— Нас поджидали Пожиратели смерти, — сказал ей Гарри. — Мы были окружены уже на взлёте — они знали о сегодняшней ночи. Что произошло с остальными, мне неизвестно. За нами гнались четверо, мы могли только попытаться удрать от них. А потом за нас взялся Волан-де-Морт…

— Хвала небесам, вы целы, — сказала миссис Уизли, заключая Гарри в объятия.

Он повернулся к Джинни, и она ответила сразу на все незаданные им вопросы.

— Рон и Тонкс должны были вернуться первыми, но не успели к своему порталу, он возвратился без них, — сказала она, указав на валявшуюся неподалеку на земле ржавую маслёнку. — А вторыми вот с этим, — она ткнула пальцем в старые парусиновые туфли, — полагалось вернуться папе и Фреду. Ты и Хагрид были третьими. Джордж с Люпином, — она взглянула на часы, — если поспеют, появятся через минуту.

Т/И охватила паника. Где же Фред и Джордж?

— Мам! — крикнула Джинни, указывая пальцем на место в двух шагах от неё.

В темноте разлился синий свет, пятно его становилось все больше и ярче, затем в нем появились, вращаясь, и тут же упали Люпин с Джорджем. Люпин поддерживал потерявшего сознание Джорджа, лицо которого было залито кровью. Гарри подбежал к ним, взялся за ноги Джорджа. Они с Люпином занесли Джорджа в дом, протащили через кухню в гостиную и уложили на софу.

Когда на голову Джорджа упал свет, Т/И ахнула, а у Гарри свело желудок: Джордж лишился одного уха. Эта сторона его головы и шеи была залита ещё не подсохшей, пугающе алой кровью. Миссис Уизли склонилась над сыном.

Каждый шаг болью отдавался в сердце Т/И. Руки онемели от ужаса.

— Как он? — спросила девушка.

Миссис Уизли, обернувшись, ответила:

— Заново отрастить ухо, отнятое чёрной магией, я не способна. Но могло быть гораздо хуже… Ведь он жив.

— Да…

В гостиную ворвались Артур Уизли и Фред. Впервые за все время знакомства с Фредом Т/И увидела, что тот не может вымолвить ни слова. Фред стоял за спинкой софы, смотрел на рану брата и, похоже, не мог поверить в увиденное.

Джордж, разбуженный, вероятно, появлением отца и брата, пошевелился.

— Как ты себя чувствуешь, Джордж? — прошептала миссис Уизли.

Пальцы Джорджа ощупали висок и дыру рядом с ним.

— Как слизняк, — пробормотал он.

— Что с ним? — хрипло спросил явно ужаснувшийся Фред. — У него задет мозг?

— Как слизняк, — повторил Джордж и, открыв глаза, взглянул на брата. — Сам же видишь… Слизняк. Улитка без раковины, Фред. Дошло?

Миссис Уизли зарыдала так, как никогда прежде не рыдала. Лицо Фреда залила краска.

— Ты безнадёжен, — сказал он Джорджу. — Безнадёжен! Из всего созданного миром богатства острот насчёт уха ты ухитрился выбрать всего-навсего ушную раковину!

— Да ладно тебе, — сказал Джордж и улыбнулся обливающейся слезами матери. — Теперь ты хотя бы сможешь нас различать, мам.

Он вновь закрыл глаза и замолчал.

— Джордж, — растерянно выдохнула Т/И.

Семейство Уизли расступилось, позволяя девушке пройти. Волшебница на ватных ногах направилась к дивану. Вся подушка под головой близнеца была залита кровью. Фред встал рядом и ободряюще сжал плечо девушки.

— С ним всё будет в порядке, — парень поджал губы.

— Эй, — тихо позвала она Джорджа, опустившись на колени.

Парень поморщился и медленно приоткрыл глаза.

— Как ты? — шёпотом поинтересовалась девушка, старательно подавляя слёзы.

— Жить буду, — вяло произнёс Уизли и слабо улыбнулся. — Только, кажется, теперь я слишком хорош для тебя, — Т/И прыснула от смеха. По щекам потекли слёзы. — Эй. Не смейся! Я теперь слишком хорош для тебя!

— С одним ухом?

— С одним ухом, — согласился Джордж. Т/И обернулась. Многочисленное семейство Уизли и спасательная команда ордена постепенно разбрелась по дому.

***

Близился последний курс в Хогвартсе, а вместе с ним и война. Не желая и даже не смея отсиживаться в стороне, пока другие воют, девушка решила поработать на Орден Феникса. Благо, лица там знакомые, да и против никто не может быть. Всё-таки на войне любые кадры необходимы,тем более если у них есть талант.

— Она не будет участвовать в наших миссиях! — настаивала миссис Уизли на очередном собрании.

— Она сильная и смелая девочка, Молли, — мягко заговорил Люпин. — Я думаю, мы можем спокойно взять её в свою команду.

Девушка усмехнулась, услышав эту фразу. С самого начала собрания она сидела на ступеньке возле двери и внимательно всё слушала, чтобы в случае чего оказаться полезной.

— Тем более Т/И вытащила меня из лап оборотня, — как бы невзначай заметил Билл, стоящий возле двери.

— Это всё равно слишком опасно.

— Близится война. Опасно будет в любом случае.

— Ладно, — помолчав с минуту, сдалась миссис Уизли. — Но она всё равно отправится в школу.

— Другого и в мыслях не было.

— Только следите за ней.

— Молли, ты так говоришь, словно она твоя дочь, — улыбнулся Люпин.

— Она мне как дочь.

***

Было трудно говорить Биллу и Флёр о том, что играть свадьбу в такое время — глупо, но разве, когда-нибудь найдётся шанс получше? Ведь никто не знает, когда придёт конец.

Точно над тем местом, где Биллу и Флёр предстояло вскоре стать мужем и женой, Фред и Джордж разместили гигантскую связку золотистых надувных шариков. Снаружи неторопливо порхали над травой и шпалерами бабочки и пролетали жуки, летний день был в самом разгаре.

— Когда буду жениться я, — сказал Фред, оттягивая ворот своей мантии, — я подобной дури не допущу. Все вы оденетесь, как сочтёте нужным, а на маму я наложу Цепенящее заклятие, и пусть лежит себе спокойно, пока всё не закончится.

— Утром она была не так уж и плоха, — сказал Джордж. — Поплакала малость из-за того, что Перси не будет, хотя кому он, спрашивается, нужен?

На дальнем краю двора одна за другой стали появляться ярко расцвеченные фигуры. Прошло всего несколько минут, и из них образовалась целая процессия, которая, извиваясь, двинулась по огороду в направлении шатра. На шляпках волшебниц колыхались экзотические цветы и подрагивали крыльями зачарованные птицы, на шейных платках волшебников посверкивали самоцветы; толпа их приближалась к шатру, и гул возбуждённых разговоров всё усиливался, заглушая жужжание жуков.

Т/И увидела отца Луны Лавгуд. Он был немного косоглаз, с белыми, сильно смахивающими на сахарную вату волосами до плеч, в шапочке с кистью, которая болталась перед самым кончиком его носа, и в жёлтой, цвета яичного желтка, мантии, при одном взгляде на которую начинали слезиться глаза. На золотой цепи, облекавшей его шею, висела странная эмблема, похожая на треугольный глаз.

— Здравствуйте, мистер Лавгуд, — поздоровалась Т/И.

— Мисс Т/Ф? Рад видеть Вас.

— Взаимно. А где же Луна?

— Задержалась немного в огородике, чтобы поздороваться с гномами, они там кишмя кишат, чудесно! Мало кто из чародеев понимает, сколь многое мы можем почерпнуть у мудрых маленьких гномов или, если называть их как должно, у Gernumbli gardensi.

— У наших можно почерпнуть множество ругательств, — сказал Рон, — но, по-моему, они и сами почерпнули их у Фреда с Джорджем.

Он повёл в шатёр компанию чародеев, и тут появилась Луна. Она, подобно отцу, облачилась в жёлтую мантию, к которой добавила воткнутый в волосы цветок подсолнечника.

Ксенофилиус обернулся к дочери, и та, воздев один палец, сказала:

— Смотри, папочка, меня гном укусил!

— Чудесно! Слюна гномов благотворна до крайности! — сообщил мистер Лавгуд, хватаясь за палец дочери и оглядывая кровоточащие прокусы. — Луна, любовь моя, если тебе захочется блеснуть сегодня своими талантами — вдруг тебя охватит желание пропеть оперную арию или почитать что-нибудь на русалочьем языке, — не противься ему! Это может оказаться даром Gernumbli!

Рон, как раз в это время проходивший мимо, громко фыркнул.

Нагретый солнцем шатёр наполнили трепетные предвкушения, негромкий говорок сидевших в нём людей время от времени перемежался вспышками возбуждённого смеха. По проходу прошли, улыбаясь и кивая родственникам, мистер и миссис Уизли — последняя облачилась сегодня в новую аметистовую мантию и подобранную ей в тон шляпку.