– Забавно слышать такую лекцию о плюсах и минусах материнства, от человека, не имеющего к этому никакого отношения, – Вика засмеялась и от долгого и продолжительного смеха на лице подступили слезы, вперемешку с лиловым румянцем.

– Дорогая, – протяжно процедила Саша. – Я достаточно умна, для того чтобы жить для себя, в конце концов у меня отец, у которого рак легких. И мне хватает проблем.

– С отцом совсем все плохо? – поинтересовалась Вика, размешивая свой кофе, который, скорее всего уже остыл за время лекции на тему "Материнство" от Александры.

Саша опустила голову вниз и безнадежно кивнула. Ее отец познакомился с сигаретой в пятом классе, и вот на протяжении пятидесяти пяти лет, он не думал о том, чтобы разорвать с ней все связи, а наоборот, находясь в больнице, под наблюдением врачей, умудрялся затягиваться "Все равно умру" говорил он, в оправдание своих действий, учитывая, что он знал о своей неизлечимой болезни.

Вика от волнения опустошила уже второй стаканчик кофе, его можно было купить в кофейном автомате, который находился при входе в поликлинику. Народ у кабинета постепенно расходился, но девушка чувствовала, что пока до нее дойдет очередь, она сойдет с ума. Дальше по коридору, через три кабинета находился Хирург, оттуда вышел мужчина лет шестидесяти, опираясь на трость, он окинул взглядом дверь кабинета и тяжело вдохнув, отправился вдоль по коридору к лестнице. Когда медсестра вышла из кабинета, чтобы забрать медицинские карты, Вика, недолго думая пошла на хитрый, но в, то, же время весьма распространенный ход. Она в наглую подошла к ней и с легкой улыбкой на лице положила ей в халат две тысячи рублей, тем самым чуть-чуть приблизив свою очередь. Медсестра сделала вид, что ничего не было, и спросила ее фамилию, затем зашла в обратно в кабинет. Через несколько минут врач пригласил ее на прием, попросив передать это через женщину, которая как раз выходила из кабинета. Вика подскочила со стула, и приметила, что у нее очень сильно онемела задница, она буквально залетела в кабинет. Очередь, а точнее две женщины довольно крупных габаритов, были не очень рады, что вызвали не одну из них, по их словам, они находятся здесь с шести утра, а сейчас двенадцать дня, если учесть, что больница начинала работать с восьми утра, то доверие эти женщины не внушали.

– Здравствуйте, – поздоровалась Вика, когда вошла в кабинет. Медсестра кивнула ей и наклонила голову к бумагам. Соболев широко улыбнулся.

– Виктория Михайловна, я вас приветствую, присаживайтесь, – указал он рукой на стул. Вика присела напротив него.

– Анатолий Анатольевич, мне вчера позвонили, сказали, мои анализы готовы, я была на прошлой неделе у вас на приеме, и вы направили меня на анализы, – уточнила она.

– Да-да, я все прекрасно помню, – Соболев достал из папки бумаги, и Вика поняла, что там результаты ее анализов. Он взял в руки лист, что-то пробормотал себе под нос, кивнул опять же скорее себе самому, облизнул губы и посмотрел на Вику, затем вернулся к анализам. Когда он закончил, положил лист бумаги на стол.

– Виктория, – начал он. – У меня для вас две новости, как в тех устаревших анекдотах из дешевых журналов, – он усмехнулся, обнажив свои золотистые коронки на зубах. – С какой начать?

Ожидание утомляло всегда, а в данном случае оно просто убивало. Вика жутко нервничала и то и дело, каждую секунду поправляла волосы, когда ей это надоело, она в наглую взяла со стола карандаш и, смерив своим искрометным взглядом Соболева, молча, задействовала его по назначению. Теперь, когда длинные волосы не мешали, она могла продолжать разговор дальше.

– Начните уже, пожалуйста, без прелюдий, – повысив голос, ответила Вика, пытаясь держать себя в руках, ожидание для нее было хуже всего

– Вы и ваш уважаемый муж, полностью здоровы, никаких патологий не обнаружено, анализы в норме, не к чему докопаться, я вас поздравляю дорогая, – Соболев еще раз облизнул губы. – Я вам скажу, девушки в вашем возрасте имеют такой букет заболеваний, – он присвистнул, морщинки на его лбу разошлись в разные стороны.

– Если все в порядке, то почему мы не можем завести ребенка? – настаивала на своем Вика, принимая удивленные взгляды медсестры. Она, поглаживая свои рыжие волосы, делала вид, что работает с бумагами, но на самом деле не вооруженным взглядом можно было заметить, как она внимательно слушает их разговор и смотрит на Вику, слегка ревностно. Если учесть, что ей на вид было лет тридцать, а Соболеву, наверное, все пятьдесят, если не больше. Впрочем, в наше время этим никого не удивишь. В принципе можно было допустить вариант, что они могли быть любовниками, хоть и служебные романы заканчиваются весьма плохо.

– Виктория, – Соболев поправил свои очки и чуть улыбнулся. – Вы молодая, красивая, энергичная девушка, не стоит отчаиваться и опускать свои нежные руки, я все же полагаюсь на то, что надежда умирает последней, а потому я уверен, что у вас еще получится завести ребенка, ну какие ваши годы. Он развел руками и хлопнул в ладоши так звонко, что медсестра вздрогнула.

– Доктор, – от волнения у Вики пересохло в горле. – Но если проблема не во мне, тогда в чем? Я год не могу забеременеть, понимаете?

Соболев не переставал улыбаться. Он откинулся на спинку своего стула и пристально из-под очков рассматривал ее. Медсестра стрельнула глазами по Вике, во взгляде читалась ревность и, встав со своего рабочего места, вышла из кабинета.

– Дорогая, – с нотками легкой иронии нехотя простонал Соболев. – Анализы в полном порядке, возможно, вам просто пока не время стать мамой, у вас все еще впереди, вам всего лишь двадцать девять, рожают и в пятьдесят. Своим искрометным взглядом он словно сканировал ее, и через несколько секунд приблизился к ней, и Вика вблизи рассмотрела его карие наполненные ехидностью, хитрые глаза. Он по-прежнему улыбался и постукивал пальцами по столу.

– Я хочу вам задать вопрос, дело в том что. Медсестра вернулась с новыми картами пациентов и он, не обращая никакого внимания, продолжил. – У многих девушек, в вашем возрасте и младше, корень проблемы кроется в одной маленькой детали, на которую не сразу, но нужно обратить внимание. Соболев перестал улыбаться и изобразил на лице серьезную гримасу. – Вы раньше были в положении и сделали аборт я прав? Испытывая легкую неуверенность, спросил он и в этот момент соединил перед лицом свои ладони в ожидании ответа.

Девушка, зная свой вспыльчивый характер, во избежание проблем в первую очередь для Соболева, решила, молча кивнуть и закончить на этой теме разговор. Данная тема была очень щекотливой и отнюдь не приятной, и Вика не горела желанием обсуждать это не с Соболевым, не с тремя другими врачами из частных клиник, и не с кем другим, кроме матери.

– Анатолий Анатольевич, вы, пожалуй, правы, – Вика встала со стула. – Все еще впереди, не стоит отчаиваться, спасибо вам, я уже пойду. Всего доброго. Соболев положил руки на стол, на мгновение задумался, прищурив правый глаз. В ту же секунду к его лицу вернулась прежняя наглая ухмылка, он взаимно ей улыбнулся, и его глаза говорили сами за себя, он был несказанно рад, тому, что смог помочь, как он думал – Я очень рад, что вы наконец-то меня поняли. Медсестра что-то сказала Соболеву.

– Виктория, – будьте любезны передайте Гришиной Тамаре Ивановне, пусть зайдет. Вика кивнула в знак согласия, еще раз попрощалась, и, выйдя из кабинета, назвала фамилию женщины дожидавшейся своей очереди. Она вышла из больницы ровно в час. Утром Сережа сказал, что не приедет сегодня на обед, а задержится на работе, и пусть жена ему позвонит после больницы, что она и сделала, но абонент был временно недоступен, она уже привыкла, что такое явление происходило очень даже часто.

2

Когда Вика вышла из больничных ворот, и оказалась за ее пределами, она направилась к остановке, мимо нее прошли как минимум десять девушек в положении, создавалось ощущение, словно все они сговорились прогуляться мимо нее. Кого-то сопровождал мужчина, кто-то с гордо поднятой головой или уставшим видом шел в гордом одиночестве. Проходя мимо незнакомых людей, Виктории казалось, словно все смотрят на нее осуждающе, с какой-то насмешкой на лице, очередная девушка, проходящая мимо с огромным животом, стреляла по ней глазами.