Я заталкивала воспоминания про заварушку в офисе и собственные размышления о роли, которую я сыграла в проекте «Уложить Логана Грина в госпиталь» так глубоко в подсознание, как могла. Лишь бы не чувствовать вину каждый раз рядом с любимым.

Это помогало. Не всегда, но помогало. Ненадолго.

– Не тратьте силы на прошлое, мисс Картер. Оно осталось позади и явно не заслуживает вложений. Ваши силы нужны в настоящем. И понадобятся в будущем, которое Вас еще ждет.

Он посмотрел на Логана.

– Ваш мужчина – настоящий боец. Посмотрите, как он держится ради Вас. Пообщавшись с ним после пробуждения, я сразу понял, что работенка нас ждет адская. Знаете, почему?

Я покачала головой. Глаза дока озорно сверкнули.

– Мистер Грин так яростно спорит с нами, потому что слишком сильно хочет убраться отсюда подальше. Подозреваю, что он хочет вернуться к Вам.

Я не сдержалась и засмеялась, утирая выступившие на глазах слезы.

– Надеюсь, док.

– Точно Вам говорю. Если в первые дни у медперсонала оставались сомнения… сейчас, спустя всего неделю, я могу смело сказать, что он поправится быстро. И дело не в его физическом состоянии. Дело в том, насколько сильно он хочет выздороветь.

Я улыбнулась… и тут же поежилась. Уголки губ быстро опустились вниз.

– Док, а выздоровление будет…

Я сглотнула и с трудом пропихнула вопрос сквозь глотку.

– …по всем «фронтам», да?

Мужчина несколько секунд всматривался в мое лицо, тяжело вздохнул и отвел взгляд.

– Физическое здоровье… восстановление не займет много времени. А с остальным… Вы ему поможете. Тем более, у него есть, ради чего поправляться.

Я кивнула, чувствуя, как сжимается сердце.

Он говорил о нашем ребенке.

Господи, какое облегчение я испытала, когда поняла, что Логан помнит ВСЕ, что произошло с нами, все, что касалось нас. Особенно… про это.

Доктор выпустил мою руку и успокаивающе потрепал по предплечью.

– Вот Вам еще одна причина не возвращаться мыслями в прошлое, пытаясь придумать, как исправить то, что уже случилось. Сейчас Вам нужны все силы, что помочь нашему пациенту. Будьте рядом. И будьте сильной. Ему нужна Ваша поддержка. Особенно… ну, Вы понимаете.

Я с трудом проглотила вставший в горле ком.

Да. Я понимала. Очень хорошо.

Я была сильной. Каждый день. Каждое мгновение рядом с любимым мужчиной.

Я была нужна ему. Моя любовь. Моя поддержка. И я отдавала ему все, что могла.

Меньше недели в коме – и в первые дни Логану пришлось заново учить свое тело даже таким простым вещам, как… поднять руку. Или согнуть ногу.

Я с болью наблюдала за тем, как он, преодолевая слабость, учился двигаться. Логан Грин ЗАСТАВЛЯЛ свое тело делать все то, чему давным-давно научился… и словно разучился всего за несколько дней.

Я подбадривала любимого. Он улыбался в ответ, но я видела, с какой досадой он смотрел на рельефные мышцы, на прежде сильные руки и ноги.

Кажется, Логан ненавидел свое словно затекшее тело, чувствовал себя его пленником. Но он не сдавался. Лишь морщился от боли и усталости, но снова и снова выполнял простейшие действия – поднимал кисть над кроватью, сгибал руки в локтях, поводил плечами.

С каждым днем обыденные для нас, но невероятно трудные для него движения удавались ему все лучше. И я была сильной.

Грин хитро улыбался, когда я смеялась над его неудачными попытками. Беззлобно, с любовью. Я подбадривала его, хвалила. И целовала так часто, как могла.

– Я так люблю тебя! Ты такой молодец!

Я была сильной и радовалась, когда Логан начал самостоятельно садиться. Когда с неимоверным трудом пошел. Когда начал прогуливаться по коридорам.

Я была сильной, когда он уставал. Когда корчился от мышечной боли. Когда его донимала боль после операции. Когда ныли швы, и он отказывался от лекарств, до хрипа споря со мной и врачами.

Я была сильной, потому что моему любимому нужна была моя поддержка. И я продолжала держаться.

Я была сильной, когда просыпалась среди ночи от звонка доктора и мчалась в больницу. Потому что у Грина началась очередная паническая атака.

Он страшно кричал во сне, а когда просыпался – начинал задыхаться, прижимая руку к левому боку. Потому что заживающая рана болела. Потому что все внутри него горело.

Он кричал, потому что внезапно обнаруживал себя среди ночи в оглушающей тишине.

И я врывалась в палату, игнорируя недовольное шипение персонала, забиралась к нему, обнимала так, как когда-то он обнимал меня в гостинице в Новом Орлеане. И успокаивала его, разговаривала с ним, прогоняя тишину.

В эти моменты Логан прижимался к моей груди спиной и шептал:

– Прости меня, прости. Я снова утонул в ней. В этой черноте. В этой гребаной тишине. Я так испугался, что не смогу вернуться к вам.

Мы обнимались. Я лежала и ждала, когда он заснет, а потом вставала и уезжала домой.

Я вела машину, смотрела на дорогу немигающим взглядом и умоляла себя: продержись еще немного, совсем чуть-чуть. Держись, девочка.

Рядом с Логаном я была сильной. Я держалась. Улыбалась, смеялась, шутила, поддерживала его, подбадривала, успокаивала.

Я должна была быть сильной рядом с ним. Всегда. А слабой… я позволяла себе быть слабой лишь возвращаясь домой.

Я скидывала верхнюю одежду прямо на пол, разувалась, проходила в спальню, падала на кровать и сворачивалась клубком. Я выпускала наружу боль и страх и рыдала до тех пор, пока слезы не заканчивались.

Я сжимала в руке телефон, чтобы не пропустить звонок из госпиталя. Чертов смартфон, по которому сама практически не звонила. Потому что не знала, кому позвонить.

Я не хотела тревожить Анну. Мия и Джеймс, Коннор и Лиза, Стив и Элли… нет, все не то! Я не звонила друзьям, потому что не хотела мешать им быть счастливыми сейчас, когда все так сильно пострадали в офисе! Когда каждый из них наконец понял, что такое счастье. Что ценно и значимо. И как важно это беречь.

Особенно Коннор, который наконец-то переборол себя, примирился со своим прошлым и смог стать счастливым в объятьях женщины, которая его любила.

Я сжимала телефон, с ужасом ожидая звонка из больницы. Я засыпала в тревоге, вздрагивая и просыпаясь от каждого уведомления, а потом лежала и тупо пялилась в темный экран. Но сама не звонила никому.

Кажется, во всем мире был всего один человек, которому я действительно хотела позвонить. С которым я хотела поговорить, поделиться своими страхами и чувствами. Но он не брал трубку. Он уехал, не попрощавшись.

Дэниел Стоун нарушил данное слово. Он сбежал. Удрал после нашей встречи в палате Логана. Без встреч, звонков и сообщений. Без предупреждения. Просто пропал.

Когда Стоун впервые не ответил на мой звонок, я не придала этому значения. Впрочем, как и тому, что он не перезвонил. И не ответил на третий звонок. И на пятый тоже.

Спустя неделю я начала переживать. Я сидела в палате Логана и думала, куда пропал его товарищ.

Стоун не появлялся в госпитале, не перезванивал мне и не связывался ни с кем из камрадов. Когда я спросила Логана, звонил ли ему Дэнни, он тепло улыбнулся.

– Стоун не из тех людей, кто будет напоминать о себе. А что? Почему ты спрашиваешь?

Я нервно улыбнулась.

– Нет, ничего.

Мужчина смерил меня недоверчивым взглядом.

– Он пообещал, что не уедет, не предупредив. А к обещаниям Дэнни относится серьезно.

Я усмехнулась и запустила пальцы в волосы. Виски сдавило. В груди засело дурное предчувствие.

«Кажется, в этот раз это не так».

Еще несколько дней я держалась. Я отдавала все свое время любимому мужчине, а домой возвращалась слишком уставшей, чтобы думать еще и про Дэнни. Но я звонила ему. Каждый вечер. И каждый раз натыкалась на голосовую почту. На одно и то же сообщение.

– Я не могу сейчас ответить. Видимо, я очень занят. Но я увижу, что Вы звонили мне, и свяжусь с Вами, если этот звонок важен.

Я убирала телефон и засыпала, чтобы восстановить жизненные силы. А утром с улыбкой возвращалась в госпиталь.