Хотя бы остановить кровь и толкнуть организм к регенерации. А осколки кристалла, что попали в тело…

Черт. Их тоже надо вытащить. Но как?..

Ветер донес осторожные шаги, словно предупреждая, и я резко обернулась, столкнувшись взглядом с взволнованной Джинн, которая вполне решительно приближалась к нам. Я нахмурилась, смотря на рисковавшую девушку с неодобрением, но благо, что она хоть Беннета с собой не взяла — мальчишка таился за деревом, одним глазом наблюдая за нами с открытым ртом.

Черт, я не успела подготовить дракона к мысли, что хочу позвать человека, чтобы тот помог ему! Инициативность Джинн может все испортить!

Придется действовать на опережение и импровизировать.

Двалин тоже услышал чужое приближение и утробно зарычал, но подняться сил не было, лишь напрягся и вскинул голову, грозно следя за приближавшейся девушкой. Ветра беспокойно зашевелились вокруг нас бирюзовыми лентами, будто предупреждая глупого человека, что хоть дракон и изранен, но еще не все силы покинули его, и вышвырнуть нежелательного свидетеля он в силах.

Я поспешила его успокоить, коснувшись ладонью холодноватой чешуи на задней лапе — куда доставала со своим ростом, ведь и когти у дракона внушительные, почти с меня размером.

— Позволь… помочь вам, Хранитель, — тихо и с запинкой от волнения попросила Джинн, вскинув брови, и замерла на приличном расстоянии, почтительно склонив голову.

— Это Джинн Гуннхильдр — магистр Ордо Фавониуса, и нынешняя Хранительница Юга, — на мои твердые слова девушка вздрогнула.

Двалин прищурился, цепко смотря на магистра, которая, несмотря на решимость помочь, была скованна в страхе.

— Хранительница… Юга, — тихо произнес дракон и снова прикрыл глаза, показывая доверие.

Всего одно словосочетание и дракон успокоился! Чудо!

Я кивнула девушке.

Признаться, ощущала себя как дрессировщик с хищным и диким зверем, которого хотела погладить маленькая девочка.

Джинн приблизилась к дракону и собранно вздохнула, наполняясь решимостью. Она сложила руки в молитвенном жесте у груди и прикрыла глаза. Анемо энергия легко окружила ее, охватывая всполохами лент и искр.

Я смотрела на это с легким восторгом, пытаясь прочувствовать и понять, каким образом она управляла стихией и творила волшебство — иначе и назвать не могла. Конечно, я ощущала, как потоки ветров вертелись вокруг фигуры магистра, как энергия скользила через Глаз Бога, сквозь Джинн, отвечая ее намерениям, желанию, что шли от всего сердца.

— Барбатос, да направь нас, — еле слышным шепотом искренне и от всего сердца произнесла девушка и вскинула руки.

Ветра разлетелись, окружая дракона светлым куполом, а земля под нами заискрилась бирюзовыми вспышками, принимая форму одуванчиков.

Выглядело невероятно.

Я прямо почувствовала, как сквозь меня волной прошла чистая энергия, направленная на исцеление и облегчение.

Двалин глубоко вздохнул, ощущая, как боль отступала. Его раны заискрились бирюзовым светом, который с каждой секундой уменьшался, как и жуткий след от шипа. Я смотрела с легким благоговением на это чудо, хотя мысленно и усмехнулась, понимая, как глупо выглядела со стороны, учитывая, что недавно с подобной реакцией на активный алтарь стояли что Беннет, что Джинн.

Даже осколки разбитого с хвоста шипа были подхвачены анемо энергией и распылены в яркие искры.

— Яд… — прохрипел дракон. — Он все еще туманит разум…

Я вскинула брови с сочувствием и подошла к его голове, осторожно коснувшись носа и легко погладив.

— Видимо, его так просто не вывести, — я хмурилась, пытаясь вспомнить, как ему помог Барбатос в игре.

Было что-то…

Кроме последнего боя, когда отряд избавил ящера от последнего шипа на затылке, а башня Старого Мондштадта разрушилась. Хм-м…

Я прикрыла глаза и сжала переносицу, пытаясь вытащить из воспоминаний момент.

Да! Точно! Там, когда всех спас Двалин, Барбатос выпустил силу Анемо, что была направлена на дракона. Хранитель еще заметил, что вот она какая, сила Архонта. И в какой-то момент упрекнул Барбатоса, что тот его не призвал, когда он в безумии нападал на город, на что бог сказал, что не может приказывать, что это связано с его идеологией свободы. Как-то так по смыслу, ага.

Может, это и было очищение? Полное исцеление от всех повреждений? И, может, когда по сюжету игры была первая встреча Итэра с ними двумя в лесу, Путешественник и прервал от очищения дракона?

Ладно. Гадать смысла нет, зато появилась еще более весомая цель обучиться элементу.

— Архонт, — щелкнула я пальцами, а ящер заинтересовано склонил голову. — Сила Архонта может очистить твой разум и душу до конца. Но… — я замялась, не зная, как правильно закончить.

— Барбатос в плену, — с тоской выдохнул Двалин.

— Ох, — вскрикнула за спиной Джинн, о которой успели позабыть.

Взрыв Стихии погас, возвращая дневной свет. Я оглянулась на пораженную девушку, что смотрела на нас широко распахнутыми глазами и прижимала руку к груди.

Хм-м…

Упс?

Но-о… в этом есть плюсы.

Двалина такие мелочи, как осторожность в словах, не интересовала. Видимо, он считал, что раз Джинн — Хранительница Юга, Львица Юга, то при ней можно говорить.

— Барбатос в плену? — пораженно переводила взгляд с меня на дракона девушка, явно не до конца веря словам, тому, что услышала.

Хм-м, придется объясниться. Как бы попроще, чтобы она там себе ужасов не напридумывала…

— Хм-м, — я обернулась к Джинн полностью и аккуратно заговорила, начиная немного издалека. — Боги могут создавать миры. Ну, не такие, как Тейват, а маленькие комнаты, реальности, куда они могут уходить в медитации. Например, такая комната есть у Сегуна Райден, Электро Архонта. Она зовет этот мир — Эвтюмия. У Барбатоса тоже есть такой мир. Он уходит туда и погружается во сны, в которых с помощью ветров следит за Мондштадтом, и пробуждаясь, когда тому нужна помощь. Так вот. Барбатос в ловушке, так как он не может покинуть свой мир, проснуться. Что-то мешает ему и не дает вырваться из западни, — я поджала губы и развела руками, смотря на обеспокоенную девушку.

— А ты?.. — осторожно поинтересовалась магистр и кинула напряженный взгляд на дракона за моей спиной, что следил за беседой.

— Я — Зефир. Просто дух, — пожала плечами.

В конце концов, в то, что я — дух, могла точно поверить. Как-никак погибла ведь.

— Зефир… — нахмурилась Джинн. Было видно, как она пыталась старательно вспомнить, кто это, но у нее не выходило.

— Зефир — дух западного ветра, вестник весны и перерождения, перемен. Имел воплощение черной ласточки с бирюзовым гребешком, — спокойно объяснил Двалин, видя затруднения девушки и мое гробовое молчание, ведь, что ответить, понятия не имела. Самой бы знать. — Барбатос рассказывал мне о разных ветрах, пел о них баллады и легенды. Зефир был убит Декарабианом в смутное время, так как тот отказался служить Архонту Бурь. С тех пор западные ветра не приходили в Мондштадт, как и весна. Когда Анемо Архонтом стал Барбатос и изменил облик королевства, он просил помощи южных и восточных ветров, чтобы сдуть снега и растопить ледники.

— Но весна так и не приходила… — удивленно закончила Джинн, на что Двалин кивнул, а в глазах девушки загорелось осознание. — В Мондштадте почти всегда лето, и мягкий теплый климат, несмотря на то, что наше королевство на севере.

У меня в голове была пустота…

И тот самый ветер гонял перекати-поле.

— Но… ведь Сокол Запада, Хранительница, — встрепенулась магистр, вспомнив об основательнице Ордо Фавониуса, что стала Богиней Истоков.

— Ветрами можно управлять, но само воплощение… было убито, — сказал дракон.

Подождите… у меня уже голова кипит от этого диалога.

Я растрепала затылок, чуть не смахнув с головы беретку, ведь мысли не хотели складываться в нормальную цепочку, чтобы доходчиво объяснить ситуацию.

Почему я — Зефир?

Но.

Зефир был убит. И… почему все-таки тогда я — Зефир?!