Собственный дом встретил запахами пирогов и свежего борща, мамка перед работой приготовила, до сих пор аромат стоит!

Потирая руки, Андрей заскочил на веранду и увидел чёрные следы на полу.

– Женёк, ты что ли? – крикнул он. – Грязищи чего нанёс? Умывайся, ужинать будем.

Но оббежав комнаты, Андрей убедился, что Женьки здесь не было. Скорее всего, не дождался Андрея и ушёл, поросёнок.

Наскоро подтерев пятна, он поставил борщ на плиту.

После сытного ужина Андрей быстренько добил врагов в стрелялке и выключил компьютер. На душе было неспокойно.

Телефонный звонок вытащил его из тревожной дремоты. Мамин звонкий голос, будто и не устала она совсем на работе, радостно провозгласил:

– Андрюшка! Я утром задержусь немного, ничего?

– Опять подменять кого-то будешь? – лениво протянул Андрей, пытаясь принять вертикальное положение.

– А вот и нет! Квартиру смотреть пойду! Сегодня позвонили, позвали. Ура, Андрюшка, ура!

– Ура, – вяло повторил Андрей.

Он ещё не решил, радоваться ему или огорчаться. С одной стороны – впереди новая жизнь в свежеотстроенном людском муравейнике, новые знакомства и, скорее всего, друзья. Хотелось бы, по крайней мере. На другой чаше весов – район детства, место, ставшее родным, своим до каждого кирпичика. Правда, место это загнивает, и мнения Андрея никто не спрашивает. Скоро снесут все бараки, построят что-то новое. Выбора нет, надо радоваться тому, что дают.

– Кстати, мам, – вспомнил он под конец разговора. – Женёк сегодня не приходил?

– Нет, Женька на огороде пластается. Это мы теперь с огородными делами распрощаемся.

Сонливость отступила. Андрей прошёлся по комнатам, водя руками по стенам. Прощай, милый дом. Навсегда.

Протяжно скрипнула половица, выведя Андрея из меланхоличного состояния.

– Скрип-скрип, – раздавалось настойчиво.

В кухне, на пяточке перед входной дверью было полно черных пятен-следов, ещё больше, чем раньше.

Андрей схватился за тряпку; пятна оттирались с огромным трудом, больше размазывались по полу. И всё время появлялись новые… Словно кто-то невидимый бегал вокруг Андрея, марая пол грязной обувкой. Андрею даже показалось, что этот кто-то задевает его плечо ледяной рукой. Он бросил тряпку и кинулся прочь. За спиной раздался заливистый детский хохот. Не в силах обернуться, Андрей заскочил к себе в комнату.

На подоконнике, окутанный саваном тюля, сидел полупрозрачный кудрявый карапуз и тянул к нему толстые ручки.

Андрей попятился. В спину что-то ударило. У телевизора стоял мальчишка лет двенадцати в шортах и бежевой рубашке. Вместо правого глаза зияла дыра, а по щеке тянулась длинная воспалённая царапина. Он ухмыльнулся и кинул мяч. Андрей почувствовал толчок в грудь, а мяч снова оказался в руках у мальчишки.

– Мама, он не хочет со мной играть! – раздался сверху визгливый девичий крик, и Андрей подпрыгнул от неожиданности.

В другом конце комнаты появились две девчонки, они выдирали друг у друга скакалку и визжали.

– Я всё расскажу! Ты плохая!

Мальчик с мячом сделал шаг вперёд, и Андрей снова кинулся в свою комнату. Младенец на подоконнике казался просто душкой по сравнению с этим чудищем.

Обладатель мяча не стал догонять хозяина дома. Он просто закрыл дверь, заперев Андрея с младенцем. Ребёнок булькал и хихикал. Андрей прижался лбом к двери и закрыл глаза.

– Это какой-то дурной сон, просто сон, – повторял он и, наконец, крикнул что было силы: – Это сон! Вы все мне снитесь!

Все звуки смолкли. Но только на секунду, потом поднялся жуткий гвалт. Голоса мальчишек и девчонок смешались, они просили и ругались, хохотали и жаловались.

Андрей в изнеможении сполз на пол и открыл глаза. Младенец, пуская слюни, подползал к нему.

Андрей вскочил и изо всех сил стал дёргать дверь. Из комнаты раздалось зловещее хихиканье, и с новой силой разгорелся девчоночий скандал.

Тогда он решил обойти младенца и вылезти в окно. Ребёнок не обратил на этот маневр никакого внимания, он прополз сквозь дверь и исчез.

Андрей перевел дух. Сердце стучало, как сумасшедшее. Может, маме позвонить? Так она и поверит! Андрей сам не верил в происходящее. Да только крики за дверью от этого неверия не прекращались.

Он подошёл к окну, и в ту же секунду на нём отпечаталась детская ладошка, потом вторая. Следом появилось синеватое полупрозрачное лицо с огромными удивлёнными глазами. Призрак беззвучно ударял по стеклу кулачками, бился, как рыба о стену аквариума, шамкая ртом. Поняв, что через окно выйти ему не дадут, Андрей снова бросился к двери. На этот раз она поддалась.

Когда он вышел, раздалось тихое заунывное пение совсем рядом, словно пели у него возле самого уха. Андрей замахал руками, отгоняя иллюзию. Ему казалось, что если он оцепенеет, звук проберётся в него, и он сам превратится в призрака. Стараясь не глядеть по сторонам, он продвигался к порогу.

– Я спрятала твою машинку в кладовке!

– Пить, мама, пить!

Чуть не наехав на ногу, мимо прошуршал игрушечный самосвал.

– Раз, два, три, ты теперь голи! – неслось из шкафа с верхней одеждой.

– Пить, мама, я хочу пить!

И всё это под звуки пения, леденящего душу «аа-ааа-а», которое пробирало до печёнок.

У порога Андрей поскользнулся на том самом черном пятне. Оно превратилось в лужицу, и Андрей измазал руки и колени, пока барахтался в ней.

Набираясь сил для новой попытки спасения самого себя, Андрей поднял голову и затрясся – над ним навис мальчик с мячом, он больше не ухмылялся. Во впадине глазницы блестела кровь.

– Ты не хочешь с нами играть? – спросил он и кинул мяч с такой силой, что от столкновения с призрачной игрушкой у Андрея зазвенело в голове. – Не хочешь играть?

Впадина на лице затянулась, и на её месте возник глаза, такой же чёрный, как здоровый, и жутко злой.

Андрей на карачках выкатился на порог и толкнул дверь.

Ночная тишина обрушилась на него не слабее снежной лавины. Андрей почувствовал себя оглушённым.

Когда он немного отдышался, сердце заполнила тихая, неуверенная радость. Неужели здесь он в безопасности? Неужели жуткие чудовища не погонятся за ним по улице?

Здесь, на крыльце, дышалось легко и свободно. Андрей сделал несколько глубоких вдохов, пробуя прохладный ночной воздух на вкус.

Пошатываясь, он поднялся на ноги. Район утопал во тьме, домов не было видно, если бы… если бы не призрачные фигуры. Они мерцали, роились возле каждого барака, мелькали в окнах и проёмах дверей.

Когда мама вернулась утром с работы, Андрей, свернувшись калачиком, дремал на крыльце.

***

Дэн Соколов, скинув футболку и подставив солнцу накаченный, но совсем не загорелый торс, рубил дрова на заднем дворе. В наушниках пели любимые 30 seconds to mars.

– Escape into the night

Everybody run now

Everybody run now1, – самозабвенно подпевал Дэн и изредка использовал топор вместо гитары – прижимал к себе и ударял по невидимым струнам.

– Вот отчего так редко приезжаешь, внук? – вышла на крыльцо бабушка. – Дел сколько накопилось без твоего контроля!

Дэн вытащил наушники, взъерошил светлую отросшую чёлку и отрапортовал:

– Сейчас всё сделаем, бабуль!

– Да шучу я, Дэнчик! – расхохоталась бабуля. – Пойдём лучше чай пить, новый клиент только через полчаса придёт.

У любимой бабули, совершенно не соответствующей этому званию внешне, Дэн бывал редко, и всё чаще зимой. Лето у него было загружено больше учебного года – тренировки, соревнования, спортивный лагерь. Теперь же его тренер стал чемпионом России по пауэрлифтингу и уехал в столицу, а новому тренеру деятельный, не закрывающий рот Денис пришелся не ко двору. Дэн не вынес пренебрежительного отношения и, вспылив, хлопнул дверью.

Теперь он поддерживал форму исключительно для себя. Но морю энергии требовалось высвобождение.