Два человека в этот страшный год,
Когда всех занимала смерть одна,
Хранили чувство дружбы. Жизнь их, род,
Незнания хранила тишина.
Толпами гиб отчаянный народ,
Вкруг них валялись трупы – и страна
Веселья – стала гроб – и в эти дни
Без страха обнималися они!1
– На днях видел как одна чёрная собачка в ошейнике выгуливает другую чёрную собачку, но только поменьше и без ошейника. – Примерно с этих слов начался разговор двух незнакомцев в одном из вагонов плацкарта.
На улице занимался декабрь. В этом году зима встречала народ плаксивой погодой: дождь шёл вперемешку со снегом, под ногами постоянно было глубокие грязные лужи, в которые проваливались кожаные сапоги всех мастей, от чего люди непременно заболевали всяческими неприятными болезнями вроде насморка. Участь эта не миновала и Марицу Лазаревну, которая утирала платком свой красный нос, сидя на нижней полке.
В вагоне на удивление было пусто. Поезд не слишком-то поторапливался на своём пути с севера на юг страны, а люди всё выходили и выходили, но редко, кто заходил. Марица пропустила момент, когда к ней присоединился сосед. Пропустила она и то, как мужчина возился со своими вещами. Она подумала, что всё это наверняка из-за насморка и вообще у неё поднялась температура и голова плохо соображает.
Попутчик начал говорить без всяких приветствий. Он просто глядел себе в окно, а потом вдруг сказал:
– На днях видел как одна чёрная собачка в ошейнике выгуливает другую чёрную собачку, но только поменьше и без ошейника. Натурально, идут одна за другой по улице. Я главное огляделся, нет ли хозяина поблизости, но верьте мне – ни единой живой души на километр! Неужели такие разумные собаки бывают? Одна вся из себя важная шла впереди, а другая за ней семенила с таким видом, будто оторваться от своего вожатого приравнивается к смерти. И это точно не родственные друг другу собаки. Я в породах ничего не смыслю, но то, что они разные были могу сказать уверенно.
Голос у этого мужчины был похож на гудок чайника, когда тот вскипает. Марица заподозрила, что сосед ищет себе собеседника и кажется, уже нашёл его, в её же лице, предварительно не уведомив.
– И что же эти собачки? Куда они шли? – Марица интересовалась скорее из вежливости, хотя любопытство здесь тоже безусловно было, но не в отношении собачек.
Мужчина отвлёкся от разглядывания мелькающих в окне пейзажей и посмотрел на девушку. Взгляд его был прямым, и в нём что-то было, в этом самом взгляде – безмерная тяга к тому, чтобы всё знать о душе человеческой.
– У одной собачки – носик, у другой собачки – хвостик…2 – мужчина заулыбался, показав свои немного кривые зубы, – девочка одна стишок мне рассказала. Я люблю забавные песенки. А Вы? – брови поднялись дугой. Эта лёгкая весёлость свойственна людям в эйфории или лёгком алкогольном опьянении. Марица пыталась учуять запах спиртного, но безуспешно. В вагоне пахло прелыми листьями, хоть осень уже прошла.
– Мне по профессии положено, – скромно пролепетала девушка, комкая свой испачканный платок.
Незнакомец сощурил глаза, пытаясь изобразить недоверчивость, но выглядело это комично. Хмыкнув про себя, как бы подбирая варианты и делая выводы, мужчина выдал:
– Вы воспитатель в детском саду? В яслях?
Кашель стал прорываться наружу, потому Марица Лазаревна не сразу смогла ответить:
– Почти. Я учитель.
– И что же вы преподаёте? Математику, наверное. – На слове «математика» незнакомец сделал упор, выделив особенной хитрой интонацией.
– Вовсе не математику. Я преподаю русский язык и литературу в старших классах. – Слегка оскорбилась Марица Лазаревна.
Тут мужчина собрал рот в сморщенную горку и слегка выпятил нижнюю губу. Так делают большие обезьяны, если о чём-то начинают крепко думать. Попутчик открыл рот и стал говорить, но уже тихо, что-то себе под нос, самым низким в мире басом:
– Знавал я много художников в мире словесного искусства. Мне нравился один талантливый поэт – Константин Васильевич. 3 Его «Нарспи» – милое создание человеческой натуры, которую я так стремлюсь познать.
О мой бог, мой добрый пюлех,
Ты зачем мне душу дал,
Коль ни в чём бедняжке юной
Счастья-доли не послал?4
После этих слов незнакомец посмотрел на Марицу в упор, будто каждая буква у неё на лбу выведена алым. Учительнице даже показалось, что голос прозвучал не из мужчины, а в её голове, и она уже понемногу сходит с ума от жара. Она с трудом открыла окно, но свежий воздух так и не соизволил войти в душный вагон. Попутчик сбросил тоскливое выражение лица, и резко приободрился, вновь начал вещать, на этот раз более радостно:
– Витезслав Галек5 был, одно время мне нравился: такой лёгкий и оптимистичный был поэт! Настоящий философ, хоть и недоучка. Бросил учёбу, несмотря на то, что я его сердечно умолял, а он ни в какую. С ним тоже пришлось расстаться. Спустя долгое время я познакомился с Фланнери О’Коннор6. Прелестная женина. Эдакая южная готика. Могла говорить о вере в Бога сколь угодно. Мне были интересны её догадки, впрочем, не такие уж далёкие от истины, потому-то диалоги у нас случались долгие. Мне и русские были по душе, например, Аркадий Хайт7
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
