В её голубых глазах мелькнуло что-то таинственное, немного мечтательное и наивное. Луна, словно маленький ребёнок, всерьёз думала, что жизнь наполнена только прекрасными моментами. Временами Т/И считала, что всё это полная глупость. Но не могла об этом сказать Лавгуд, она ведь слишком хрупкая, слишком мягкая. Одно неверное движение и её сердце может разбиться. Оно восстановится, разумеется. Но разве уже будет таким же, как прежде?

Т/И было страшно, правда страшно за подругу. Кажется, будто удар судьбы сможет ей навредить. Она снимет свои розовые очки и увидит мир таким, какой он есть на самом деле. Со всей грязью, болью и грустью. Очень бы этого не хотелось.

— Луна, я же сказала, что завтра утром мы вместе их найдём, — как можно мягче произнесла девушка.

Лавгуд слегка улыбнулась, наклонила голову вбок, а затем обхватила свои плечи руками. Сейчас она действительно выглядела как маленькая девочка, не знающая, что она здесь забыла.

— Понимаешь, Т/И, то, что ты моя подруга, не обязывает тебя разбираться с моими проблемами, — тихо проговорила Лавгуд.

Т/И резко выпрямилась и серьёзно взглянула на неё. Но Луна лишь улыбнулась. Она всегда улыбалась, когда ей не хотелось что-то доказывать, что-то объяснять. Девушка не любила споры и конфликты. Да никогда и ни с кем не спорила.

— Луна, твои проблемы — и мои проблемы тоже, — сказала Т/И, положив ей руку на плечо. — Просто пойми.

Лавгуд кивнула, слегка закусив губу. На её щеках появился лёгкий румянец. Он придавал ей какой-то шарм. Хотя Луна всегда выглядела ласково и нежно. В её случае и внешность, и характер сошлись.

— Спасибо, Т/И. У меня никогда не было и не будет такой подруги, как ты, — призналась Луна.

Она вкладывала в каждое слово частичку себя, частичку своего сердца. И Т/И, не сдержавшись, поднялась с кровати и обняла её. Лавгуд тепло улыбнулась, а по щеке скатилась слеза.

У неё никогда не будет такого друга, как Т/И.

***

— Прекрасно выглядишь… — сказал Малфой, когда к нему вернулся дар речи.

Когтевранку действительно было сложно отличить от истинной аристократки. Красивое синее платье выгодно подчёркивало фигуру, волосы струились локонами по спине. Единственное, что портило весь образ — повязка на запястье, но снять её было нельзя — надпись выдала бы девушку с головой.

— Спасибо, — смутилась Т/И. — Мы можем идти?

— Да, — Драко подал девушке руку.

Через несколько минут они стояли возле Малфой-мэнора.

— Здесь, — Т/И прочистила горло, — Довольно мрачно.

Она обвела взглядом тёмный двор, задерживаясь на чёрной скамейке, куда сразу же села. Сзади дома не было ничего такого, что могло бы вызвать восторг. Лишь кусты разных форм и скамейки с тропинками.

Драко присел рядом, нервно постукивая ногой.

— Сам не в восторге, — подал голос Малфой. — Но у нас нет выбора.

— Это твой отец настоял на таком оформлении?

— Моя мать никогда бы не выбрала такую расцветку. Она не любит светлые цвета, но это не значит, что ей нравится чёрный.

— А мама… мама у тебя отличается от отца? — Т/И склонила голову, с интересом смотря на него. Драко скосил взгляд, ему было неудобно обсуждать свою семью. — Или она его противоположность?

— Второе, но схожие черты есть. Пойдём, не стоит опаздывать, — Малфой поднялся со своего места. — Родители решили устроить что-то наподобие светского вечера.

— Будет много людей?

— Нет, не очень. В основном, это партнёры отца. Некоторые придут со своими детьми.

— И они все… ну… плохо относятся к маглорождённым?

— Большая часть. Но тебе нечего бояться. Я буду рядом.

— Спасибо, Драко, — искренне поблагодарила девушка.

В самом Малфой-мэноре было намного светлее, чем снаружи, но всё равно царила зловещая атмосфера.

— Мама, отец, — Драко подвёл Т/И к своим родителям. — Познакомьтесь, это Дакота Стоун, я вам о ней рассказывал.

Малфой специально назвал Т/И другим именем. Люциус Малфой знал, что девушка, с которой его сын познакомился на первом курсе — маглорождённая, поэтому её имя упоминаться не должно.

— Рада наконец познакомиться с Вами, Дакота, — проговорила мать Драко.

— Взаимно, миссис Малфой, — сказала Т/И.

— Вы учитесь в Хогвартсе, не так ли? — спросил Люциус.

— Да, отец. Дакота на Когтевране, — опередил Т/И Малфой.

— Кто Ваши родители? — продолжал расспрос Малфой-старший.

— Мой отец работает в Гринготтс в Египте, а мать — колдомедик, — придумывала на ходу девушка.

— Они чистокровные волшебники? — не унимался Люциус.

— Конечно.

— Люциус, не надоедай подруге нашего сына вопросами, — обратилась к мужу Нарцисса. — Драко, покажи гостье наш дом. Дакота, наслаждайтесь вечером.

— Спасибо, миссис Малфой. Приятно было познакомиться с Вами.

Драко повёл девушку по дому.

— Мне кажется, твой отец что-то подозревает, — сказала Т/И.

— Он со всеми ведёт себя так. Не обращай внимания.

— У вас хорошие отношения? — спросила девушка.

Драко задумался.

Отец.

Это слово должно быть наполнено теплотой и любовью, должно вызывать улыбку на губах и пробуждать самые прекрасные воспоминания.

Но нет. У Драко всё совсем не так. Мысли об отце вызывают только отвращение. И многие могли бы осудить его за такое. Как же так, как можно не любить родного отца? Поверьте, можно, если ваш отец — Люциус Малфой.

Каждую ночь.

Каждую ночь он сталкивается с ним лицом к лицу. И вместо родительских объятий получает пару круциатусов. Вот она отцовская любовь. Он пытается заставить его вступить в ряды Пожирателей Смерти. Но Драко категорически против. Он совсем не хочет быть похожим на своего жестокого и деспотичного отца, жаждущего власти.

— Нормальные, — ответил Драко, понимая, что лжёт. Но Т/И слишком светлая и не винная, чтобы понять правду.

Слизеринец провёл девушку в гостиную. Она была заполнена разными людьми. Взрослые со своими детьми. Некоторых из них Т/И знала по школе. И абсолютно все они были слизеринцами. Такое скопище «змеек» пугало девушку. Нет, она не считала их злыми и ужасными, — это всё стереотипы, но ожидать от них можно чего угодно, поэтому нужно держать ухо востро.

В гостиной находились и родители Драко. Они беседовали со своими друзьями, хотя Т/И сомневалась, что их действительно связывала дружба — только холодный расчёт.

К Драко подходили разные люди, здоровались, на Т/И они не обращали внимания. Из знакомых когтевранка увидела Крэбба, Гойла, Теодора Нотта, Асторию и Дафну Гринграсс.

Ближе к вечеру люди стали расходиться, осталось всего несколько человек, но они разбрелись по разным комнатам.

Всё было неплохо, пока Нотт не заметил девушку.

— Малфой, — воскликнул он, — зачем ты привёл грязнокровку?

Эти слова не остались без внимания Люциуса Малфоя. Он быстро пересёк комнату и оказался рядом с Т/И и Драко. Нарцисса поспевала за ним. Люциус намекнул Теодору, что тому пора домой, и, убедившись, что в комнате больше никого нет, развернулся к Т/И.

— Ты обманула нас?! — взревел он.

— Я…

— Отец, я всё объясню. Это моя… — начал Драко.

— А с тобой я позже разберусь! — крикнул на него тот.

— Люциус, давай всё спокойно обсудим, — попыталась успокоить мужа Нарцисса.

— Молчи! Не лезь!

— Мистер Малфой, я понимаю… — начала Т/И, но Драко прервал её.

— Пойдём отсюда, — сказал он и потащил девушку за руку.

— Круцио!

Удар настиг её между лопаток. Боль разнеслась по телу быстро. Сломила её пополам, заставляя юное тело упасть на ковёр и начать извиваться, как рыба, брошенная на раскалённый песок.

Гнилая боль, с ожесточением кинутая в спину, вместе со словами Люциуса Малфоя:

— Грязнокровка! Как ты посмела прийти в мой дом?

Всё тело душило, резало, прожигало. Словно горячие цепи обвились вокруг тела.

— Круцио!

Внутренности залиты кровью, наверное, судя по тому, как их выворачивает. Она не кричит, закусив губу. Видимо, губа лопнула, так как девушка почувствовала, как что-то скатилось у неё по подбородку тонкой струйкой.