Он думает, что после такого мы еще можем быть вместе?
– Она и нацепила, – хихикнула Светка, покачивая бедрами.
Я по-прежнему стояла, опустив голову и глаза. Только это была уже другая поза, не поза покорности, а ярости.
– Хватит. – Это слово вырвалось из меня резким, как удар ножа, восклицанием, отрубающим один отрезок жизни от другого. На лице парня появилось удивление.
– Вот ты как со мной, эгоистка? Все для себя, а я должен быть привязан к тебе, как щенок? Чтобы ты меня на веревочке водила? – Алек скривил лицо. Это не возымело нужного эффекта, и он разозлился сильнее. – Я думал, ты другая, но ошибся. Значит, ничего ценного в тебе нет. Не золотце ты, а дешевка, – поняв, что я больше не подчиняюсь ему, процедил сквозь зубы бывший парень.
– Тоже мне, Злата Сереброва нашлась, как есть медяшка. И в самом деле, ничего ценного… – внесла свою лепту Светка.
При упоминании имени-фамилии я покраснела, как делала каждый раз, когда мне напоминали, как меня зовут. Ну и обозвали же родители! Но сегодня я не стала вскрывать вены из-за неудачного имени, во мне проснулся долго сдерживаемый гнев. Достало все. Еще одна лекция от Алека? Не выдержу, заору! Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я побежала.
– Стой, дура! – крикнул мне вслед бывший.
– Надо же, обидчивая какая, – прокомментировала Светка, повисая на Алике и не давая ему броситься за мной вдогонку.
«Ну и правильно, кирпич тебе на шею! – подумала я. Меня уже ничем нельзя было зацепить! – Пусть она тебя утопит собой. Такие точно знают, что хотят, и получают от других то, что им надо. Не заметишь, как она подчинит тебя и подомнет под свои требования!»
– Злата! – Меня увидели остальные и быстро оценили ситуацию. Я покраснела и зажмурилась, из глаз брызнули крупные слезы обиды. Значит, они все знали! Знали и не сказали мне! – Злата! Не ходи в лес, это опасно! Везде змеи! Алек, верни ее, заблудится!
– Да пусть валит! Далеко не уйдет, а потеряется – невелика ценность! – фыркнул бывший, надеясь, что я испугаюсь и вернусь.
– Ой, какие мы нежные и чувствительные. Как в постели такой же быть, так мы не можем, бревно мертвое из себя изображаем. Целку дешевую. Уж я-то наслушалась от Алека…
– Злата?! – На поляне шумели, но после слов Светки я не собиралась возвращаться ни за какие коврижки, да и в глаза остальным после такого взглянуть не посмею. Светка, разумеется, растрепала всем остальным те подробности наших отношений, которыми с ней поделился Алек. А потом они все вместе перестирали эту информацию.
В лес! В глушь! В Саратов! Куда угодно, только бы не видеть лживо-заботливые рожи.
Правда, я вспомнила, что в деревне, через которую мы проезжали, нас предупреждали, что шашлыки мы решили устроить аккурат возле змеиной горы. Название говорило само о себе. А вдобавок нам сообщили, что сейчас время змеиной осенней свадьбы, не то что на гору, но и в лес соваться не стоит.
Но сил возвращаться и видеть лицемерные противные рыла друзей уже не было. Как и слушать фальшивые утешения. Лучше вот так гордо уйти, чем быть последней темой обсуждения и слухов. Как-нибудь доберусь до деревни на противоположной стороне леса и попрошу подвезти до трассы, а там автостопом вернусь домой в город. Хоть на тракторе или телеге. Только не с ними. Не выдержу я четыре часа в машине с уже точно бывшим парнем.
Ни Алек, ни Светка и пальцем меня не тронули, но чувствовала я себя так, как будто мне надавали пощечин. Эти двое публично плюнули мне в самую душу. А остальные их друзья, а не мои, они по-любому примут сторону Алека и не преминут тоже высказаться. Нет, среди них, конечно, будут фальшиво сочувствующие и утешающие, но они это сделают исключительно для себя, чтобы самим на фоне других выглядеть хорошими, а вовсе не потому, что они видели несправедливость.
Чувство было, словно меня изваляли в грязи и дерьме, так и хотелось смыть с себя произошедшее и эти полгода, полные боли, обид и унижений.
Я бежала сквозь кусты, натыкаясь на деревья и торчащие веки, и сама удивлялась: что я в нем нашла? Как могла так долго смотреть ему в рот и позволять вытворять со мной что угодно и терпеть все его выходки?
Может, меня сбили с толку его хамство и наглость богатенького мальчика, я принимала их за силу, а Алек оказался слабым, да еще неверным, падким до измены.
Нет, теперь я никому не позволю мной командовать!
Вылетев на поляну, я замерла на узкой тропинке, бежавшей через лес. Вокруг творилось что-то не то.
В траве и в самом деле шуршало. Я опасливо раздвинула ногой сухостой и с досадой увидела двух сплетающихся змей, ярко-оранжевую с красными и желтыми искорками на чешуе и зеленую в малахитовых разводах. Развратные змеи обвивались вокруг друг друга золотыми канатами, потирались пузиками, елозили друг по другу мордами, сплетались языками. Короче, были заняты очень приятным и несомненно важным делом. Ну все вокруг парочками, только я одна!
По всей поляне шуршали травинки и трепетали кустики, из каждого угла слышался скрежет чешуи друг о друга и о камни. Змей здесь и в самом деле было видимо-невидимо, больше, чем травы.
Разозлившись на такое безобразие, я поддела ногой брачующихся со злым криком:
– Развели тут оргию! И вообще! – Как же обидно и досадно, что я не такая «правильная» и «дорогая», как эти змеи! Даже холоднокровные и склизкие твари развратнее меня! А я и в самом деле не могу быть с тем, кого не люблю. – И вообще! Вы разного вида! У вас дети серо-коричневыми уродами будут, если смешать красный с зеленым! – Ошарашенные змеи баллистическим снарядом улетели в кусты, повинуясь силе моего пинка.
Послышался громкий звук удара и еще более, чем мой, раздосадованный рев из кустов.
– КАКОГО ЛЕШЕГО?
У меня похолодело на сердце. Вдруг змеи ядовитые, а там в кустах тоже тройничок? Я-то в резиновых сапогах и длинной юбке, мне все нипочем, если кто и вцепится в ткань – до кожи не прокусит, а те, что благим матом орут в кустах, наверно голые. Покраснев от стыда до корней волос, я ломанулась в листву спасать любвеобильную парочку.
В кустах и в самом деле присутствовала парочка. Парочка фриков. Отставшие от жизни деревенские, которые еще были не в курсе, что аниме и крашеные волосы уже не в тренде. В моде всякие «Эму» и прочая сезонная чухня, которая ровно через один сезон перестанет быть востребованной и сменится на очередное веяние.
Внешний вид парочки впечатлял: расписные костюмы а-ля русс, сарафан, рубаха. Все эти вещи, сброшенные, как змеиная кожа, валялись поодаль. Нашлись даже кокошник и лапти, что слетели с ног полуголого парня, словно от удара машины. У обоих фриков зеленые, как малахит, волосы, только у парня, вяло шевелящегося под камнем с широкой трещиной, в волосах одна яркая, как огонь, прядка. Он-то и открыл первым глаза. Мда, еще и контактные линзы. Дно пробито, ниже падать некуда.
На меня с яростью уставился яркий, как пламя, оранжевый взгляд, прямо на глазах наливаясь кровью и бешенством. Только взгляд этот слегка косил и все норовил сойтись к переносице. Тем не менее куст рядом со мной почему-то задымился.
Всплеснув руками, я бросилась на помощь. Не знаю, что произошло здесь, на поляне, возможно, эта парочка испугалась брошенных мною змей и шарахнулась от них. Но, видно, сделала это так сильно, что когда я пыталась поднять барахтающегося парня, то увидела отчетливый след его затылка на камне. Этакую огромную вмятину и трещину, расколовшую гранит пополам.
Такого не могло быть, но… В любом случае ему требовалась медицинская помощь.
Легче сказать, чем сделать. Незнакомец оказался неподъемен и гол, а еще скользок, как глист. Руки и пальцы скользили по плечам и бугрившимся от напряжения мускулам. Я невольно покраснела.
Парню это явно не понравилось, и он метнул в меня такой взгляд, что волосы возле моего лица вспыхнули и скукожились обгорелыми колечками.
Я остановилась отдышаться. Так беспомощно я себя еще никогда не чувствовала, а самое главное, я сама была виновата в произошедшем. Ну что мне сделали эти двое и несчастные змейки? Ведь это не они потратили полгода своей жизни на мерзавца, который изменял налево и направо за моей спиной, а все вокруг об этом знали и молчали.
