Добежав до конца, она повернулась. Я раскинул руки в стороны, чтобы заблокировать пути к отступлению. А Ноеми внезапно поменялась в лице. Оказавшись в тупике, она в панике заметалась у окна, а потом стала забираться на подоконник.
– Ноеми, что ты делаешь? Ты же свалишься оттуда…
– Нет, не надо! – надрывно завопила она, сидя на подоконнике и вжимаясь спиной в стекло открытой створки.
– Да я ничего не делаю! Слезай, здесь же высоко, ты расшибешься.
– Не подходи! – завизжала она так громко, что голос сотряс стены коридора, а я физически ощутил вибрацию в барабанных перепонках.
Она схватилась за ручку, подтянулась и встала на подоконник ногами.
Кто-то потянул меня сзади за капюшон.
– Да вы с ума сошли!
"Отлично, Поль, теперь тебя арестуют за домогательство", – пронеслось у меня в голове.
Я пошатнулся, одна моя нога начала скользить и куда-то проваливаться. Тогда наваждение рассеялось, и я обнаружил себя качающимся на подоконнике на одной ноге в секунде от того, чтобы сорваться. Никакой Ноеми здесь, конечно, не было.
– Держись, кретин!
Чудом я уцепился за оконную раму и приземлился коленом на подоконник, вторая нога в это время свесилась наружу. Полная пожилая горничная, которая готовила номера к приезду гостей, помогла мне перебраться обратно внутрь помещения. У меня подкашивались ноги, поэтому я прислонился спиной к шершавой стене коридора, медленно сполз на пол и молча уставился в закрытую дверь напротив. К счастью, никто из постояльцев не вышел на шум. Позора в ресторане было вполне достаточно, чтобы не обрадоваться новым зрителям. Я просидел на полу, онемев от ужаса, несколько минут, пока невысокая женщина в синем форменном платье и фартуке скакала вокруг, пытаясь вернуть мне дар речи и обмахивала полотенцем. А в качестве последнего средства она решила пшикнуть в лицо водой из пульверизатора. Тогда я пришел в себя и даже смог разглядеть имя на ее бейджике – Бернадетт Буше.
Потом я рассказал ей все. В ответ горничная поведала мне вот такую историю:
"Десять лет назад эта гостиница принадлежала другому хозяину. У него была дочь. Из-за некоторой отстраненности многие считали ее надменной. Не улыбнется, не всегда даже бровью поведет при встрече… Но, скорее всего, у нее были свои причины. Мне она казалась добродушной девочкой, и мы с ней поладили… Вот уж с чем точно никто не поспорит, дочь хозяина была невероятной красавицей. И мальчишки, и мужчины намного старше буквально сходили с ума в ее присутствии и порой выставляли себя на посмешище. Раньше в зале ресторана проводились небольшие концерты и танцевальные вечера. Однажды очень солидный человек пригласил ее на танец и так увлекся, пытаясь впечатлить замысловатыми па, что в процессе потерял верхушку своей шевелюры. Так все узнали, что он носит парик. Весь зал покатился со смеха, но ей никогда не было смешно. Свой дар она принимала, как проклятье, вероятно, потому и сторонилась людей. Ей было всего семнадцать, но выглядела она очень зрелой. В хорошем смысле слова… Понимаешь, о чем я? Месье Кюри, бывший хозяин, очень заботился о дочери, поэтому она постоянно жила в гостинице – в соседнем с ним номере. Вот в том, который сейчас открыт. Ему казалось, что в окружении персонала она будет в безопасности. Он так старался ее сберечь, но не уберег…
Один из одноклассников, Марсель его звали, просто потерял голову от любви. Но ей он был отвратителен. Девочка того не скрывала. В ночь после дня ее рождения, когда на радостях отец перебрал с алкоголем и уснул мертвым сном, Марсель перехитрил дежурного администратора, пробрался в номер и… изнасиловал ее. Вот такой подарок на праздник. Его, конечно, арестовали. Но следующим вечером, как только стемнело, она надела петлю на шею и шагнула из окна… Она была своенравым и сильным ребенком, привыкла делать все по-своему. Только отца и слушалась. Думаю, такое надругательство над волей оказалось выше ее сил. Девочка не выдержала унижения… – Мадам Буше сделала паузу, достала платок из нагрудного кармашка и украдкой промокнула глаза. Я внимательно наблюдал за ней и молчал, предчувствуя продолжение. – По правде, посетители здесь не в первый раз рассказывают, что видели кого-то похожего… Видно, что они напуганы, но мало кто делится подробностями. И… я не должна этого говорить, но несколько постояльцев-мужчин в разное время умерли во сне при похожих обстоятельствах. Все списали на проблемы с сердцем, но видел бы ты, дорогуша, кровати в их номерах… как будто тайфун прошел. Не похоже на спокойную смерть во сне. Ох, не похоже… Старые работники, как я, кто остался с тех пор, считают, что сам дьявол взял неупокоенную душу бедной девочки к себе на службу под стать ее красоте… обратив в суккуба1".
Мурашки устроили ралли у меня на спине.
– А вы помните, как ее звали, мадам? Дочь хозяина…
– Как забыть ее имя – "приятная". Ноеми…
***
Той ночью я больше не уснул. Дособирал свой чемодан и сидел на кровати, скользя взглядом по извилистому узору на шторах под бормотание телевизора. Мысли мои были не здесь. И тут ко мне пришло осознание… Дело было не в браслете. Браслет, напротив, не пускал демона, пока был на мне. Все, что могла сделать Ноеми – это нашептывать во сне, прося, чтобы я позвал ее. А когда я порвал браслет, она получила свободный доступ к телу и чуть меня не убила.
Исхитрившись, я обратно повязал кожаный каркас одной рукой. Проверил – вроде держится достаточно крепко. Отодвинул шкаф, два часа ползал на коленях, вытерев брюками весь пол, но камня нигде не нашел… Сейчас я думаю, что надо было спросить горничную, но, знаете, все лучшие мысли приходят слишком поздно.
Наутро, поникший, я сел в поезд домой.
***
Войдя в квартиру, я крепко обнял жену, готовый расплакаться от радости.
Все закончилось. Я дома – там, где верно ждала возвращения моя скучная, но спокойная и счастливая жизнь. Мне было немного стыдно перед Моник, и я был полон энтузиазма отныне стать лучшим мужем для нее.
– А где камень? – она первым делом задала вопрос, который я напрасно надеялся не услышать вовсе.
Промямлил что-то о том, как в автобусе зацепился за рукав пассажира, а камня потом не обнаружил. Моник посмотрела на меня разочарованно и вздохнула… Что она подумала в тот момент?
С тех пор жена стала отдаляться от меня. Прекратился ее вечный щебет о том, что мне стоит есть орехи, чтобы сделать сперматозоиды подвижнее, она перестала провожать меня на работу, часто выезжала одна. Уверен, что она заметила царапины и синяки на моем теле, когда я переодевался, но даже не стала ничего выяснять.
Пять дней назад она поехала в гости к подруге, но не вернулась. Как выяснилось позже, до подруги тогда она даже не доезжала… и не только тогда.
Все это время меня терзали угрызения совести за то, что не послушал Моник и сорвал браслет. Я снова стал слышать тот смех… Он множился и становился громче, заставляя меня заматываться в одеяло с головой. Сначала только по ночам, а потом и в дневное время он не оставлял меня в покое. Из соседней квартиры, из душевой, из-за угла…
Однажды ночью я услышал протяжный скрежет. А открыв глаза, увидел, что стул, всегда стоявший в углу, каким-то макаром оказался посреди комнаты. Я зажмурился и потряс головой, надеясь, что мне привиделось, но скрежет вновь заставил посмотреть. Теперь я воочию наблюдал, как стул медленно надвигается на меня, а сам застыл от ужаса. Он остановился у изголовья кровати, и я почувствовал, как кто-то гладит меня по голове. Ласково так, отвратительно ласково.
Потом я стал видеть ее мимолетные появления – проходящей мимо по улице, сидящей на подоконнике в моей комнате, расчесывающей свои прекрасные волосы в зеркале уборной на работе…
Я решил, что мне нужен отдых, и взял отпуск за свой счет, но успокоиться не мог. Стал обходить все закоулки Парижа в поисках жены (усилия полиции мне казались недостаточными), нашел в интернет-магазине похожий браслет-оберег и заказал, остальное время посвящал молитвам о том, чтобы жена вернулась.
