежий воздух. Он отдавал прохладой, это не могло не нравиться. Молча они спустились вниз, прошли мимо охранников, не обращая внимания на их ржание и издевательские расспросы, Ал кинул им бутылку с вином. Те едва ли не разбили её, пытаясь поймать. Группа же шла прочь, не оборачиваясь. Дойдя до границ родного города, они остановились. Ал, щупая синяк на лице, сказал: